Ныряльщица - Эльденберт Марина - Страница 31

— Н’эргесу сказала? — спрашиваю я, когда мы идем по коридору к служебному выходу.

— Зачем? У него камеры и штат безопасников.

— Но твои подозрения…

— Мои подозрения хорошо оплачиваются, — говорит она и ругается, когда мы выходим на улицу: дождь хлещет такой, что даже зонт не спасает. — Вот это я ненавижу больше всего.

— Что?

— Вот это! — она машет ключом от эйрлата, жмет на кнопку несколько раз, пока срабатывает сигнализация. — Мой тебе совет, Мэйс. Купи себе такой же, пусть это развалюха, но лет ает же. Садись.

Первый порыв отказаться я заглушаю, когда в меня швыряет очередную порцию холодных хлестких ливневых струй. В салоне дребезжит старенькая печка, затертая панель, которая открывается от прикосновения, предъявляет еще более затертый карман для вещей, куда Тимри бросает ключи.

— До Пятнадцатого не обещаю, но до станции платформы на Тринадцатом довезу.

— Спасибо, — говорю я.

— Обращайся.

Музыка ревет, когда мы взлетаем, силовое поле у этой модели никакое, поэтому от ветра нас здорово потряхивает.

— Ты обещала рассказать про него.

— Да нечего тут рассказывать.

— Опять морозишься?

Я пожимаю плечами. В случае с К’ярдом все не так однозначно, и говорить об этом я не хочу, тем более что говорить не о чем.

— Я ни с кем не встречаюсь.

— А я разве говорила про «встречаться», подруга? — Тимри мне подмигивает, и в эту минуту я чувствую себя донельзя глупо. Впрочем, еще глупее звучит даже мысль о том, что я могла бы встречаться с К’ярдом.

Мы из разных миров, и этого не отменить.

Тем не менее сейчас я почему-то об этом думаю и злюсь. Нашла о чем думать!

Впрочем, не только думаю, этот поцелуй до сих пор обжигает. Я уже стерла с губ все, что можно, включая помаду, но все равно его чувствую. Поэтому так упорно не смотрю на тапет, где можно открыть чат и написать сообщение: «Все совсем не так». Поэтому когда прихожу домой, я вообще стираю всю переписку и удаляю контакт (теперь до запроса от него я ничего не смогу ему отправить). Но запроса не будет, я это знаю точно.

С этой мыслью падаю на диван и отключаюсь, едва успев завернуться в плед.

— Внимательнее! — сурово командует Вартас, когда я пропускаю очередной удар палкой, и тупой конец ударяет мне в плечо. — На моем месте может оказаться кто-то другой, и тогда…

— И тогда мне прилетит палкой, — говорю я. — Вообще-то я думала, что мы начнем постепенно, а драться будем потом.

— Те, кого ты опасаешься, тоже начинают постепенно?

Вообще-то он прав, поэтому приходится подобраться и внимательно следить за движениями, которые он показывает. Не думать о К’ярде и о том, что я со своим страхом воды его подвела. Но я действительно ничего не могу с собой поделать: при мысли о том, что придется шагнуть в воду, внутри все сжимается, и становится нечем дышать.

— Вирна! — рычит Вартас, когда я неправильно делаю выпад.

— Сейчас исправлю…

— В жизни тебе никто ничего не позволит исправить. — Он резко шагает ко мне. — Ты попросила меня о помощи, и теперь я несу за тебя ответственность.

— Не надо ее за меня нести, сама донесу.

Кажется, сарказма я тоже набралась от К’ярда, поэтому сейчас поспешно добавляю:

— Извини.

— За что? — интересуется Вартас. — За то, что не хочешь учиться?

— Я хочу!

— Ну да, заметно. — Он одним быстрым движением перехватывает палку у меня из рук. — А я ведь говорил тебе, всегда быть настороже.

— Ты что…

— Будь на моем месте брат, ты бы уже валялась на полу, — говорит он, а потом швыряет мне палку обратно в руки. — Учти, больше щадить не буду.

Учитывать приходится, потому что Вартас действительно больше не щадит. Короткие минуты отдыха сменяются быстрыми разминками для снятия напряжения с мышц, а потом возвращаются силовые выпады, отточенные движения, во время одной блокирующей атаки мне здорово прилетает под ребра, но едва оказавшись на мате, я принимаю протянутую мне руку и снова вливаюсь в тренировку. У нас действительно очень мало времени, а Ромина меня щадить не будет.

Не только Ромина, кстати. Те уроды, которые напали на меня в подворотне в ночь нашей первой с Вартасом встречи — тоже. Уметь за себя постоять — хорошо. Быть слабой — плохо. Это прописная истина Раверхарна, поэтому сейчас я выкладываюсь на полную. Как ни странно, у меня даже начинает получаться и в конце занятия я блокирую несколько серьезных ударов, а после перехожу в нападение.

Которое заканчивается очередным полетом на мат.

— Никогда не нападай, если не уверена в результате, — говорит он, протягивая мне руку.

— Угу, — говорю я, поднимаясь.

У меня здорово болят ягодицы: не только от растяжек, но и потому, что с полчаса назад мне прилетело по ним палкой. Подозреваю, что Вартас в этот момент блаженно улыбался, дорвавшись до воспитательных целей. Еще у меня слегка болят бедра, и совсем не слегка — плечи. Завтра будет болеть все остальное, особенно учитывая, что мне сегодня на каблуках ходить.

— Утром и вечером желательно делать разминку, — говорит он, и тут же добавляет: — по возможности. Минимальный разогрев, основные выпады, чтобы тело запоминало. Так будет быстрее.

Так я быстрее сдохну.

Вслух я этого не говорю, но сейчас мне именно так и кажется.

— В вар-до главное не нападение, а использование силы противника против него самого.

— Угу, — повторяю я.

— Давай провожу до дома.

— Вообще-то до дома я уже не успеваю.

Он пристально смотрит на меня.

— Сразу в «Бабочку»?

— Да.

Взгляд становится еще пристальнее.

— Пока что мне ничего не удалось узнать, но…

— Вирна, я искренне надеюсь, что тебе ничего не удастся узнать. — Он подбирает ненужные палки и ставит их к стене. — В это лучше не лезть.

Мне кажется, что я ослышалась.

— То есть ты предлагаешь мне просто бросить Лэйс?

— Я предлагаю тебе просто жить дальше. Какие бы у нее ни были причины исчезнуть, самой или с чьей-то помощью, уверен, они более чем серьезные.

— Я тоже. Уверена, — говорю я. — Но в отличие от тебя мне бы в голову не пришло просто оставить ее одну.

— Лэйс может сама о себе позаботиться.

— А я — нет? — складываю руки на груди.

— А ты пытаешься заботиться обо всех.

— Не обо всех. Только о своей семье.

— Кто будет о них заботиться, если исчезнешь ты?

Тогда, после того как Ромина чуть меня не утопила, я об этом почти не думала. Я вообще мало думала о том, каково это — просто исчезнуть. Наверное, ей не хотелось бы, чтобы я во все это лезла. Может быть, действительно не стоило туда лезть, просто чтобы не подставлять ее. Такая мысль впервые приходит мне в голову, но сейчас устраивается там слишком прочно, чтобы просто взять и от нее отмахнуться. Что, если Лэйс пришлось исчезнуть?

Не знаю, чего в этой мысли больше: трусости или благоразумия. Малодушного желания сдаться или желания не навредить еще больше. Я мало знаю большой мир и такие игры, в которые она ввязалась, для меня — нечто запредельное. Да что там, я не могу себе даже представить причину, по которой она во все это полезла.

Но я ведь тоже лезу.

— Ты никогда не спрашивал, как она решила этим заняться?

Он кивает. Обхватывает себя руками, футболка натягивается на плечах, на ней темнеют пятна пота.

— Спрашивал. Я много что спрашивал, но она не говорила. И знаешь, что я вынес изо всей этой истории, Вирна? Если кто-то, даже самый близкий, не хочет делиться с тобой чем-то, значит, так будет лучше для него.

«Какая же это близость?» — хочется спросить мне, но я молчу. Молчу, потому что ровным счетом ничего не знаю об отношениях, у меня даже нормального общения с К’ярдом не выходит, не говоря уже о чем-то большем.

За последнее мне хочется наподдать себе палкой по заднице самостоятельно (какое, к едхам, «что-то большее» с К’ярдом?!).

В общем, да. Я забыла о нем на целых несколько часов тренировки.