Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Клиническая ординаДура - Шляхов Андрей - Страница 12


12
Изменить размер шрифта:

«С волками жить – по волчьи выть! – решил Саша. – От научной работы на кафедре отвертеться не получится, чем-нибудь да нагрузят. Если предопределенное неизбежно, то пусть лучше это будет исследование от «Макс Шмидт и Доуль», нежели от какой-нибудь «Мумбай фармасьютикал индастриз», которая выпускает дженерики[16] «по мотивам» новейших разработок. Опять же, не хотелось наживать врага в лице профессора Адаева. В наживании врагов Саша уже преуспел сверх всяческой меры, пора было и остановиться. Ну и вообще, взгляды научного руководителя не обязательно должны совпадать со взглядами ассистента. Главное в жизни – жить своим умом.

– Чувствую, – не моргнув глазом соврал Саша.

– Вот и замечательно! – Адаев впервые после начала «объяснения про линию» позволил себе улыбнуться. – Давайте скрепим рукопожатием наш союз нерушимый и станем сотрудничать в лучших традициях Российского университета демократического сотрудничества!

«Российского университета дуракаваляния и саботажа», мысленно перевел Саша.

Рукопожатие профессора Адаева было крепким, спортивным, энергичным, вдохновляющим. Саша вдохновился ровно настолько, чтобы выйти из профессорского кабинета с дружелюбной улыбкой на вконец озадаченном лице.

«Я знаю, что будь я мудрее, этого бы не случилось» вкрадчиво напевал в ухо Гари Брукер, солист группы «Прокол Харум».

Но что случилось, то случилось. И с этим приходилось считаться.

Глава пятая. Как диск луны дрожит в седых волнах…

«I know if I'd been wiser
This would never have occurred
But I wallowed in my blindness
So it's plain that I deserve
For the sin of self-indulgence»[17]
Procol Harum, «Посмотри на свою душу»

Итоги первого месяца ординатуры в одном из самых передовых университетов великой страны откровенно не радовали. Не радовали настолько, что их можно было и не подводить. Но педантичный ординатор Пряников подвел. В своем классическом стиле – разделил лист бумаги вертикальной полосой на две части, и стал записывать в левой все плохое по пунктам.

Пункт первый – за месяц если чему и научился, так это сдерживать себя во время дежурств. Любое условно лишнее слово, любая рекомендация, выходящая за рамки оказания помощи по дежурству, будут восприняты лечащими врачами и заведующими отделениями как кровная обида. А что следует за кровными обидами? Месть! Саша уже успел ощутить, как изменилось к нему отношение в некоторых отделениях. В терапии дошло до откровенно хамских комментариев со стороны постовых сестер в стиле: «некоторые ординаторы слишком много о себе воображают!». Комментарии приходилось пропускать мимо ушей. Саша прекрасно понимал, что если он скажет наглой медсестре ответную резкость, то выйдет скандал и завтра его обвинят в том, что он терроризирует средний медперсонал, не давая спокойно работать. Если нажаловаться заведующей отделением, результат будет точно таким же, только в придачу мадам Адамовская наговорит гадостей. Ничего, терпение и невозмутимость – одни из важнейших качеств врача. Да и вообще надо быть выше всего этого. В конце концов он в Москву учиться приехал, а не самоутверждаться в глазах каких-то невоспитанных дур. Но как себя не уговаривай, все равно было неприятно.

Лекции и практические занятия для ординаторов ничем не отличались от тех, что проводились для студентов в рамках обычной вузовской программы. Некоторые сотрудники кафедры, например – доцент Карманова, которая вечно пребывала в «цейтнотах дедлайновых» (ее собственное выражение), позволяли себе объединять студенческие занятия с ординаторскими. А что тут такого? Принципы терапии сердечной недостаточности одинаковы и для студентов, и для ординаторов, и для профессоров…

Одинаковы-то одинаковы, только у студентов и ординаторов уровень разный. Студенты учатся «с нуля», им, образно говоря, нужно все разжевать, в рот положить и проследить, чтобы они все проглотили, то есть – усвоили бы полученные знания. Ординаторы – это врачи. Первичные знания они усвоили давным-давно, сдали все положенные зачеты и экзамены, получили дипломы и теперь им нужны знания более высокого уровня. Им надо разбираться в самых сокровенных нюансах, в самых потаенных особенностях каждого назначаемого препарата. Ординаторы должны стать мастерами своего дела, полностью готовыми к самостоятельной работе. «Пережевыванием» давно усвоенных знаний такого результата не добьешься.

Методика обучения тоже была совсем не той, которой хотелось Саше. Собственно, он и приехал в Москву только потому, что не хотел учиться в местной ординатуре, которая представляла собой унылое рутинное повторение пройденного, помноженное на бесправное рабство. Наивный доктор Пряников и подумать не мог, что в Российском университете демократического сотрудничества, который готовит специалистов для работы за рубежом, ординаторов будут учить точно так же, как и в родной Туле. В очередной раз оказался прав отец, который советовал сыну не «блажить», а проходить ординатуру дома, потому что везде одно и тоже.

Но снявши голову не стоит плакать по волосам. Рубикон уже перейден и фарш невозможно провернуть назад. Можно, конечно, бросить ординатуру в РУДС, а в будущем году поступить дома на платную. Но такое решение привело бы к большим потерям – потере года жизни, потере кучи денег и потере лица. Вслух родители будут только радоваться возвращению блудного сына, но в глазах у них нет-нет да мелькнет: «Говорили же мы тебе дурачине».

Настоящее Клиническое Обучение в представлении Саши выглядело так. Преподаватели давали ординаторам практические задания, которые нужно было выполнять самостоятельно, а затем устраивали «разбор полетов» и указывали на допущенные ошибки. Вот тебе пациент – поставь-ка диагноз и назначь лечение. Смотри – вот тут ты ошибся… И так далее. На деле же ординаторы записывали в истории болезни указания преподавателей и заведующих отделениями. Ни о какой самостоятельности тут не было и речи. И об обучении, к слову будь сказано, тоже. Интересными каждый из преподавателей считал тех пациентов, которые подходили для участия в клиническом исследовании, которое этот преподаватель проводил. Когда же Саша попробовал на практическом занятии рассказать об одном интересном случае из своей студенческой практики, то Карманова резко оборвала его – не мешай проводить занятие! Хорошо занятие – бу-бу-бу, бла-бла-бла, к следующему разу освежите в памяти наджелудочковые аритмии. А зачем их освежать? Чтобы заново прослушать то, что уже слышал на пятом курсе? Или на четвертом? Время бежит, вот уже и первые признаки склероза начинают появляться.

На лекциях ординаторов по идее должны были знакомить с новейшими открытиями и тенденциями, и вообще весь материал должен был подаваться не на студенческом, а на «академическом» уровне, но то по идее, а на деле ничего этого не было и в помине. Сильнее всего Сашу шокировала лекция заведующего кафедрой члена-корреспондента, профессора и светилы мировой величины (так, во всяком случае, было принято считать на кафедре). Вместо полноценной лекции для полноценных врачей, Манасеин слово в слово прочел главу из своего учебника для вузов, на самом деле написанного доцентом Сторошкевич.

– А какой смысл Славику напрягаться? – спросил Кирилл, с которым Саша поделился наболевшим. – Его же все равно никто не слушает.

– Неинтересно – потому и не слушают! – возразил Саша. – Было бы интересно, так слушали бы. Нет, так нельзя!

– Ты у себя в комнате повесь на стенку календарь и каждый вечер зачеркивай в нем крестиком прошедший день, – посоветовал Кирилл. – Это успокаивает.

– Да иди ты со своим календарем! – рассердился Саша. – Я тебе что – дембель?