История очевидца иных миров (СИ) - "Bunny Munro" - Страница 1

История очевидца иных миров

Глава 1

Крейван Фланахэн бежал. Он не помнил, когда начался этот изнуряющий тело бег, не знал, как долго он продолжается. Он вообще подозревал, что петляет по одним и тем же улочкам в этом странном, прилизанном, словно игрушечном, городе. Шагов преследующего не было слышно, но Крейван не мог позволить себе пустой надежды. Враг где-то рядом, он полон сил и, кажется, получает изрядное удовольствие от погони. Завернув в очередной темный и узкий проулочек, скрываясь от света странных стеклянных факелов, Крейван пробежал несколько шагов и обессилено привалился к стене, сложенной из ровных продолговатых камней. Ещё несколько минут этой изматывающей игры, и противнику не придется тратить силы на борьбу с Крейваном — если только борьба с трупом не входит в намерения этого самого противника. В дополнение ко всему, едва ли не больший дискомфорт, чем от усталости, Крейван испытывал от гудящей пустоты в голове. Кто он, что делает в этом незнакомом месте, таком непохожем на города и деревни Онтрейма. Да что там Онтрейма — на всём Дорасе едва ли нашлось бы столь необычное место. Вопрос о том, почему он убегает от человека, которого видит впервые в жизни и которому не сделал ничего дурного, был одним из последних в длинной очереди роящихся в голове вопросов. Фланахэну и раньше случалось бывать в местах, где сначала били или стреляли, а потом уже интересовались целью визита. Но вопрос этот, пусть и не самый интересный, сейчас был наиболее важным, и, вероятно, жизненно важным. Так как правильного ответа на него Крейван все равно дать не смог бы, отвечать должен был преследователь. В лучшие времена (месяц, неделю, пусть даже два дня назад) Крейван спокойно встретил бы противника лицом к лицу, но сейчас…У входа в проулок что-то звякнуло — наверное, одна из жестяных банок, которые, наряду со стеклянными бутылями, в обилии валялись на земле. Теперь он услышал звук шагов. Точно не случайный прохожий, эти шаги Крейвану были уже знакомы. Не легкие, крадущиеся, как у ночного вора или грабителя в богатом ночном квартале. И не тяжелая косолапая поступь, как у портового громилы. Негромкие, но твердые и уверенные, даже самоуверенные. Крейван тяжело оттолкнулся от стены и, заставляя себя переставлять ноющие от усталости и побоев ноги, тяжело поплелся вглубь, в темноту.

— Шевелись, — бормотал он себе, — так или иначе скоро отдохнешь, как-нибудь отмучаешься…

Пройдя ещё пару десятков шагов, Крейван уперся в металлическую стену или ограду (Надо же! Ограда из металла — что за люди здесь живут? Даже глава гильдии оружейников, самой зажиточной на просторах Дораса, не смог бы похвастать подобным изыском!) высотой около восьми футов. Собрав силы, он подпрыгнул, ухватился за край ограды, подтянулся и обнаружил за оградой пустырь, поросший сорняками, и, далее, скрывающуюся в сумерках тень какого-то строения. На миг возникла мысль: можно перебраться через ограду и поискать спасения, спрятавшись в доме. Крейван отмел её. Преодоление ограды и проникновение в дом отняли бы жалкие остатки сил, которые были нужны для встречи с преследователем. К тому же, там могли оказаться люди, и Крейван, во-первых, не знал, как они воспримут его неожиданное появление, а во-вторых, не хотел рисковать их безопасностью.

Фланахэн повернулся спиной к забору и начал внутреннюю подготовку к бою: расслабил мышцы (они требовали большего — лечь на землю и не тревожить их ближайшие пару десятков часов), постарался очистить голову от лишних мыслей и вопросов (“Где я?” “Почему я здесь?”) и… покачнулся от первой волны воспоминаний, поднявшихся на поверхность из глубин памяти. Он отключился в первый раз.

Крейван Фланахэн бежал, петляя в темноте среди деревьев, спотыкаясь о корни и путаясь ногами в лесном подростке, стараясь, при этом, производить как можно меньше шума. Он не помнил, когда начался этот изнуряющий измученное тело бег, не знал, как долго он продолжается. Звуков погони не было слышно, но Крейван не мог позволить себе пустой надежды. Погоня продолжалась и неумолимо приближалась к логическому завершению. Фланахэн не питал особых иллюзий насчет своих возможностей. Если бы загонщики были только из деревни — побороться следовало бы, и с неплохими шансами на успех. Но присутствие в лесу помощника Эдкрона и уймы наёмников вперемешку с солдатами Буквы сводило эти шансы к нулю. Сколько-то шло позади, в цепи, что неторопливо гнала Крейвана вперед. Сколько-то спокойно ожидало жертву впереди — у начала прохода Серых Камней, куда она рвалась из последних сил. Фланахэн не знал этого, но начинал беспокоиться. Хотя погоня не отставала, преследователи не приближались, словно соблюдали нужную дистанцию, зная, куда бежит добыча и зная, что у неё ничего не получится. До Серых Камней оставалось ещё полмили петляний по лесу и треть мили достаточно крутого подъема по склону хребта. Крейван остановился, сердце бешено колотилось, в голове гулко стучала кровь. Чуть отдышавшись, он заставил себя думать, невзирая на отвлекающие моменты. Можно пытаться и дальше бежать к теснине — если причиной медлительности погони был не умысел, а усталость или осторожность, Крейван должен улизнуть. Сам-то Фланахэн знал эти места, как свои пять пальцев, мог прекрасно ориентироваться здесь даже в новолуние. А вот деревенские проводники опасались ходить к Серым Камням, уверовав в обитающих в них людоядных тварей (мать смеялась над смешным выговором Кэйли, громко трещавшей на рынке: “Этой-то змий локтёв пядесять поместит, вы уж мне поверьте! Старый Скар самолично видал, все сказывал про его до самой своёй кончины. А уж подох-то он оттого, что ентот змий на его тоже глянул". Крейван вполне допускал, что старый Скар “видал ентого змия” и “ентот змий на его тоже глянул” — прямо со дна очередной бутылки пойла, которое Скар поглощал в неумеренных количествах. И помер он, вполне вероятно, от этого взгляда). Фланахэн сомневался, что какая-либо сила, даже силаубеждения гильдейских боевиков, смогла бы заставить самых отчаянных деревенских сорвиголов войти в черный зев прохода. А магистерские псы без поддержки не рискнули бы преследовать Крейвана в незнакомой местности. Но если возле Серых Камней ждет засада, а Крейван все больше склонялся к этой мысли, то на его жизни можно было ставить жирный крест. Возвращаться назад, на загонщиков тоже глупо — более идиотской смерти не придумать. Сражение на открытом пространстве (отчасти открытом, в лесу ведь можно зайти со спины) против нескольких противников вообще не его стихия, а уж сегодня этого добра на неприметной прогалинке ему перепало больше, чем можно было бы пожелать. В крайнем случае, Крейван предпочел бы засесть в каком-нибудь мало-мальски пригодном укрытии и, как барсук, царапаться и кусаться до последнего вздоха… Но должна, должна быть ещё хоть малейшая возможность извернуться и избежать деревенских топоров и острых мечей подручных Эдкрона. Где-то на краю сознания замаячило что-то зыбкое и неоформившееся, готовое вот-вот выйти на первый план, но… Позади послышался звук, напоминающий не то крик, не то громкий смех. Ему ответил другой голос, чуть в стороне, ещё довольно далеко, минутах в пяти ходьбы через густой подлесок вверх по склону. Крейван снова побежал, на ходу пытаясь вытащить из глубин памяти то, что ещё немного и открыло бы ему, возможно, шанс на спасение. Уже подбежав к началу склона и собираясь карабкаться к светлевшим выше скалам, отдавшись на волю судьбе, Фланахэн вдруг снова замер на месте. С досадой хлопнул себя по затылку, но в голосе слышалось облегчение:

— Ну надо же, как можно было забыть! Ходоки! Они должны были уйти, но вдруг кто-то ещё остался…

Честно говоря, на помощь ходоков Фланахэн особенно не рассчитывал. Он никогда прежде не слышал, чтобы кто-то из этого, пожалуй, самого загадочного клана хоть раз вмешался в дела простолюдинов и других клановых. Ходоки всегда держались обособленно, небольшими группами кочевали из лордства в лордство (впрочем, насколько Крейван знал, Эйеринном интерес не ограничивался — их встречали и на Большой Земле, и в Заморье, и ещё дальше, куда даже работодатели Фланахэна в своих делах не забрались). Кое-где ходоки устраивали свои мистерии с последующими переходами, оставляя после себя лишь здоровенные кострища и серую пыль, очень много серой пыли. Но самое главное, они совершенно не шли на контакт, чем, порою, изрядно раздражали других людей. Например, верхушку Буквы и лично магистра Эдкрона. Все их сношения с внешним миром ограничивались закупкой продуктов и всякой бытовой мелочи в простолюдинских деревнях. Крестьяне боялись ходоков почище чем безликих и столь же сильно ненавидели. Но отказать не смели, а глубоко про себя даже были довольны — ходоки никогда не торговались и расплачивались исключительно золотыми марками. И хотя в каждой деревне обычно водилась компания из местных оторв — потенциальных висельников, и зачастую компании эти не гнушались грабежей (особенно, если жертвами выступали одиночки, а на дворе стояла тёмная ночь), ходоки-интенданты совершенно безбоязненно путешествовали по одному, редко когда по двое. И дело было не в мистическом ореоле клана — все кланы чем-то, да отличались от общества простолюдинов. И не в прекрасном умении ходоков постоять за себя. Было у них ещё кое-что, чего не было ни у простолюдинов, ни у других клановых. Оружие. Иногда очень громкое, иногда бесшумное, но неизменно убийственное. В последнем Крейван убедился на собственном опыте, уже довольно давно, в глупой юности, когда на кураже вытворяются такие вещи, о которых и вспоминать-то не хочется. Фланахэн вышел из той авантюры практически без потерь, не считаяузкого продольного шрама на задней поверхности бедра левой ноги. Двум его приятелям, тоже безликим повезло куда меньше. Набравшись смелости, после трёх дней сидения в наскоро сооруженном укрытии, в глубине трясин Блейлока, Крейван вернулся за их телами. К тому времени, ходоки уже бесследно исчезли, а над приятелями потрудились вороны, насекомые и дикие животные. Но даже следы зубов, когтей и клювов не смогли скрыть ран, нанесенных оружием ходоков…