Пришелец из космоса - Лавкрафт Говард Филлипс - Страница 4

Я содрогнулся при виде всего этого».

Еще одна тема, звучавшая несколько раз в его рассказе, была связана с огромной круглой комнатой в самом низу гигантской башни, в которую он, якобы, однажды попал. В комнате находилась машина, испускавшая бледный и неровный голубой свет, отчасти напоминавший электрический. Отдельные ее детали соединялись между собой каким-то непонятным образом, без помощи проводов. Когда пульсация света на машине усиливалась, то находившееся на столе перед ней конусообразное существо впадало в состояние комы, в котором и пребывало некоторое время, пока не исчезал свет и не прекращался гул машины. Затем конус приходил в себя и немедленно начиналась вакханалия свистящих и щелкающих звуков. Пайпер понимал все, что сообщалось, и считал, что видел собственными глазами возвращение представителя Великой Расы и отправку назад его «дублера». Суть сообщений сводилась во всех случаях к одному — доклад в сжатой форме о событиях за пределами Темной звезды. В одном из случаев представитель вернулся с Земли, где в течение пяти лет пребывал в облике английского антрополога и будто бы обнаружил несколько мест, где затаились до поры до времени приспешники Властителей Древности. Некоторых из них удалось уничтожить — к примеру, на каком-то острове недалеко от Понапе в Тихом океане, на Рифе Дьявола вблизи Иннсмута, или в горной расселине и озере близ Мачу-Пикчу, а остальные, хоть и разобщенные, пока оставались живы. Сами же Властители Древности, оставшиеся на Земле, находились в заточении под пятиконечной звездой — знаком Богов Седой Старины. Среди планет, о которых сообщалось как о потенциально возможном прибежище Великой Расы, Земля занимала одно из первых мест, несмотря даже на угрозу ядерного конфликта.

В целом со слов Пайпера можно было заключить, что Великая Раса готовилась к миграции на далекую планету или звезду и что безлюдные места Зеленой планеты — ее снега и пески — казались ей раем по сравнению с нынешним обиталищем.

В медицинском заключении я отметил у Пайпера серьезные нарушения психики, неспособность соотносить сон и реальность, вымысел и действительность. Я не был доволен до конца сделанными выводами. А насколько я был прав, поставив под вопрос свои соображения, мне предстояло вскоре узнать.

III

Амос Пайпер был моим пациентом только три недели. За этот период я мог лишь констатировать ухудшение его состояния; Галлюцинации или то, что я считал таковыми, начали развиваться в направлении параноидальной шизофрении. Подобное развитие болезни максимально проявило себя в письме Пайпера ко мне, переданном с посыльным. Вероятно, оно писалось в большой спешке.

«Дорогой доктор Кори. В связи с невозможностью увидеть Вас вновь, спешу сообщить Вам, что я не питаю никаких иллюзий насчет своего выздоровления. Я заметил, что с некоторых пор вновь нахожусь под наблюдением представителей Великой Расы, ибо теперь я окончательно убедился в том, что мои сны являются отголосками моего действительного трехлетнего пребывания в чужой телесной форме — пребывания „вне себя“, как выражается моя сестра. Великая Раса существует помимо моих снов. Она существует дольше, чем это может себе представить человек. Я не знаю, где она сейчас — на темной планете в созвездии Таурус или где-то еще. Но они собираются вернуться, и, по крайней мере, один из них уже здесь. В промежутках между нашими встречами я не сидел сложа руки и обнаружил массу связей между моими снами и повседневностью. Как по-вашему, что в действительности произошло в Иннсмуте в 1928 году? Что заставило правительство провести серию подводных взрывов возле рифа Дьявола в том районе? Что послужило причиной ареста и последующей высылки половины жителей этого городка? Какова связь между полинезийцами и жителями Иннсмута? Что же на самом деле обнаружила Антарктическая экспедиция Мискатоникского университета в 1930-1931 годах в Горах Безумия? Что заставляло их держать в тайне от человечества это открытие? Какое иное объяснение может быть дано сообщению Иохансена, кроме того, что оно напрямую связано с легендами о Великой Расе? И нет ли чего-нибудь подобного в древних учениях инков и ацтеков?

Я мог бы продолжить этот список, но на это нет времени. Я обнаружил десятки подобных взаимосвязанных фактов, большинство из которых замалчиваются, хранятся в тайне или вовсе позабыты, дабы еще больше не будоражить и без того взволнованный мир. Человек в конечном счете является лишь одним — и далеко не самым значительным — из проявлений жизни в Космосе. Только Великая Раса знает секрет вечной жизни, перемещаясь во времени и пространстве, меняя одно место обитания на другое, становясь то животным, то растением, то насекомым — как того требуют обстоятельства.

Но я должен спешить — у меня так мало времени. И поверьте мне, дорогой доктор, уж я-то знаю, о чем пишу…»

Меня не удивило то, что сообщила мисс Абигейл Пайпер, а именно — вскоре после того, как се брат написал мне это письмо, он на несколько часов погрузился в коматозное состояние. Я тотчас же поспешил домой к Пайперу — и увидел своего пациента встречающим меня у дверей. Но это был совершенно другой человек. Он демонстрировал передо мной такую самоуверенность, какую я не замечал в нем с самого начала нашего знакомства. Он уверял меня, что наконец-то справился со своей болезнью, что видения исчезли, и он может теперь спокойно спать и ничто его отныне не тревожит. Я все больше убеждался в том, что дело шло на поправку. Однако меня по-прежнему смущало одно обстоятельство: почему, если верить записке мисс Пайпер, момент исцеления совпал с новым приступом комы. Исцеление это выглядело еще более удивительным на фоне все увеличивающихся страхов, галлюцинаций, усиливающейся нервозности, и, наконец, его последнего письма, свидетельствовавшего о том, что он был уже близок к полной потере рассудка.

Я был рад его исцелению и поздравил его с этим событием. Он принял мои поздравления со слабой улыбкой, а затем, сославшись на занятость, начал прощаться. Я пообещал навестить его где-нибудь через неделю-другую для того, чтобы справиться о состоянии его здоровья — на предмет появления прежних симптомов болезни.

Десять дней спустя я побывал у него в последний раз. Он был приветлив и любезен. Мисс Абигейл Пайпер тоже присутствовала при нашем разговоре; выглядела она немного странной, но ни на что не жаловалась. Пайпера больше не мучили сны и видения, и он мог откровенно говорить о своем «заболевании»; при этом он начисто отрицал возможность каких-либо «переселений» и «перемещений» сознания и советовал мне выбросить из головы эти мысли с настойчивостью, какой я ранее не мог в нем предполагать. Мы провели за весьма оживленной беседой целый час, и я покинул его дом с одним убеждением: больной Пайпер, разумеется, был человеком незаурядных способностей, но «выздоровевший» Пайпер обладал прямо-таки феноменальным интеллектом, намного превосходя в этом плане меня самого.

Во время визита он удивил меня своим заявлением о том, что собирается в экспедицию, направляющуюся в Аравийскую пустыню. Тогда мне и в голову не пришло соотнести его планы с тем, о чем он мне рассказывал ранее. Но последующие события заставили меня это сделать.

Спустя двое суток, среди ночи, в моем кабинете была совершена кража. Исчезли все бумаги, связанные с Амосом Пайпером. К счастью, в свое время я успел сделать копии всех документов, в том числе и письма, которое тоже исчезло. До этих бумаг, как мне казалось, никому не было дела, кроме разве что самого Пайпера. Однако Пайпер ныне был в здравом уме, и посему найти рациональное объяснение этой странной краже было делом чрезвычайно затруднительным. Вдобавок ко всему, я узнал, что Пайпер должен был отправиться в экспедицию уже на следующий день, что, впрочем, не могло помешать ему выступить в роли орудия (я употребляю слово «орудие» намеренно) этого, на первый взгляд, нелепого преступления.

Но для выздоровевшего Пайпера эти бумаги вряд ли представляли какую-то ценность. С другой стороны, вновь заболевший Пайпер вполне мог желать того, чтобы бумаги были уничтожены. Не произошел ли и впрямь вторичный перенос сознания, с той только разницей, что новый пришелец был уже ранее знаком с образом мыслей и действиями обычного человека и ему не было нужды овладевать этими навыками с самого начала? Как бы то ни было я решил провести свое собственное расследование и найти ответы на поставленные в письме вопросы. Я планировал потратить на это неделю, от силы две, а потратил месяцы, и к концу года пребывал в еще большей растерянности, чем прежде. Более того, я находился на краю той же пропасти, которая поглотила Пайпера.