Черный король (СИ) - Кариди Екатерина - Страница 39

Но было еще светло, и чтобы совсем уж не сходить с ума от волнения, Ника начала осматривать окрестности. Вдалеке виднелся разлом. Он странно выглядел, оплавленные, обожженные скалы. Жутко.

— Что это там? — спросила Ника.

Дэймар хмуро взглянул в ту сторону.

— Это место, где я когда-то умер. Я покажу тебе при свете дня. Потом.

Трепет побежал по коже. Она невольно стала вглядываться, ища каких-то знаков, отметин, чего-то…

— Эйдэрал не любит это место. А я прихожу. Чтобы напомнить себе, что я жив, — проговорил он.

И протянул ей руку:

— Пойдем.

Вблизи домик был не такой уж маленький. Внутри спартанская обстановка. И это опять, казалось бы, не вязалось с тем лощеным мужчиной в дорогом авто. Но Ника вдруг поняла. Не вещи делают делают этого человека значимым, он и в потертой коже, и в лачуге был королем.

Однако мужчина развел огонь в очаге и стал скидывать с себя верхнюю одежду. А за окном уже темно, и так незаметно упала ночь. В горах ведь это происходит мгновенно. Она задохнулась от смущения.

Тревожно. Чем ближе этот момент, тем больше страхов, и пробегает по телу странная дрожь. Сироп этот холодный, сладкий, заливается в легкие… И трудно дышать, оттого что рядом он.

Огонь потрескивал в очаге, от него блики на деревянном полу. У очага огромная шкура, какой-то длинный светлый мех. Ника сейчас не могла думать о том, что это было за животное, ее все больше начинало трясти от волнения.

Он подошел осторожно, легко коснулся плеч, и от одного прикосновения она вздрогнула. Мужчина замер, но руку не убрал. Лишь сглотнул и тихо проговорил:

— Позволь.

Ей трудно было успокоить дыхание. Кивнула. И тогда он стал очень медленно снимать с нее верхнюю одежду. Все-таки, наверное, у него руки волшебные, потому что когда он ее касался, невесомо и нежно, глаза закрывались, и все становилось неважно. И как она уже без одежды оказалась стоящей рядом с ним на этой шкуре у огня, Ника так и не заметила.

Только когда Дэймар взял ее за обе руки и они стали опускаться на колени, снова взвилось волнение.

— Мне страшно, — сквозь зубы выдохнула Ника.

— Не бойся, — шепот низкий, рокочущий, от него тут же поползла истома. — Я буду осторожен и обезболю все магией…

— Нет! — Ника аж взвилась.

Боли она не боялась, эту маленькую неприятность потерпеть несложно.

— Я боюсь, что вдруг я отвлекусь и у меня не получится.

— Не бойся. Ничего не бойся, просто думай о том, что ты хочешь мне дать.

Он положил рядом с собой тонкий костяной кинжал, а потом они, держась за руки, опустились друг против друга на колени. И это началось. Обряд. Какой-то чудовищно древний.

— Крови надо будет совсем немного, — сказал он, нанес себе под левой грудью маленькую ранку и передал кинжал ей.

Это было не больно, не очень. Просто сводило горло от волнения и кружилась голова, они держались за руки, и у обоих бежали по рукам до самой шеи побеги татуировок. Серебряные и черные, похожие на диковинные цветы. Побеги магии жили своей жизнью, и чем больше было томление от тягучих, сводящих с ума ласк, тем ярче становились побеги.

Жар накатывал волнами. Как будто пламя лижет изнутри, задевая какие-то дико чувствительные точки, и тело начинает звенеть и вздрагивать от острых молний наслаждения. В какой-то момент это уже просто невозможно стало терпеть.

— Сейчас… — пробормотал он, прикладывая ее ладонь к центру к своей груди выше солнечного сплетения, а сам положил руку на грудь ей. — Просто думай…

Дальше не хватило слов.

Первый толчок, короткая острая боль. Из ранки под ее левой грудью вырвался сполох серебристого света и сплелся с его темным. И вместе с ним потоком пришла сила, стало так хорошо, до безумия сладко. А это чудесное, что было между ними, только росло с каждым движением. Поднималось выше и выше, пока не разлетелось сверкающими осколками.

***

Первое, что Ника сделала, когда схлынула волна страсти, и она смогла наконец открыть глаза — кинулась проверять, что у него там. Волновалась, аж в глазах рябило. Дрожащими руками потянула мужчину к огню, стала вглядываться.

Знак был там, на его груди, на том месте, где лежала ее ладонь. Совершенно новый, их собственный брачный знак, похожий на комету с двумя хвостами, серебристый сверху и черный снизу. Жизнь. И такой же точно, только поменьше сообразно ее размерам и по-женски аккуратный, красовался теперь у нее.

Она чуть не разрыдалась от счастья. Получилось.

глава 53

Что бывает, если для двоих ночь горит до утра?

Утром потом бывает сладкая истома и приятная ломота во всем теле. Невиданная легкость и силы столько, что она грозит выплеснуться через край.

И просто зверский аппетит.

Но сначала надо э… посетить удобства и помыться. Но все это у короля в его чудном домике в горах находилось на улице. Ника потянулась на села на той мохнатой шкуре, на которой они провели всю ночь. Огляделась с удовольствием. Ей тут все очень нравилось. И простота спартанской обстановки, и отсутствие штор, и горящий в очаге огонь. Все такое живое, настоящее.

А вот Дэймара рядом не было. Очевидно он уже встал и вышел, потому что дверь на террасу перед входом была открыта. Она глубоко втянула в себя запах смолистых поленьев, а потом завернулась в плед, которым он ее под утро укрывал, поднялась на ноги и пошла к двери.

Ее мужчина обнаружился на террасе, стоял опершись на перила, смотрел вдаль. Гордая посадка головы, голый торс, мощный, идеальный, красивый. И из одежды на нем только плед. Прямо как бессмертный горец*. Ника застыла, невольно любуясь им, и тут же смутилась, опустив взгляд на его босые ноги.

Не успела оглянуться, а он уже держал ее на весу, прижимая к себе всем телом, смотрел в глаза и улыбался.

— Как спала моя королева? — тихо спросил, мягко прикасаясь к губам.

Оооох…! Как она спала? Она почти не спала этой ночью и теперь чуть не лопалась от счастья. Короче, она еще больше смутилась, потому что ей не скрыть от него ни румянца, ни счастливого блеска глаз. Ну вот! Теперь он все о ней знает.

— Отпусти, — хихикнула, опуская глаза, и уперлась ладонями ему в грудь.

А мужчина неожиданно расхохотался, поставил ее на пол и развернул ее лицом к долине:

— Смотри.

У Ники в первый момент провал дар речи.

Вся долина была в цветах, как альпийский луг в сезон цветения разнотравья. Она сначала вцепилась в поручни, отчего немедленно слетел плед, и оказался в руках мужа. А потом и сама она оказалась в его руках, Дэймар снова укутывал ее в мягкий теплый плед, а Ника стонала, закрыв лицо руками:

— Это все из-за меня, да?

— Угу, — хмыкнул он со странным выражением лица, еще и добавил: — Это теперь везде так.

Это значит, все теперь знают, что они… Кошмааар.

— Глупая моя, — обнял он ее, целуя в макушку. — Сердечная, храбрая. Жизнь моя.

Стоило услышать это слово, она тут же вскинулась проверять, не исчез ли с его груди знак, не привиделось ли ей все это. Мало ли, вдруг больное воображение нарисовало?

Но нет, знак был на месте. Красивый, четкий кружок с черно-серебристым орнаментом и от него два шлейфа вуалью. Черный и серебряный. Она накрыла его рукой и выдохнула с облегчением. Не привиделось.

— Кушать или купаться? — коснулся он ее губ губами.

Ника даже слегка растерялась, но помыться и в туалет было более неотложно и первостепенно.

Бог мой, этот архаичный Черный король водил ее в «кустики» и потом собственноручно мыл в ручье. Хорошо, что вода там была не ледяная. Кстати, очень удачно выяснилось, что именно было в той белой салфетке, которую принесла Тирсия. Чудесное ароматное мыло, крем и прочие мелкие женские радости.

Потом они конечно завтракали, а после завтрака, все так же в пледах, сидели на лестнице террасы и смотрели на цветущую долину. Она у него на коленях, Дэймар перебирал ее пальцы и целовал каждый.

Молча, но столько значимости было в каждом жесте. Как будто он держал в руках величайшую драгоценность. Сокровище. Ника невольно перевела взгляд на свои брачные татуировки, они изменились. После вчерашнего в черный узор как будто были вплетены сверкающие серебряные нити. Красиво.