Ребята и зверята - Перовская Ольга Васильевна - Страница 37

— Плохо. Совсем плохо, ребятки. Вашего Чубарого разбил паралич. Тут уж ничего не поделаешь. Больше двух-трёх дней ему не протянуть. А лучше бы пожалеть его и пристрелить сразу. Это одна секунда, а так мучиться будет, бедняга… Да что это вы? Что вы на меня так смотрите?.. Где отец?

Он пошёл в дом, а мы стояли над Чубарым, не смея взглянуть друг на друга. Наконец я подняла голову. Никогда больше не видела я таких жалких лиц…

К вечеру Чубарому стало ещё хуже. Он начал стонать и колотиться о землю. Мы, как потерянные, бродили около него.

Наутро Соня и я, не сговариваясь, вошли к отцу.

— Чубарый мучится… — сказала я так трудно, как будто в горле у меня перевернулось яблоко.

— Хорошо, — ответил отец. — Я знаю. Доктор говорил мне о Чубарике. Не горюйте, дочурки, это одно мгновение.

И он вытянул ящик, где лежал револьвер.

Мы забились по углам и не видели больше друг друга.

Но я знаю наверное, что все приходили проститься.

— Где же девочки? — удивлялась мать. — Отчего никто не обедает?

— Оставь их, — ответил отец.

Мы скрывались до поздней ночи. Так прячут только большое горе. И никто из домашних не видел, как грустные, заплаканные дети молча уходили из опустевшей Чубаркиной конюшни.