На боевом курсе (СИ) - Малыгин Владимир - Страница 65

— Заделали всё сразу же. Присмотритесь. Видите, на крыше более светлое покрытие? — развернулся в мою сторону адъютант. — Впрочем, вряд ли вы что-то увидите. Снег. И на площади воронки сразу засыпали.

— Читал, столп чуть на завалился?

— Чудом устоял. Осколками, правда, посекло немного. Основной удар на Неву пришёлся. С той стороны много стёкол повылетело.

— Жертвы были?

— Были, как же без них. И на площади караулу не повезло, и во дворце досталось. От стёкол, в основном, как раз. Варвары немцы, что вы хотите…

— Да уж, — поддакнул. Это же надо! Варвары. Раньше бы такое вряд ли смог услышать. — А это что за новые пушки? Зенитные?

— Так точно. Ускорили выпуск новых зенитных орудий на Обуховском заводе…

Остановились. Выбрался наружу, поёжился от холодного воздуха, шагнул вслед за офицером мимо замершего у входа караула. Внутри пришлось разоружиться и раздеться. Пошли к лестнице. Глянул на своё отражение в зеркалах, поморщился. Вид у меня несколько не соответствующий окружающей меня роскоши. Потрёпанный, прямо скажем вид, пожёванный. Хоть бы заранее предупредили и время дали на подготовку к приёму…

Иду за сопровождающим, головой по сторонам кручу, интересно же. Ни разу именно здесь не был, ни в той жизни, ни в этой. Народу почти никого, поэтому перестал за свой потрёпанный вид переживать. Пока. Всё равно необходимо будет новый мундир справить. Сегодня же и закажу в том же самом ателье.

Поспешаю, стараясь не отставать. Палочка по паркету клацает, звонкое эхо от стен отражается. Приёмная, кабинет, знакомые всё лица. Доложился, замер, жду.

— Присаживайтесь, Сергей Викторович, — нарушает непродолжительное молчание Мария Фёдоровна.

В полной тишине ковыляю к указанному креслу, сажусь на плотную кожаную подушку, пристраиваю рядом палку.

— Рассказывайте.

А что рассказывать-то? О чём? Так и спросил.

— О перелёте, о бомбометании, о воздушном бое. О работе авиационного отряда генерала Шидловского. Свои впечатления и выводы.

Быстрый взгляд на Джунковского. Отмечаю короткий одобряющий кивок. Рассказываю кратко, ничего не скрываю и не приукрашиваю. Так, как и было на самом деле. Попутно со всех сторон обдумываю мысль: «Александр Михайлович же всё наверняка давно рассказал… С какой целью из меня информацию тянут? Больше спросить не о чем? И будто не знают о работе отряда Шидловского… Нет, тут что-то другое…»

Закончил высказывать свои впечатления, сделал положительные выводы по результатам работы эскадрильи, предложил увеличивать количество таких отрядов. Смотрю, Мария Фёдоровна с Джунковским переглянулись, помедлили, словно о чём-то перемолвились взглядами. Императрица согласно веки приопустила. Так бы и не заметил подобного переглядывания, если бы настороже не держался.

— Сергей Викторович, ещё раз расскажите, что именно вы в Копенгагене делали, чем лично занимались? — подхватил нить разговора Владимир Фёдорович. — Может, куда-то ходили?

А ведь жандарм на моей стороне. И явно на что-то намекает, даже не намекает, а прямым текстом указывает. На что? Неужели на моё посещение банка? Кто мог проследить? Казаки точно не могли, я один был. Кто-то ещё за мной там присматривал? Вполне вероятно. И что? Ну, посетил я банк… Кому какое дело? Мои сбережения, куда хочу, туда и вкладываю. Или… Они что, думают — я себе место подыскиваю? Драпать собираюсь? Та-ак. А почему? Я же им вероятные события предсказывал… Скорее всего, именно так и решили. И сейчас вся моя будущая жизнь от этого разговора зависит, от моих следующих слов. На волоске висит, так сказать. Потому как если что, то чёрта с два меня из этого дворца выпустят. Буду в клетке, словно говорящий попугай жить, прогнозы выдавать за корм, и по жёрдочке под присмотром прыгать. И как мне выкрутиться? Как доказать, что никуда я не сбегу? По крайней мере, пока? Да какое там пока! Я вообще никуда не собираюсь уезжать! Просто там сбережения целее будут! И-и, разве я один такой? Вот оно! Идея! Попробовать? А что ещё делать? Других вариантов нет. Только на очень уж тонкий лёд я сейчас ступить собираюсь. А, была не была! Пан или пропал!

— Это вы сейчас про моё посещение банка спрашиваете? — спросил вроде бы как небрежно, словно между прочим, а сам внимательно реакцию отслеживаю на свой вопрос. Точно, вон как Мария Фёдоровна выпрямилась. Нет, если бы не был я настолько напряжён, ничего бы и не заметил. А тут словно внутри Императрицы какое-то движение проскользнуло. Так-то она как сидела прямо, так и сидит. Но было что-то, было, я же почувствовал какой-то импульс! И Джунковский глазами дрогнул. Выходит, всё правильно я решил. Ответа на свой риторический вопрос явно не дождусь, так что продолжу:

— Если именно про то посещение, так что тут странного? Решил свои драгоценности, те самые, — сделал короткую паузу, кивнул Владимиру Фёдоровичу с намёком. Дождался ответного кивка и продолжил. — На сохранение положить. Там надёжнее будет.

Ох, иду по грани, по самому краю с последней своей фразой.

— Надёжнее? Вы так не доверяете нашим банкам? — объяснимо подхватил мои последние слова Джунковский.

— Доверяю. Просто решил последовать вашему примеру. Не конкретно вашему, Владимир Фёдорович, а примеру Марии Фёдоровны, Александра Михайловича, и многих, многих других государственных деятелей… И чиновников. Не говоря уже о… — и я к потолку глаза поднял. А потом на портрет государя свой взгляд перевёл.

Бац! Получили? Мария Фёдоровна глаза распахнула, на спинку кресла откинулась, в глазах удивление по самые веки плещется, только не выплёскивается. А Джунковский замер. Похоже, лихорадочно мой ответ просчитывает, что именно я подразумеваю. И ведь просчитал! Потому что вижу, как в его глазах чёртики заплясали, а выражение лица на кратчайший миг дрогнуло, утратило прежнюю строгость, мелькнуло весёлой и довольной усмешкой и вновь окуталось прежней непроницаемой маской.

— Что вы этим хотите сказать? — Мария Фёдоровна перехватила инициативу в разговоре. Не утерпела, не смогла после моего намёка остаться в стороне.

Это хорошо, что вопросы задаёт. Могла бы сразу приказ Джунковскому отдать. Или охрану вызвать. И всё. А так есть какой-то шанс у меня, есть. И всё она уже сообразила, поняла, теперь только моего ответа ждёт.

— Ну-у, — протянул я. А сам краем глаза отслеживаю реакцию Джунковского. Насколько далеко мне в своём ответе заходить можно? — Если у вас есть недвижимость за границей, счета и сбережения, то почему я не могу поступить так же?

А про остальных я пока промолчу. И про чиновников тоже. Но ведь слово сказано? И все здесь присутствующие его слышали и прекрасно поняли, что я имею в виду.

— Было бы смешно, если бы у нас этих, как вы их называете, сбережений не было… — медленно тянет фразу Мария Фёдоровна, а сама напряжённо о чём-то думает. И понятно, о чём. А я молчу. — Владимир Фёдорович, можно ли подготовить сведения о имеющейся заграничной недвижимости у… Ну, хотя бы наиболее значимых людей страны?

— Можно. Основные данные у нас есть, — утвердительно ответил Джунковский.

— А счета?

— С этим сейчас сложнее. И времени займёт много. Но всё возможно.

— Хотя бы основное можно сделать? Сделайте, желательно быстрее.

— А зачем? — решаюсь влезть в диалог. — Смысл какой в этом? Ведь всё равно вы ничего не сможете изменить.

— Сергей Викторович, у вас наверняка ещё много дел. Послезавтра награждение, а у вас, извините, мундир… Владимир Фёдорович, не сочтите за труд, проводите господина капитана. Ему ещё к портному нужно успеть…

Выставили меня! Слова сказать не дали! И слава богу! Иду по коридору, ноги ватные, на палочку свою всем телом навалился. Неужели отбился? Надолго ли… А мундир и впрямь нужно заказать. Особенно если награждать будут…

Награждали весь мой экипаж. Здесь же, в Зимнем. Кроме нас присутствовало ещё четверо лётчиков из разных авиаотрядов. Вообще в зале находилось несколько десятков награждаемых из всех родов войск. Из знакомых, кроме великого князя и Второва, правда, только Нестеров. К первым мне и близко не подойти, а вот к Петру Николаевичу можно и даже нужно. Не только я себя здесь «не в своей тарелке» чувствую. Подошёл аккуратно. Он тут же представил меня остальным пилотам. Запомнил только Крутеня. Быстренько уговорились отметить втроём сие знаменательное событие в ресторане. Ну и поговорить, само собой, в дружеском кругу единомышленников.