Первый Император. Дебют (СИ) - Логинов Анатолий Анатольевич - Страница 7

— Наше дело стрелять и топить врагов, а зачем и почему — командиры знают, — попытался перевести разговор в шутку Путятин. Впрочем, ему это не удалось, но тут вмешалась сама хозяйка дома, по-простонародному предложив гостям «отведать, чего бог послал». В результате все разговоры о серьезных вещах на время утихли, сменившись обычными застольными переговорами.

Зато потом, удалившись в курительную комнату, спорщики опять вернулись к прежней теме.

— Нет-с и нет-с, господа. Ни за что не поверю просто в желание Его Величества. Это какой-то очень хитрый план-с, — модный адвокат и по слухам, почти миллионщик, говорил, словно в суде, напористо и убежденно. — Судите сами, господа. Англия-с, сейчас, не в лучшем положении. В Трансваале буры бьют их войска, как хотят-с. В Китае им получить особых привилегий не удалось, а потери были как бы не больше, чем наши-с. Так что именно сейчас англичане могут пойти на любые авантюры-с.

— Владимир Данилович, вы не правы, — возражал ему барон Нольке, чиновник по особым поручениям при градоначальнике. — Англия, ввиду трудности своего положения, наоборот — не будет рисковать никакими авантюрами. Им сейчас бы с собственными бедами разобраться. Так что виновник — Турция и только Турция. От османов всего можно ожидать, господа, всего. Не так ли, князь? — неожиданно обратился он к скромно сидящему в стороне Путятину.

— Не могу сказать ничего определенного, господа, — ответил лейтенант. — Меня сейчас заботы по корабельной части занимают почти круглосуточно. Ведь с трудом успеваем к назначенному сроку, ей богу. Матросики и мастеровые как загнанные лошади, а нам, господа, и отдохнуть в приятной компании за редкое счастье выпадает.

— Да, неслыханное дело-с, — согласился адвокат. — А что скажет нам Федор Федорович? — ловко сменил он фронт словесного наступления.

— А то и скажу господа, — оторвавшись от трубки, которую с наслаждением раскуривал, заявил капитан первого ранга. — Что ничего необычного на горизонте не видно, кроме необходимости ввести корабли в действие. Да и как правильно заметил мой коллега, у нас сейчас забот столько, что ни о чем постороннем думать не приходится. Причем Николаю Сергеевичу и его сослуживцам как бы не легче будет — они, что не говори, в Практической эскадре состояли. А мне и моим подчиненным корабль из длительной стоянки в вооруженном резерве готовить к походу приходится. Так что прошу извинить, но долго я с вами не задержусь. Если бы не любезное приглашение Екатерины Матвеевны, я бы и посейчас на борту броненосца находился.

И курительная опять загудела пылкими спорами. Уже не втягивая в разговор офицеров, спорщики по очередному разу приводили одни и те же аргументы, стремясь подтвердить свою точку зрения. Прервало спор только появление хозяина дома, наконец-то вырвавшегося из круговерти дел по подготовке встречи высочайшей особы.

Еще через пару дней в гавань вновь прибыла яхта императора. Только теперь ее ожидала торжественная встреча, с выстроенными шпалерами войска и матросов, с оркестром и приветственными речами представителей местного общества. Впрочем, встреча надолго не затянулась, Николай, быстренько обойдя войска и поприветствовав встречающих, приказал закончить торжественные мероприятия. Собравшееся начальство и прибывшие на яхте споро расселись по коляскам и, в сопровождении почетного конвоя, умчались к железнодорожному вокзалу. Там государь попрощался с женой и детьми. Причем дочерям, как отметили многие зрители и, особенно, зрительницы, уделил больше времени, чем императрице.

Сразу же после проводов семьи, император, любезно извинившись перед градоначальником и отговорившись недостатком времени на развлечения, вместе с великим князем и главным командиром Черноморского флота адмиралом Тыртовым отправился в порт. Там Николай, оставив большую часть свиты на берегу, отправился на броненосец «Ростислав».

Черное море, эскадренный броненосец «Ростислав», январь 1901 г.

Проснулся… Николай… да, теперь он уже и мысленно привык называть себя этим именем, в великолепном настроении, пожалуй, впервые за прошедшее время в этом теле. Осмотрелся, со сна вновь привыкая к окружающему. Конечно, командирская каюта ему нравилась больше самых роскошных помещений в Ливадийском дворце. Ему вообще нравились небольшие помещения, но выселить командира корабля из собственных апартаментов было не в его власти. И его поселили, как положено в адмиральском салоне, большом и излишне, на его вкус, роскошно отделанном. Однако настроение это сохранялось во время утренних процедур, одевания и завтрака. Николай чувствовал себя почти счастливым. Ему уже давно хотелось посмотреть чудеса, придуманные потомками, вблизи. Пощупать руками, увидеть глазами, посмотреть на результаты. И вот он в море на одном из новейших броненосцев. В этот момент, совпавший с появлением его на верхней палубе, настроение стремительно сменилось на мрачное, готовое в любой момент сорваться в гневное. Он вспомнил вчерашний день и его результаты…

Еще собираясь устроить внезапную проверку состояния флота, Николай вспомнил, что в октябре прошлого года лично наблюдал за стрельбой Практической эскадры по берегу. Отстрелялись тогда моряки, по сохранившимся впечатлениям, отлично. Но флот создается не для борьбы с берегом, а для действий на море! Поэтому он приказал приготовить плавающие щиты нескольких размеров.

Оказалось, что щитов успели сделать меньше, чем он пожелал. Это не считая того, что корабли вооруженного резерва, которые должны выходить в море через трое суток в полной готовности к бою, опаздывали со сроками готовности. Из трех броненосцев и двух минных крейсеров к походу в заданные сроки успел изготовится только «Ростислав». Причем на нем тоже оказалась много мелких неисправностей, которые устранялись в хорошем темпе лишь благодаря своему августейшему командиру и старшему помощнику. «Синоп» опоздал на сутки, а «Двенадцать апостолов» аж на трое суток по сравнению с установленным временем. Об этом исправно доложил отправленный именно с этой целью Мосолов. Если бы Николай сразу не дал морякам для подготовки неделю, пришлось бы ему болтаться на рейде в ожидании опаздывающих.

А вчера случился очередной конфуз. По сигналу броненосцы застопорили свои машины и спустили за борт пирамидальные щиты. Построившись в колонну, бронированные гиганты увеличили ход и, отойдя от щитов на расстояние кабельтов сорок, повернули обратно. Последовательно ложась на новый курс, эскадра готовилась к стрельбе. Император, стоя на мостике, наблюдал за действиями командира и лейтенанта Веселовского. Но потом отвлекся, поднял бинокль и стал внимательно рассматривать на идущий впереди «Синоп» и флажные сигналы, поднятые на единственной мачте флагманского корабля.

По команде адмирала Андреева, который, чтобы не стеснять государя и его свитских, командовал сводной эскадрой с броненосца «Синоп», произвели прицеливание, продолжая заряжание орудий. Таким образом эскадра маневрировала в виду щитов до сближения с ними на дистанцию в тридцать кабельтов, все время определяя дальномерами расстояние для установки у орудий высоты прицелов.

На «Ростиславе» внезапно для него, заставив Николая вздрогнуть, выстрелила шестидюймовая пушка. И сразу же громыхнули орудия двух остальных броненосцев. Вслед за первыми выстрелами дробно застучали остальные шестидюймовки, а затем в их стрельбы солидным басом ворвались выстрелы главного калибра. Выглядело внушительно, вот только наблюдаемый в бинокль эффект от всего этого действа оказался ничтожным. Вокруг щитов поднимались всплески от падающих снарядов. Как заметил Николай, ориентироваться по ним у наводчиков получалось хуже, чем по взрывам снарядов на берегу. Снаряды тоже показали себя на самым лучшим образом. Пара-тройка из них, как пояснил сразу Сандро, из состоявших в боекомплекте чугунных гранат, развалилась неподалеку от кораблей, прямо в воздухе, едва вылетев из стволов. Несколько удачных попаданий в крепко сколоченные мишени было, но снаряды просто пронизали их насквозь, не взорвавшись. Потом вдруг рыскнул на курсе, словно норовистая лошадь, «Двенадцать апостолов». Едва не заскочив в сектор стрельбы «Ростислава», он все же успел развернуться. Но тотчас поднял какие-то сигнальные флаги, которые немедленно перевел наблюдатель, прокричавший: