Большой дом (СИ) - Кич Максим Анатольевич - Страница 7

— «Тр-тр Митра», — прочитал дядя Фёдор надпись на табличке, — что ещё за «тр-тр»?

— Трискелион Трисмегиста, — подсказал Матроскин. — Смотри, ниже мелким шрифтом подписано. «Самодвижущаяся алтарная проходческая установка». Вот те на… прямо-таки самобеглое капище. Интересно, а где тут жертвенник?

Они подняли крышку капота и увидели на месте двигателя причудливое устройство из крючков и лезвий.

— А поймай-ка ты нам, Шарик, курицу, — попросил кот, не отрывая от механизма восхищённого взгляда.

Пёс вскоре вернулся с полупридушенной птицей. Вместе с котом они насадили курицу на крючки, а дядя Фёдор раскрутил ручку кривого стартёра. Курица на прощание кудахнула, полетели во все стороны перья и Матроскин брезгливо захлопнул крышку.

Некоторое время ничего не происходило. А потом из нутра трактора раздалось сытое урчание двигателя. И вдруг спящее лицо проснулось. Глаза его широко распахнулись и трактор прокричал высоким, почти детским голосом:

— Не надо! Не надо! Пожалуйста! Я — полезный трактор! Я полезный!

Потом он огляделся по сторонам, осмотрел перепуганную троицу и, уже спокойнее, произнёс:

— Ой… вы меня завели! Вас прислал Председатель?

— Боюсь, мой друг, коллективное хозяйствование в этой местности прекратилось, — ответил ему кот, — по причине острой нехватки коллектива и полного упадка хозяйства. Так что никаких председателей здесь нет и не предвидится.

— Зачем же меня закрыли? — недоумевал Тр-тр Митра, — Я же полезный трактор. Я же работал! Я рыл траншеи, я возил людей, много людей, я засыпал траншеи, я делал много нужной и полезной работы. За что меня закрыли?

— Это бы у Председателя твоего спросить… Но, боюсь, его перевели в такие места, в которые нам торопиться не с руки.

— А поехали к нам, — предложил дядя Фёдор.

Ему трактор сразу понравился. Было в нём что-то такое озорное, мальчишеское.

Они сели в кабину трактора и поехали домой. Ехать было весело. Трактор сам собой управлял и очень радовался, что он снова может быть полезным. Только иногда по пути попадались куры и в этот момент пассажиры предпочитали смотреть куда-нибудь в сторону.

8. Мандрагора цветёт

Одним вечером дядя Фёдор спрашивает Матроскина:

— Скажи, ты в травах хорошо разбираешься?

— Честно говоря, не очень, — отвечает кот, — ты лучше у Шарика спроси, он у нас на свежем воздухе последние годы провёл. А что ты хочешь?

— Я в одной профессорской книге нашёл рецепт.

— Уже плохо, но продолжай, — кивнул Матроскин.

— Написано, что это Зелье Мудрецов, которое даёт ключ к потаённым знаниям.

— А как ты думаешь, почему эти знания на ключ заперли?

— Да как обычно, — пожал плечами дядя Фёдор, — взрослые всё самое интересное на ключ закрывают. Папа книги запирает, мама — всякие штуки, которые она из командировок привозит. Тр-тр Митру тоже заперли.

— А ещё запирают трансформаторные будки, яды и взрывчатку.

— Вот и я говорю, всё самое интересное!

— Скажи, дядя Фёдор, слышал ли ты, что мужчины, это чудом выжившие мальчики? — поинтересовался кот.

— Я слышал, что знание — это сила.

— Угу, — мрачно промурлыкал Матроскин, — ума к ней, стало быть, не надо. Ладно, пускай лучше ты сделаешь глупость под присмотром, чем сам по себе. Тащи свой рецепт и зови Шарика. Будем твоё зелье варить.

Шарик как рецепт увидел, так и присел.

— Убить ты меня решил, дядя Фёдор. И себя, за компанию.

— Ну тут же просто собрать надо травы.

— И совсем не просто. Мандрагора — это не трава, это…

Тут за окном Тр-тр Митра нашёл забрёдшую на их участок курицу, и шум поднялся такой, что несколько слов из ответа Шарика мальчик не расслышал

— … причём, полный, — закончил пёс.

— Положим, скополамин лучше в чистом виде взять, — предложил Матроскин, — по крайней мере, мы дозировку сможем соблюсти. У профессора в аптечке как раз пузырёк был. И вот это, — кот потыкал когтем в страницу, — тоже можно заменить.

— А я такого у него не видел, — хмыкнул Шарик.

— А ты думаешь, что Иван Трофимович был заядлым филателистом? — поинтересовался кот, — с дозировкой всё под большим вопросом, но, по крайней мере, с чистой лизергиновой кислотой обойдёмся без плясок святого Витта и прочего эрготизма.

— Что насчёт вот этой травки? — спросил дядя Фёдор, поводя пальцем по рецепту.

— Сироп от кашля, — разом брякнули кот и пёс. А потом с интересом посмотрели друг на друга и так же хором добавили, — главное, чтобы без парацетамола.

— Но вообще, что при таком сочетании произойдёт, одному Аллаху известно, — заметил кот.

— Так в книге же написано… — показал дядя Фёдор.

— А ты уверен, что этот рецепт записывали после того, как его попробовали, а не до? — поинтересовался Матроскин?

— Не попробуем — не узнаем, — ответил мальчик.

На утро они попробовали.

Дядя Фёдор аккуратно зачерпнул варево ложечкой, подул на него и проглотил. Посмотрел по сторонам. Зачерпнул ещё одну ложечку. А потом ещё одну.

Потом он посмотрел по сторонам, на кота, на пса и сказал:

— Кажется, мы что-то попутали с рецептом. Не работает оно.

Ещё раз осмотрелся. Добавил странным голосом:

— Здесь красивая местность!

И рухнул на пол.

— Так, Шарик, — распорядился кот, — будешь при мальчике сиделкой. Будет дёргаться — успокаивай, не давай ему себе навредить. Не знаю, куда он отправился, но это явно не Артек.

А сам Матроскин подцепил кастрюльку с зельем и понёс во двор выворачивать. Вот только, когда он в сенях за дверную ручку взялся, ручка эта начала извиваться и шипеть. Матроскин только и успел что удивиться напоследок и пожалеть, что для котов противогазов не делают.

Во двор он вывалился, распевая на мотив «Священного Байкала»:

Навстречу ему подкатился Тр-тр Митра. Матроскин ему отлил в приёмный лоток немного варева. И Мурку тоже угостил. А после он сидел на скамейке у дома, рисовал на песке бессмысленные орнаменты и нашёптывал в ритме танго:

И виделась коту Матроскину иная жизнь. В той жизни он мог бы стать самым лучшим шутом, но судьба пошутила круче. И он уходил по пылающим крышам, стреляя из люгера в тех, кому запрещено было смеяться над его шутками. Бежал по лестницам и коридорам, где сушилось бельё, плакали дети и ругались взрослые. В замызганной подворотне кто-то небритый, в шапке из бобика, зарычал на него:

— Матроскин! Матроскин! Вы тут что все с ума посходили?

Шапка ожила и откусила небритому голову. А потом открыла глаза. И голосом Шарика повторила:

— Ну дурак ты, Матроскин! Ты что с зельем сделал?

Кот огляделся по сторонам.

На кровати без чувств лежал дядя Фёдор. Шарик нависал над котом и тряс его за плечи.

— Эй, шкура, а ну возвращайся! Тут без тебя кранты.

Матроскин очнулся окончательно.

За окном раздавалась совершеннейшая какофония.

Мурка, плясала на задних лапах и распевала «Вхождение богов в Валгаллу» на несколько голосов сразу. Тр-тр Митра тыкался в стену и что-то нечленораздельно бормотал. И, что самое поразительное, посреди двора почтальон Печкин, сложив ноги в сукхасане, парил в полуметре над землёй и твердил нечто несуразное на санскрите.

— Допустим, корову помню, — почесал затылок Матроскин, — что с трактором, тоже понятно, а этот инструктор по астральной аэробике откуда взялся?

— А ты его сам пригласил, — сердито ответил Шарик.

— Чёрт! — рассердился сам на себя кот.

— Ага. Я уже собрался его… попортить, но тут его корова поцеловала. Взасос. И с тех пор он так и болтается, — рассказал пёс.