Один и без оружия (СИ) - Корн Владимир Алексеевич - Страница 34

Станица давно уснула. И лишь из харчевни, которая по вечерам становится рюмочной, доносились музыка и пьяные голоса. Иногда настолько громкие, что хотелось встать, и с грохотом захлопнуть окно. Останавливало лишь то, что в номере сразу же становилось невыносимо душно. В жизни всегда так и есть: одно в ущерб другому. Мы с Лерой лежали, крепко обняв друг друга, и разговаривали.

— Дима, только ты не подумай, что я с тобой из чувства благодарности! Или чтобы ты меня здесь не бросил. Просто мне нравишься и все такое. В общем, называй меня теперь Лерой сколько тебе угодно, хорошо? Чего улыбаешься? Довольный, что девушку на второй день знакомства в постель затащил?

— Ага! Жалею только, что не в первый.

— Сейчас! Тогда ты мне еще ружья не покупал!

— Не ружье, а револьвер, — Или даже карабин: сам затрудняюсь.

— Да какая разница! Главное, чтобы стреляло.

Потому и улыбаюсь. Мне нравится и твой язычок, и твое чувство юмора. Помимо всего остального. В том числе, как ты в некоторые моменты прикусываешь зубками нижнюю губу. Единственное, мне не всегда удается понять, когда ты действительно шутишь, а когда изображаешь наивную простушку. И еще, наверное, не стоит мне к тебе слишком привязываться. Ведь тогда будет так больно расставаться. Или, не хочется даже об этом думать — потерять. Необходимо держать свои чувства в узде. Но как этого сделать, если мне нравится в тебе буквально все?!

— Выглядите влюбленной парой, — заметила портье ночлежки, когда мы проходили мимо, направляясь завтракать.

— А мы такая и есть, — тут же отреагировала Валерия. — Правда, милый? — промурлыкала она.

— Ага, — только и промычал я в ответ.

— Вообще-то после моих слов ты должен был нежно обнять меня и поцеловать, — заявила девушка, как только мы вышли на улицу. — Или ты не очень в меня влюблен?

— Достаточно.

— Достаточно для чего? Ладно, можешь не отвечать. Кстати, почему в нашей гостинице кухни нет? Куда дешевле было бы самим готовить.

— А ты умеешь?

— Умею, будь уверен! А еще я умею варить борщ. Самой мне он не очень нравится, но жизнь заставила. Думала, встречу любовь всей своей жизни, а борщ варить не умею. Для мужчин это так важно! Кстати, здесь вообще борщи варят? Или не из чего?

— Варят, — кивнул я, вспомнив, каким замечательным борщом в самом начале моего пребывания здесь, накормила Мария. Хотя, возможно, все дело было в том, что не ел больше суток.

— Фух, гора с плеч! Так, смотри, на тебя какой-то мужик пялится. Здоровенный такой.

Проследив за ее взглядом, я обнаружил того самого телохранителя из окружения Федора Отшельника, которому пару дней назад нечаянно наступил на ногу.

На этот раз он был не один: рядом с ним стояло еще два каких-то типа. По повсеместной тутошней моде с оружием на плече. Завидев, что я смотрю на него, он помахал рукой, давая понять: есть разговор. Откладывать его не было ни малейшего смысла — ненавижу неопределенность. Хотели бы убить — уже убили бы. И увидели они меня первыми, и дистанция невелика.

— Лера, придется тебе или подождать, или пойти завтракать одной: мне нужно срочно с ними поговорить. А еще лучше вернись в комнату, — одновременно сыпанув в карман ее джинсов пригоршню пикселей. — Но в любом случае не вмешивайся, чтобы не произошло.

— Дима!.. — испуганно начала она.

— Лера! — пришлось повысить голос. И уже отходя, добавил. — Знаешь, вообще-то меня Игорем зовут. Вернусь, все объясню.

Если со мной что-то случится, хотелось бы, чтобы она запомнила меня под моим настоящим именем.

Вот чего с избытком хватало на главной и единственной площади Станицы, так это лавочек. На одну из них мы и уселись. Выбрав по моей инициативе ту, которая вплотную прижималась к глухой стене дома: так будет спокойнее за спину. Вдвоем, поскольку два его спутника куда-то исчезли.

— Говори, что хотел.

— Тут такое дело… не знаю даже, с чего и начать.

Пришлось помочь.

— Ты случайно не за сатисфакцией?

— Нет.

Надо же какое слово ему знакомо! По виду и не скажешь.

— Давай тогда давай с самого главного.

— У меня все такое.

Счастливый человек! Или наоборот — невезучий. Тут от рутины голова кругом, а у него — все главное!

— Тогда с самого главного из всех других главных.

Вел я себя с ним нагло, даже вызывающе, но любое другое поведение он мог принять за слабость.

— В общем, я был при Федоре Отшельнике, когда к нему Грек со своими людьми пришел. Вместе с тобой, — уточнил он.

— Я отлично помню, что он пришел вместе со мной. Так чего хотел-то? Бабки за свое молчание?

— Нет.

— Жадры тебе заполнить? Так я не…

— Знаю, — не дав закончить фразу, перебил он.

— Что именно? — живо поинтересовался я.

О моем пропавшем даре эмоционала, знают только Грек, и его люди. И если известно этому типу, значит, услышал он именно от них. Что, в свою очередь, означает: не так давно он с ними встречался. Я даже головой закрутил по сторонам: ну а вдруг?! Вдруг увижу кого-то из них? Логика моя в очередной раз оказалась глубоко порочна.

— То, что у тебя нет, и никогда не было дара.

Вот даже как? А дела-то идут все интересней! Но кто же тогда те самые жадры заполнил? Штук десять, не меньше? Пока мой дар куда-то не исчез?

— Федора, перед тем как ласты откинуть, совесть начала мучить, что ли? — продолжил он. — Или еще что-то, но Отшельник однажды сказал: «Зря я того парня подставил. Убьют ведь теперь почем зря!».

— Что, так и сказал?! — я даже лицо в сторону отвернул, настолько его выражение было у меня ошарашенным, сам чувствовал.

— Слово в слово.

— А зачем он это сделал, не говорил?

— Вот чего нет — того нет. Наверное, за тем, что сам подыхал, и других на тот свет хотел, как можно больше за собой утянуть. Ты — человек Грека, а он своих людей в обиду не даст, наслышан. Или просто ему твое лицо не понравилось. Хотя, возможно, и сам Грек ему когда-то насолил. Дальше объяснять?

— Не надо.

Картинка и без того предельно ясна. Федор, в связи со своей подлой натурой брякнул, что я эмоционал. Брякнул наобум, не ведая, что я и на самом деле им являюсь. Как же тогда все наши удивлялись: он с одного взгляда смог узреть во мне дар! Вот же мерзавец!

С другой стороны, сколько не слышал об эмоционалах, всегда только плохое: нет среди них хороших людей. Но себя даже при всем желании мерзавцем назвать не смогу. Или дело в том, что пробыл эмоционалом всего ничего?

— Так от меня-то чего хочешь? Как тебя, кстати, зовут?

— Глебом. Но обычно Малыш.

Ну да, обычная практика — человеку очень крупных габаритов давать кличку Малыш, у самого такой знакомый имеется. И ошибся.

— Малышев моя фамилия, вот и прозвали.

История-то, оказывается, в точности как у моего тезки Игоря Стояка.

— Все-таки, что хотел?

И мы, наконец-то, добрались до сути. Правда, не сразу. Вначале мне пришлось выслушать короткий рассказ о его злоключениях.

— После того как Отшельник сдох, никак не мог занятие себе найти. К другим эмоционалам пристроиться — все теплые места давно заняты, да и самих их по пальцам можно перечесть. Помыкался, значит, пока сюда не попал. Слышал за побережье? — неожиданно спросил он.

— Доводилось немного. Но ты это к чему?

— Да к тому, чтобы свою артель соорудить, и фарт на нем испытать.

— И много там фарта?

— Раз на раз не приходится. Когда всякая мелочь попадается, а когда и куш можно сорвать. Знаю, однажды морской сорокафунтовый контейнер нашли, а в нем электроники всякой!.. Озолотились парни. Только одиночке на побережье делать нечего: до прибыльных мест не допустят. Да и сам туда не полезешь — слишком опасно. Бандой необходимо, бандой! Яков ничего против иметь не будет — ему лишь бы товар шел, а от кого и как — по барабану, — закончил Малыш.

— И что, часто там до стрельбы дело доходит?