Ныряльщица - Эльденберт Марина - Страница 34

— К работе ты сегодня не вернешься, — говорит Дженна. — И завтра тоже. Тебе нужно отдыхать.

— Мне нужно кормить сестер! — возражаю я.

И не только.

— Работать ты будешь по выходным, — она продолжает, словно меня не слышала, — и еще. Думаю, тебе стоит ходить в бассейн.

Это совсем неожиданно, поэтому я сейчас смотрю на нее во все глаза. Даже туман ушел, по крайней мере, все, что связано с Дженной, я вижу очень и очень четко. Тонкий профиль, длинные ресницы, губы — красивые, чувственные.

— Вода помогает снять усталость, — говорит она. — А поскольку я заинтересована в тебе, как в перспективной сотруднице, мне нужно, чтобы ты была в форме. Я достану для тебя абонемент за счет клуба. Не спорь.

Спорить я люблю, вот и сейчас собираюсь возразить, но тут же понимаю, что зря. Бассейн — это место, где я смогу справиться со страхом воды. Где я смогу избавиться от фобии, которой меня наградила Ромина.

— Поработаешь пару недель по выходным, — добавляет она, — на выходных оплата всегда больше, так что в накладе ты не останешься. Потом посмотрим, как построить твой график так, чтобы ты не выбивалась из сил. То, что сказала доктор, Вирна — не шутки. Твоя сестра работала очень много, но у нее не было учебы. Это серьезная нагрузка, гораздо более серьезная, чем хождение на каблуках с подносом.

Она права. Доктор права.

Они обе правы, и я понимаю, что свалиться в моей ситуации еще хуже, чем потерять деньги из-за того, что я откажусь от смены на буднях. Поэтому сейчас молча киваю.

— Совсем забыла… ты умеешь плавать, Вирна?

Качаю головой.

— Нет. Значит, тебе понадобится тренер. Хорошо.

Кажется, Дженна всерьез за меня взялась, и это неожиданно приятно.

— Я отработаю, — говорю я, — в смысле, стоимость абонемента вы вычтете из моего оклада.

Управляющая переводит на меня взгляд, затягивается и выпускает дым. После чего улыбается и произносит:

— Отработаешь, Вирна. Разумеется, ты все отработаешь.

Вот и хорошо.

Поднимаюсь, чтобы идти переодеваться, но Дженна качает головой.

— Подожди, пока Г’ьим сделает заключение. Я вызову для тебя эйрлат.

Как раз в это время открывается дверь, и заходит секретарь. С едой и одуряюще пахнущим льяри, от которого у меня еще сильнее кружится голова. Впрочем, возможно, голова кружится от запаха еды.

— Это для тебя, — говорит Дженна и снова улыбается. — Риста, пусть вещи ниссы Мэйс принесут сюда, пока она ест.

Вот сейчас у меня точно нет сил спорить. Управляющая берет блюдце, делает глоточек льяри и садится в свое кресло. Наконец-то.

Что касается меня, у меня отчаянно урчит в животе, наверное, я только сейчас понимаю, насколько вообще голодна. Поэтому когда за секретарем закрывается дверь, мгновенно набрасываюсь на еду.

В салоне эйрлата непривычно тепло, пахнет кожей и освежителем воздуха. Водитель изредка посматривает на меня через зеркало заднего вида, но в основном смотрит на дорогу. Заказной эйрлат в Ландорхорне — большая роскошь, его могут позволить себе только очень обеспеченные люди, да и то, по-моему, проще купить свой. Хотя для одноразовых поездок они вполне себе выход.

Вот как сейчас.

Дженне даже не пришлось меня уговаривать: после случившегося и довольно плотного ужина я едва передвигала ноги. Даже захоти, на платформу бы уже все равно не успела, последняя ушла около часа назад.

Сейчас, в тепле и комфорте, я думаю о том, у кого каждый день жизни — такой. Кому не приходится вставать в непроглядную темень, бежать под пронизывающими ветрами до остановки. О тех, кто спускает целые состояния в «Бабочке» или подобных заведениях. Целые состояния на мой взгляд, для них — это цена одного вечера.

Я выросла совсем в других условиях, но я знала, я всегда знала, что за границами Пятнадцатого круга есть совсем другая жизнь. Поэтому и пошла учиться, поэтому и хотела сделать все, чтобы моя жизнь была другой. Чтобы я могла позволить себе выглядеть, как Дженна, одеваться, как Дженна, а опаздывая куда-то, просто заказать эйрлат вместо того, чтобы мчаться сломя голову.

У меня было так мало времени об этом подумать, но сейчас эти мысли обрушивались на меня одна за другой, волнами.

Ночной Ландорхорн был красивым, не просто красивым — шикарным. Высотные здания и неон перетекали в россыпь огней над глубиной парков. Границы районов переливались разделительными полосами, и с каждым кругом город становился все ниже, все темнее, все больше походил на тот, каким я привыкла видеть его с движущейся эконом-платформы.

— В гости к кому? — поинтересовался водитель, когда мы только взлетали.

— Нет. Домой.

Больше у него вопросов не возникло, да у меня особо и не было желания общаться. За последнее время у меня такое желание возникало крайне редко, и любая попытка заканчивалась провалом. Как, например, с К’ярдом.

Коснувшись губ, на мгновение вернула себя в тот поцелуй.

Не сказать, что короткий, но такой острый и такой яркий, как вспышка. Эта вспышка действительно длилась мгновение, но больше и не стоило, потому что мы с ним из разных миров. То, что он сделал — правильно, и то, что сделала я — тоже, пусть даже это было неосознанно.

Его дом наверняка размером с «Бабочку», а мой вот-вот развалится на ветру.

Не говоря уже о том, что людям и въерхам ничего серьезного не светит.

Мысль про серьезно, про людей и въерхов я встретила спокойно — наверное, уже привыкла, что мне в голову в последнее время приходят очень странные мысли. Например, накраситься, собираясь в Кэйпдор, рассказать К’ярду, что мне понравилось с ним целоваться, и все в том же духе.

Мне дали освобождение от учебы на целых три дня, и я уже отправила рекомендации декану в Кэйпдор. Передохнуть мне и правда не помешает, передохнуть, а заодно и подумать обо всем. Доехать до Алетты, потому что мои сообщения она продолжает игнорировать (а сегодня после случая с раковиной мне пришлось основательно задержаться в Кэйпдоре), немного убраться, решить, что делать дальше с исчезновением Лэйс.

Мне очень хочется связаться с сестрами, но я понимаю, что нельзя.

Ни на минутку, ни на одно слово, пока не будет закрыт вопрос с Роминой.

Интересно, что сейчас делает Митри? А Тай? Скучают ли они по мне, или им просто без разницы? Мы так долго не были семьей, что даже подумать страшно. Хотя возможно, мне просто так казалось.

И что сейчас делает К’ярд?

Я пытаюсь представить его комнату: она наверняка очень большая. На стенах голографические постеры известных групп… Какие группы он любит? Что он вообще любит?

Да, точно идиотские мысли.

Может, там и нет никаких постеров. Скорее всего он сейчас болтает с Кьяной, или с кем там еще.

Он любит океан. Любит воду, несмотря на то, что она способна отнять все его силы.

Он любит рисковать.

Это, наверное, все, что я о нем знаю?

«Теперь никто не знает про меня столько, сколько ты».

Пора завязывать с этим, но мне не хочется завязывать. Даже жаль, чт о дорога на эйрлате такая короткая: конечно, Ландорхорн очень большой, но скорости, которые развивают эти машины тоже немаленькие.

Почему изо всех парней, на которых можно было обратить внимание, я выбрала К’ярда? Почему это не мог быть кто-то из прошедших в Кэйпдор по программе «Калейдоскоп»? Или кто-то вроде Вартаса?

Наверное, потому что никто кроме К’ярда не смог бы меня зацепить. Зацепить настолько сильно, чтобы я выбралась из своей скорлупы и позволила к себе прикоснуться. По-настоящему: так, как никому и никогда.

И я сейчас не о касаниях рук и губ.

Тапет в сумке бесполезен, я сама удалила его контакт. Но это тоже к лучшему, ведь так?

Стоит мне подумать про тапет, как он вибрирует.

«Привет!» — входящее сообщение с незнакомого номера. Подумав немного, нажимаю «Принять», и тут же приходит следующее: