Долг чести (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 42

У меня ещё были серебряные монеты и золотые, большая часть с арабскими письменами. Тут примерно рублей на девятьсот, их отдал матери Андрея. Семья большая, доход только от отца, тот ещё левачил, хоть какая-то поддержка будет. А то ведь одеть детей нужно, оплатить учёбу, она не бесплатная, много что имелось. Взяли те без вопросов. Точнее они были, но вопрос откуда? Ответ что трофеи, их вполне удовлетворил. Ещё среди трофеев были наручные часы, три пары. Свои я постоянно на руке носил, остальные мне без надобной. Отдал одни деду, у отца и зятя свои были, вторые матери, она хозяйка в доме, за временем следить должна, и как-то всё равно что часы мужские. Третью и последнюю пару, отдал младшему брату, чему тот изрядно порадовался. Отцу ещё подарил золотой портсигар и зажигалку. Он курил. Девчата без подарков остались, нехорошо, так что я закопался в вещах, а они хранились тут, я специально купил сундук на рынке, его доставили, и у нас в палате, с разрешения врача, поставили. Там и шашки, и мои тренировочные принадлежности с одеждой, и вещи. Трофеи и оружие тоже. Только документы в кадровом отделе госпиталя, а форма у кладовщика. Что может быть в кармане у солдат британской армии? Точно девчачьих вещей не будет. Да и большую часть трофеев я продал. Однако мелочёвка разная нашлась. Младшей сестрице ушло карманное зеркальце и гребешок. Мне кажется они из одного комплекта, схожи по выделке, смотрится красиво. А вот Насте подарил свой карманной «Браунинг» с запасом патронов. Мол, она себя и ребёнка должна защищать. Тут тупо просто не осталось подарков. Кстати, деду, «Люгер» свой отдал, тот работал сторожем на складах одного из купцов. Машинистом уже сил не было работать. Зятю ничего, и так денег отвалил на квартиру, хватит. Хотя матери Андрея ещё коврик турецкий, я раньше в него сабли заворачивал, пока чехол для них с шашкой не купил, так что тот ей понравился и отдарился. С трудом уговорил, ещё брать не хотела.

Сами те тоже не с пустыми руками приехали, тут и тёплая одежда, и простая, но сытная еда. А меня откармливать нужно. Вот мать Андрея и осталась, готовила на съёмной квартире и приносила. Себе я двадцать рублей мелочью оставил, остальное всё отдал. Мне хватит, а потребуется, я ещё добуду. Чуть позже, когда мать Андрея уехала, стало полегче, я активно на тренировки приналёг. И вот, излечившись, о чём мне справку выдали, получил отпуск, и еду в Москву. Адрес мне сообщили, но вряд ли придётся искать, я дал телеграммой информацию, когда выезжаю, так что должны встречать. Так и оказалось, встретили. Были мать Андрея и младшая сестра, остальные кто дома, всё же поздним вечером прибыл поезд, кто ещё на работе. Пока на санях добирались до многоквартирного дома, где проживала семья Вершининых, я узнал много свежих новостей. Муж Анастасии так и не купил квартиру и те всё ещё жили с родителями. Он приобрёл убыточную лавку, магазинчик небольшой, что ранее скобяными изделиями торговал. Надо сказать, тот изучил потребности квартала, где находилась лавка, и особая потребность была в свежих продуктах. Купить зелень, молоко или ещё горячего хлеба, это и стало ассортиментом. Также в магазине можно было купить пироги и пирожки. Настя пекла. Нанять продавца денег не было, лавка только выходила на самоокупаемость, так что за прилавком пришлось стоять пока Насте, потому как супруг её учёбу не бросал, понимал, как образование нужно, да и бронь у него как у студента, только из депо ушёл, а потом видно будет. В общем, крутились оба как белки в колесе, но вроде что-то получается. Лавка уже две недели работает, местные жители о ней узнали, поток покупателей стал больше, доход пошёл.

Не то чтобы мне это было интересно, честно скажу, без разницы как те деньги подаренные потратили, их дело, но мне так подробно описывали, что волей-неволей всё это представил. Нас ждали, был приготовлен праздничный ужин, в большом зале квартиры, тут были соседи, старые друзья Андрея, и даже его любимая, как мне тайком шепнула мама Андрея. Как-то не впечатлила, не мой типаж. Поздно было, так что младшие с час с нами посидели и их отправили спать, а мы до полуночи сидели, пока не стали расходится. Мне вроде как нужно проводить вроде как свою невесту. Но к счастью, не пришлось, та честно призналась, что у неё появился другой, всё к свадьбе идёт, для того та и пришла, признаться, и тот ожидает её снаружи. Наверное, замёрз бедолага, за три часа-то. Пришлось выйти и набить ему морду лица. Традиция. Тот пытался боксировать, оказалось он этим боем профессионально занимался. Даже какие-то призы брал. Но я его просто повалял в снегу, против меня его прыжки и удары не плясали, синяк поставил под глазом, на этом и разошлись.

В квартире тесно, не без этого, мою комнату заняли молодожёны, я в гостиной поначалу спал. Но это не напрягало, каждое утро и вечер, как стемнеет, я занимался тренировками во внутреннем дворике дома, потом переселился к старикам, дедушке и бабке. Тут проще всё, и жил там. Со скуки посетил депо отца Андрея, изучил ремонтные мощности, дал пару советов и до конца отпуска всё свободное время работал в депо. Столько инноваций ввёл, настолько усовершенствовал ремонт, что отец Андрея просил начальство меня оставить. Мол, пусть только гимназию успел закончить и первый курс технического университета, а уже готовый инженер. За четыре дня двумя бригадами мы полностью восстановили повреждённый зенитный бронепоезд, хотя на ремонт его предполагалось потратить две недели. Все премии получили за скорый и справный ремонт. Однако я сам не хотел оставаться. Изучил паровозы от А до Я, знаю теперь все их модели, всего серий шесть, два тяжёлых, два средних и два маломощных, манёвренных. Вот так и подошло время отъезда. В центр переподготовки я пытался сунуться, прогнали. Часть трофеев я оставил у стариков, собой взял рюкзак, офицерскую сумку, саблю с шашкой, тренировки я и не думал прекращать, и вот после прощального пира был посажен на поезд и отправился на Юг. Уф-ф, наконец-то. Вершинины люди хорошие, тут сомнений нет, успел их узнать хорошо, но всё же их как-то много и энергия через край бьёт. Что-то Андрей на них мало был похож, если говорили, что тот малахольный. Характер не Вершининых. А так я прикинул, после войны покину Россию и займусь изысканиями сокровищ, долго находиться с Вершиниными тяжело, лучше подальше от них находиться, хотя от родства пока не отказываюсь. Кстати, Новый Год отпраздновали просто отлично.

Единственно что мне не нравилось в Вершининых, они все были сильно набожными, в отличии от меня, и не оставляли поначалу попыток меня зазвать в церковь, пока я не сообщил что атеист. Так знаете что они сделали? Батюшку позвали к старикам. Я как раз к ним переехал. Пришлось серьёзно поговорить, пока батюшка хату освещал, что я атеист, и не стоит на меня давить. Те перестали, но неявно всё же пытались, а ещё, перед отъездом мать Андрея положила нательный крестик и иконку. Нашёл их в вещах, когда устраивался в купе. Поезд не войсковой, с комфортом ехал. Так и добрался до нужной станции. В пути один раз поезд попал под бомбёжку, в некоторых вагонах окна выбило взрывной волной и осколками. Было несколько раненых и убитых. Однако добрался. Дальше в штаб нашего авиакорпуса и оттуда машиной добросили до расположения полка. Снега тут нет, однако всё равно холодно, не так как в столице, но около нуля точно есть. Располагался полк в районе Севастополя, но был армейским, а не приписан к морякам Черноморского флота. Встретили меня отлично, полковник, командир полка, лично со мной пообщался и направился во всю ту же вторую эскадрилью, где раньше Андрей служил. Зиновьев погиб две недели назад, направил горевший самолёт на вражеский транспорт, они эскадру английскую бомбили, и в эскадрилье осталось всего четыре машины, в полку одиннадцать.

Дальше меня оформили в полку, как и думал, борт-стрелком, вот только я стал относится к безлошадным, свободных машин не было, все экипажи полны, и спаяны боевыми вылетами. Меня из лётного состав практически никто не помнил, а вот наземный и технический, то тут много знакомцев было. В столовой отметили мой приезд, обмыли награды, устал их обмывать, в общем, в коллектив вошёл хорошо, письмо матери написал, что добрался, начал службу. Также познакомился с моим командиром эскадрильи, штабс-ротмистром Валуевым. Ничего так, опытный командир, отмеченный наградами. Ранен был прошлой зимой, полк его полностью погиб и был расформирован, поэтому после излечения его направили в наш Омский бомбардировочный полк. Я три дня присматривался к сослуживцам, на подбитом бомбардировщике, тот дотянул до аэродрома, но разбился при посадке, списали, изучал конструкцию, своё место стрелка. Валуев поддался моим уговорам и просьбам, и дал изучить кабину лётчика, а потом дал добро подняться воздух на его машине. Полковник тоже разрешил. Сделав шесть кругов, небольшие манёвры, и пошёл на посадку. Лётчики за своего меня признали, но и так вот шесть безлошадных имелось, так что пока я в серьёзном минусе, так что поразмыслив, когда ещё новые машины придут, попросил Валуева отойти в сторону, пообщаться наедине. Тот только что с боевого вылета, полк работал каждый день если погода и техника позволяли, так что был уставший. Напившись воды что я ему подал, тот после доклада в штабе отошёл и закурил, внимательно глядя на меня.