Отрочество 2 (СИ) - Панфилов Василий "Маленький Диванный Тигр" - Страница 71

– Или ты… – взгляд Пессы Израилевны наполнился подозрениями, и окончание предложения она выдохнула с ужасом, – в курсистки пойти хотишь? Или вовсе – в науку?! Ты таки думаешь за своё и наше будущее?! Егор приедет, а ты совсем зелёная, шо аж синяя, и вся такая некрасивая, как… как Рахиль, только ещё и с опрыщавевшим цветом лица!

Она начало нервно обмахиваться платком от переживаний и жары, потому как в комнатах натоплено не жалеючи, а на улице уже весна, несмотря на зиму. Оделась же Песса Израилевна не по погоде, а похвастать, и потому немножечко сильно жарко.

Услышав звонкий смех дочи, она несколько подуспокоилась и догадалась расстегнуть верхние пуговицы.

– До прозелени больше не буду, – со смешинками в глаза уверила девочка мамеле, от такого ответа разволновавшуюся ещё больше.

– Ну а што ещё делать? – рассудительно спросила Фира, – Шить за ради куска хлеба мине уже не надо, работаю только на синагогу и нас обшить, а всё што мимо – Рахиль на мою машинку берёт. Ей деньги в приданое нужны, и профессия с репутацией.

– Да, – с гордостью сказала Песса Израилевна, – мы хоть и на Молдаванке, но ты уже таки барышня из приличной семьи!

– Именно, – вздохнула девочка, изрядно скучавшая по лазанью через заборы и тому подобному интересному времяпрепровождению, от которого у неё остались только танцы и прогулки, – а значит, што?

– Што, – послушно спросила мать, на всякий случай налившись подозрением.

– Вести себя надо, как барышня из, так вот! Могу заниматься благотворительностью, што уже, – она начала загибать пальцы, – работать учительницей, но тут возраст.

– И… – короткая пауза, – учиться! Думаю, взяться за программу училища Ковриги. Не гимназия, но всё ж первого разряда, и вполне себе ступенечка!

– А потом? – вылез один из братьев, слушающих.

– А потом будет видно, – пожала Фира плечами, легонько щёлкнув того по оттопыренному уху.

– Ну ладно, – с видом великомученицы согласилась мать, решившая за ради такого зайти к одному из православных соседей, и выбрать получше – какую именно, потому што у гоев на этот всякий случай есть большой и интересный выбор, – если только в таком модерне! Но смотри!

[i] Зуёк – юнга у поморов.

Глава 43

Осаждённый Дурбан хорошо виден с высокого крутого холма, на котором расположился штаб Снимана. Дымки многочисленных пожаров, разрушенные здания, баррикады на широких улицах, вспышки орудийных выстрелов.

Осада ведётся по всем правилам европейской военной науки. Вдоволь наплясавшись на граблях партизанщины и ополченчества в первые месяцы войны, бурские военачальники, вслед за Сниманом, начали таки прислушиваться к советам европейских офицеров.

Буры, не разучившись метко стрелять, маскироваться и совершать дерзкие рейды по вражеским тылам, с некоторым трудом влезли в тесные для них рамки армейской дисциплины, научились возводить полноценные фортификационные сооружения и рассчитывать свои действия на несколько ходов вперёд. Не без оговорок, но войско получилась куда как боеспособное, и военная мощь бурских армий выросла кратно.

В каждом коммандо обретается ныне при штабе несколько европейских офицеров, обучая африканеров правильной штабной работе и консультируя их по вопросам европейской тактики и стратегии. К командованию войсками, впрочем, их за редким исключением не допускают, и как по мне – решительно верно.

Воспитанные в европейских военных традициях, европейцы мыслят категориями «у короля много», што для здешних реалий решительно недопустимо. Ну и разумеется – шагистика и прочие «важные» составляющие европейской военной науки. Для добровольческих армий, опирающихся на сознательность и родственно-соседские связи, это попросту лишняя трата времени, «чувство локтя» у них отменное.

По количеству европейских офицеров в войсках можно уверенно судить о степени заинтересованности конкретных стран. Решительно доминируют немцы, французы и неожиданно – янки. Европейской мелочи много, но за исключением бельгийцев, все они приехали сугубо на добровольных началах, не пользуясь неофициальной поддержкой правительства своих стран.

Офицеров из Российской Империи сравнительно немного, такой вот необычный вышел кунштюк. Подданных и бывших подданных великое множество, а офицеров – зась! Не сложилось по ряду причин.

А поскольку русские, жиды и поляки, обретающиеся в бурских армиях в превеликом множестве, решительно не идут под командование российских офицеров, то и буры относятся к ним безо особого пиетета. Определённые исключения, вроде того же Максимова и приснопамятного Ганецкого, имеются, но их немного.

– Ну-ка… есть! – зафиксировав стереотрубу[i], Мишка сделал несколько пометок в документах, время от времени вновь приникая к окулярам, – Глянь!

– Угу! – отзываюсь, прильнув к окулярам.

– Здание с часами видишь?

– Сейчас… а, понял!

– Нужны как можно более подробные снимки, што там сзади. Сможешь?

– Хм… – разглядываю здание в стереотрубу, пытаясь прикинуть возможности бриттов на этом участке, – да! Слева подлечу, там никакой возможности нет поставить пушки на возвышение.

– Когда же твои курсанты летать начнут, – прерывисто вздохнул брат. Ну што на такое скажешь?! Летать-то они могут, но пока невысоко и с опаской, пускать их над городом смысла никакого – либо собьют к чертям без всякого толка, либо их полёт будет носить эффект чисто психологический.

Рад бы… вот честное слово, славой бы поделился охотно. Вылетов у нас с Санькой на каждого по пять-семь в день, а это, скажу я вам, такое себе ого, што никому не желаю! А ещё и стратегию с тактикой в головах держать приходится, век бы о них не слышать!

Детальной картины не знаем, и слава Богу, но задачки нам ставятся не абы как, а с объяснением – што именно они хотят через нас высмотреть, а дальше мы уже сами решаем – сможем ли, да если сможем, то как. То бишь вводные изначально должны быть достаточно полными.

Даже и аэродром наш ныне у самого штаба, рядышком с дирижаблем и воздушными шарами. Штоб, значица, без задержек информация.

Помимо тактики и стратегии в уши льётся и высокая политика, куда ж без неё! Некоторое снисхождение к возрасту имеется, но в общем и целом – принимают на равных. А это, на минуточку, генералитет и старший офицерский состав! Да и члены фолксраада заезжают, погреться у костра военных действий, да решить какие-то свои вопросы.

В разговорах не таятся, и напротив – живо интересуются моим мнением, считая его «необычным и парадоксальным». Я для себя вывел – в дурака стучатся. Ну, пусть… Зато и знакомств полезных не куча даже, а кучища!

Буквально сотни пожатых рук, визитных карточек, рекомендательных писем и тому подобных вещей. Приходится вести подробный дневник с «Кто, што, когда» вкупе с картотекой, и честно говоря, не сильно хочется. Но надо! И Саньку заставляю, с прицелом на будущее.

Голова иногда пухнет от обилия стратегии с высокой политикой и политэкономией! Европа воинственно бряцает оружием, увидев в англо-бурской войне возможность дать укорот Британии, вцепившись заодно покрепче в здешние шахты да рудники.

Не дурные! Не на голое место приходят, а какая-никакая, но цивилизация. Железные дороги, мощности промышленные, люди обученные имеются. Всё не в джунглях стройку зачинать, когда выхлоп ожидается огромный, но сильно не скоро. А тут – нате! На блюдечке.

Активы покойного Сесиля Родса хоть по территории, хоть по доходности, бьют иные европейские страны, и возможность раздербанить их превысила соображения государственной осторожности. В территориальные споры с Британией, как я понимаю, союзники буров лезть не спешат, предоставляя эту честь бурам. А вот после, признав за африканерами новые территории, можно будет получить шахты и рудники по сходной цене.

«Паровозик Вилли», подстёгиваемый общественностью, промышленниками и военными разом, с дурной воинственностью бросился в омут, лихо подкручивая усы, произнося бравурные речи и потрясая благоразумно не вытаскиваемым из ножен оружием.