Адаптивный шард (СИ) - Зайцев Александр - Страница 27

Александрия присаживается на корточки у камина, в котором весело потрескивают несколько бревнышек. Я её не тороплю.

— Я поняла, что отдаляюсь от людей. От своей группы, от тех кто в Протекторате, от всех, — начала говорить она. — Я способна просчитать людей, я же Умник. И всегда считала, что холодный разум, твердый расчет — это то, что держит СКП и все остальное. Мнила себя фундаментом. Во многом это так и есть. Во многом. Но одновременно я сама перестала быть человеком. Нет тех эмоций, нет тех чувств. Да, это хорошо для руководителя, а мотивацию и поступки других людей просчитывает моя сила, все так. Но, общаясь с тобой, я поняла, что упускаю что-то важное. Изначальное. То, что глубже фундамента. Я уже не человек, эти шепотки за спиной, они правда. — Она подняла на меня взгляд. — Я “Чертов робот”… Нет, не спорь. Я знаю, это правда, чтобы ты не думал по этому поводу. И я хочу попросить у тебя помощь.

— Да? — Сажусь на пол рядом с ней.

— Вот этот флакон. — Она вертит в руках склянку с красной жидкостью. — По моей просьбе сотворил Синтез. Он на основе моей крови, той самой, царапина, помнишь? — Киваю. — Я его выпью, и на два часа меня отрежет от шарда. Не просто обнуление способностей, а нечто большее. На два часа я стану обычным человеком, вообще обычным.

— И я?

— Просто побудь рядом. Здесь безопасно, но я не могу рисковать, а твою защиту пробить почти невозможно. Впрочем, это не все. Мне нужен слушатель, точнее предполагаю, что он потребуется.

— Я тебя выслушаю.

Недрогнувшей рукой героиня открыла флакон и вдохнула пар из него. Первые пару секунд ничего не происходило. А затем по её щекам потекли слезы. Она попыталась что-то сказать, но не смогла, задохнувшись в приступе кашля и слез.

Ничего не говоря, я притянул её к себе и обнял. Держал мягко и одновременно крепко, пока по прошествии почти пятнадцати минут её рыдания не стихли, только после этого, спросил:

— Что случилось на самом деле?

— Мы потеряли Бейрут, — прошептала она. — Бегемот. Убийца Героев. Иллюминат, Корвин, Потрескивающий, Гроза Морей, Сломанный… — Слезы мешали ей говорить, она с трудом проглотила их и продолжила. — Контраст, Амиго де ла Вега, Роскошный, Меч Бури, Катакомб, Опросник, Летающая панда, Громобоец, Шиноко… Это только те, кого я знала лично. И еще почти полсотни имен…

Она уже не плакала, просто сидела, прижавшись ко мне. Я гладил её волосы свободной рукой. Слова утешения? Они были бы лишними.

Мы так и сидели, у камина, молча обнявшись, пока солнце полностью не скрылось за горизонтом. Затем она подняла на меня заплаканное лицо, ей хотелось что-то сказать, но она не могла, произнести этих слов. Я наклонился…

Смена взгляда.

— Я думала будет больнее. — Мужчина, что крепко обнимал её, не произнес ни звука, только прижал еще чуть сильнее. И она была ему благодарна за это молчание. Если бы он спросил “а было, больно?” или что хуже “тебе не понравилось?”, она бы провалилась под землю от стыда и смущения, но он промолчал. — И было больно, но это странная боль. Приятная. Я не дума… — Но договорить ей не дали, и она не имела ничего против того, что была прервана…

…

Прижимая респиратор к лицу, она бросает флакон с остатками жидкости в камин.

— Не смотри на меня так. Ты же понимаешь, что оставлять его целым слишком опасно.

— В конце концов, мы можем сделать тебе новую царапину. — Его легкая усмешка её совсем не задевает.

— Нет. — Она встает на ноги и чувствует, как уходят эмоции, как пропадают самые яркие чувства. Её сила вернулась к ней. — Не будет новых царапин. Это было в первый и последний раз. Нет, не потому, что мне было плохо.

Он улыбнулся, без слов, только легкая улыбка.

— Не потому, что то, что произошло не правильно. Я так не считаю. Правда. — Сделав шаг назад, она уклонилась от протянутой руки. — Причина иная.

Он кивнул. Кивнул понимающе. И она знала, ему больно от её слов, но эта была не всепоглощающая и разрывающая боль, иная.

— Я не могу себе этого позволить. Ты знаешь это. Просто не могу. Будь этот мир другим, будь все иначе. Тогда… Вот не надо, убери это выражение. Я знаю, ты меня не любишь. Да, я тебе нравлюсь, тебе приятно моё общество и тебе… — Тут даже её сила дала сбой, но она взяла себя в руки и продолжила. — Тебе понравилось… Но это не любовь.

Он открыл рот, но передумав, не сказал ничего.

Она села рядом с ним и позволила ему прикоснуться к себе.

— Спасибо, что помог мне, — прошептала она. — И просто спасибо. Давай посидим, молча. — Он потянулся к ней, но она отстранилась. — Просто посидим…

Она не сказала, что выкинула пустышку в камин. На самом деле неиспользованная часть флакона осталась при ней. Холодный разум просчитал ситуацию и вынес вердикт, остатки флакона потратить на обнуление и затем исцеление тела. Так же она не сказала, что через пять часов после того как Синтез создал этот флакон, он был мертв. Случайно оступился в своей лаборатории и… Нелепо… На эту его формулу у Котла имелись огромные планы.

Примечание автора для незнакомых с каноном: Александрия больна, у неё рак и стеклянный глаз (был выбит Сибирью), её сила остановила болезнь, но не излечила, так же её сила мешает ей вылечиться.

Глава 7

Сижу в большом кабинете, за столом напротив копается в груде бумаг Доктор Мама, слева от неё, болтая ногой, расположилась Контесса.

— Твои документы. — В мою сторону летит толстая папка. — Не фальшивка, настоящие. Легенду ты уже прочел?

— Разумеется, — киваю Доктору Маме. — Школа в Хьюстоне, затем местный колледж по специализации античная история. Ищу работу учителем в школе на полставки.

— Дан! — резко произнесла темнокожая женщина, и я поднял брови. — Отлично, реакция на новое имя у тебя хорошая.

Теперь я не Джон Милнер, а Дан Клей, уроженец пригородов Хьюстона. Из небогатой семьи, получивший стипендию и только закончивший колледж молодой человек, двадцати одного года.

— Повтори, чем ты будешь заниматься?

— Легализация личности, освоение в мире. Легализация нового героя-бродяги…

— Ты имя-то выбрал?

— Хотел Сангвиний, но Александрия отговорила. Затем о Фулгриме задумался.

— Что тебе так нравится этот сорокатысячник? Там же творится еще большая хрень, чем у нас, — покачала головой Доктор Мама.

— Может быть именно поэтому?

— Может быть, может быть… Значит Фулгрим?

— Нет, Оберон. Защитник лесов. А моя бродяжья ипостась вроде как будет специализироваться на защите.

— Эпицентр 7, специализация — тонкие защитные поля и манипулирование массой своего тела, Движок 3, Бугай 2, смотри, на тестировании не покажи большего.

— Отыграю как надо, не переживайте.

— Продолжай.

— Введение в мир Слендермена. — В меня летит новый лист.

Список. В нем имена и то, что они совершили. А также перечисление областей, в которых мне можно появляться, а в каких нельзя. Броктон-Бей во второй части, но меня интересует другое название.

— Эллисбург. Почему? Я могу спокойно зайти, убить Нилбога, моей проекции он ничего не сделает.

— Раз в месяц мы посылаем запрос Умникам, — терпеливо, как школьнику, поясняет Доктор Мама. — Что будет, если мы всеми силами нападем на Эллисбург. И ответ всегда один — “код красный”. Ты думаешь, основная проблема в убийстве Нилбога? Если бы… Проблема в ином. Его твари разумны. И будут мстить за своего “папочку”. Ладно, допустим убили Властелина и зачистили тех, кто ринулся в ответную атаку. Что будем делать с теми тварями, которые поумнее? Которые устроят партизанскую войну, расползаясь по окрестностям? Как решать вопрос биологической атаки? Все расчеты говорят, что в лучшем варианте мы потеряем пару соседних штатов. И… Стоит убийство Нилбога подобных жертв? Сидит себе за стеной и сидит. А то, что он сделал… Отвечу тебе твоей же фразой: “фарш невозможно прокрутить назад”. Кстати, очень емкое выражение.