Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Луна цвета стали - Глебов Макс Алексеевич - Страница 3


3
Изменить размер шрифта:

– Все-таки мы убили себя сами… Не было никакого внешнего фактора. Всё произошло так же, как и со всеми остальными до нас, только продержались мы чуть дольше.

– Говорить о полной гибели цивилизации преждевременно. Некоторая часть населения могла уцелеть, однако имеющиеся у мня алгоритмы прогнозирования позволяют утверждать, что с вероятностью девяносто восемь процентов Шестая Республика перестала существовать, как единое межзвездное государство. Война привела к массовой гибели квалифицированных специалистов и разрушению важнейших научных, технологических и образовательных центров. В ближайшие десятилетия тех, кто выжил ждет технологический откат на двести-триста лет назад с возможным дальнейшем регрессом.

Хённинг фон Тре́сков ненавидел нацистов в целом и Гитлера в частности, однако это не мешало ему честно служить в вермахте. В шестнадцать лет Хённинг добровольно пошел в армию и участвовал в боях на фронтах Первой мировой. Закончил войну он уже лейтенантом и кавалером Железного креста.

В тридцать шестом году фон Тресков окончил военную академию и был направлен в Оперативное управление Генерального штаба. За Польскую кампанию он получил Железный крест первого класса, прошел Францию и участвовал в операции «Барбаросса».

Войну на два фронта он категорически не приветствовал, равно как и репрессии, которым в Германии и оккупированных странах подвергались евреи и коммунисты. Начальство фон Трескова ценило, но откровенно опасалось его антинацистских взглядов, так что он совершенно не удивился ни вызову к своему непосредственному начальнику, ни первым словам генерала Герсдорфа:

– Полковник, будьте осторожней в высказываниях. Вы грамотный офицер, но нужно учитывать современные реалии. Расстрелы евреев и комиссаров здесь у многих вызывают протест, но столь открыто выражать свое возмущение рискуют немногие.

– Поймите, герр генерал, – фон Тресков упорно не желал признавать свою ошибку, – Германия окончательно потеряет свою честь, и это будет давать себя знать на протяжении сотен лет. Вину за это возложат не на одного Гитлера, а на вас и на меня, на наших жен и детей[1].

– Не так громко, полковник, – поморщился Герсдорф. – Вы ставите меня в ужасное положение. Я не могу не согласиться с вашими словами, но ваше поведение привлекает совершенно лишнее внимание. Давайте немедленно прекратим этот разговор. Надеюсь, еще не поздно. Я вызвал вас не просто так. С вами хочет встретиться некий полковник Рихтенгден из Абвера.

– И что контрразведке нужно от скромного штабного офицера? – кривовато усмехнулся Тресков, однако в его глазах генерал увидел беспокойство.

– Надеюсь, это никак не связано с вашими несдержанными словами, полковник, – Герсдорф отвел взгляд в сторону. – Официально Рихтенгден заявил, что хочет поговорить с вами о действиях какого-то русского во время боев за Днепр в сентябре прошлого года.

Фон Тресков кивнул, показывая, что услышал ответ. Повод был странным, и вряд ли являлся истинной причиной визита на фронт высокопоставленного офицера Абвера. Полковник это прекрасно понимал, как и его непосредственный начальник.

Полковник Рихтенгден прибыл не один. Кроме него в комнате, куда пригласили Трескова, присутствовал смутно знакомый Хённингу офицер в звании майора. Тресков совершенно точно где-то его уже видел, и почему-то ему казалось, что этот человек никак не может здесь находиться.

– Не узнаете меня, герр оберст? – улыбнулся майор. – А мы ведь виделись с вами в штабе фон Клейста под Кременчугом во время форсирования Днепра. Не припоминаете?

– Эрих фон Шлиман! – Тресков не верил своим глазам. Теперь он вспомнил, откуда ему знакомо это лицо. – Но вы ведь попали в плен! Вас захватили те русские диверсанты, доставившие столько проблем первой танковой группе.

– У вас хорошая память, – кивнул Шлиман, – мы с вами тогда почти не общались, но все, что нужно вы запомнили. Чувствуется хватка настоящего офицера штаба.

– Но как же…

– С вашего позволения, я опущу подробности, герр оберст, – с лица Шлимана исчезла улыбка. – Скажу лишь, что в плену действительно побывал, и то, что я там увидел, мне не понравилось. Однако мы здесь не для обсуждения моих воспоминаний.

– Я понимаю, – кивнул Тресков.

– Мы в курсе ваших взглядов, полковник, – спокойно произнес молчавший до этого момента Рихтенгден. – Вы ведь их особо и не скрываете.

– Значит, все-таки настоящая причина вашего визита именно в этом, – невесело усмехнулся Тресков, – Но почему Абвер? Мне казалось, такими вопросами у нас занимается гестапо.

– Ну, в данном вопросе тайной полиции действительно следовало бы действовать тщательнее, – Рихтенгден остро взглянул на Трескова. – В вашем случае они явно недоработали.

– Что вы имеете в виду? – вдоль позвоночника Хённинга пробежал неприятный холодок.

– Прежде всего, ваши контакты с тайными оппозиционными группами, ставящими своей целью отстранение Гитлера от власти, – пожал плечами Шлиман. – Вам ведь должны о многом говорить такие фамилии, как Гёрделер и Штауффенберг.

– Я вас не понимаю…

– Всё вы прекрасно понимаете, полковник, – резко, но без угрозы в голосе оборвал Трескова Рихтенгден. – Я могу назвать еще десяток фамилий. Впрочем, к чему сотрясать воздух? Ознакомьтесь лучше с парой любопытных документов.

По кивку Рихтенгдена майор Шлиман протянул Трескову тонкую папку. Хённинг внимательно прочитал два листа машинописного текста и поднял глаза на офицеров Абвера.

– Я арестован?

– Как вы совершенно верно заметили, полковник, мы не из гестапо, так что об аресте можете забыть, – сухо ответил Рихтенгден, – вот только впредь я бы рекомендовал вам тщательнее следить за своими словами. Сейчас мы зададим вам несколько вопросов о русском стрелке, свидетелем охоты на которого вы были в сентябре, и я буду вам весьма признателен, если для всех, кто станет спрашивать вас о том, что от вас хотели люди из Абвера, вы ограничитесь рассказом именно об этой части нашей беседы. И вот еще что. Через несколько дней вас переведут в Берлин, в штаб формируемой танковой армии, командование которой поручено генералу Роммелю. Мы рекомендовали вас генерал-полковнику Гальдеру, как весьма перспективного штабного офицера, и он надеется, что ваше появление в столице пойдет на пользу общему делу нашей победы над врагами Рейха. Я достаточно ясно изъясняюсь?

– Более чем, герр оберст, – кивнул фон Тресков, ощущая, как его начинает отпускать запредельное нервное напряжение, постепенно сменяясь совсем другими чувствами.

Глава 2

Полностью снять блокаду Ленинграда не удалось. Несмотря на очень бодрое начало операции, войска Волховского фронта смогли добиться лишь частичного успеха. Генерал-полковник Кюхлер, подстегиваемый угрозами расправы из Берлина, смог перегруппировать свои дивизии и заставить их вгрызться в мерзлую землю юго-западнее Мги.

После недели упорных боев вторая ударная армия заняла Люба́нь и продолжила наступление вдоль Московского шоссе. Воспользовавшись тем, что все доступные резервы немцы перебросили против генерала Клыкова, войска Ленинградского фронта прорвали фронт и смогли продвинуться на пять-семь километров навстречу бойцам второй ударной.

Прекрасно понимая, что вот прямо сейчас русские отрежут дивизии его левого фланга и прижмут их к берегу Ладоги, фон Кюхлер приказал своим войскам немедленно отходить из района Шлиссельбурга и Синявино. Именно эти дивизии в итоге и остановили дальнейшее продвижение второй ударной армии, а наступление войск Ленинградского фронта выдохлось само собой – защитникам осажденного города удалось выделить для этой операции слишком мало сил и боеприпасов.

Разгромить группу армий «Север», как это планировала Ставка, не получилось. Тем не менее, в блокаде Ленинграда удалось пробить изрядную брешь. Уход немцев из Шлиссельбурга и Синявино привел к образованию двадцатикилометрового коридора вдоль берега Ладожского озера, соединившего город с «большой землей». На этом силы Волховского фронта окончательно иссякли, и генерал армии Жуков отдал приказ войскам перейти к обороне.