Один и без оружия (СИ) - Корн Владимир Алексеевич - Страница 17

Сноуден, вероятно, представив Гудрона в окружении гарема из обезьян, едва сдержал в себе смех. И не только он. Заулыбались все, даже Светлана хихикнула. Благоразумно прижав ладонь ко рту.

— Сейчас! — Гудрон улыбался тоже. — Что-то они мне доверия не внушает. Видел, какие у них кулачищи?! Дадут им разок по кумполу и все, Митькой звали. Проф, а ты чего такой взбудораженный? Родню, что ли, увидел?

По Славе хорошо было видно, что он горит желанием рассмотреть приматов вплотную. Но и слова Гудрона не лишены здравого смысла. Несмотря на оазис, реакцию этих существ предсказать сложно. Впрочем, как и всех остальных, от которых на всякий случай мы старались держаться подальше. Слава лишь отмахнулся.

— Георгич! — попросил он.

Грек понял его без всяких объяснений, и молча протянул бинокль. Слава припал к нему так, как припадают к кружке холодного пива, намаявшись на июльской жаре. Правда, долго рассматривать обезьян ему не пришлось. Тот самый самец, который то и дело посматривал в нашу сторону, подал команду. Жестом ли голосом, определить не получилось. Но послушались его беспрекословно, и все они скрылись в лесу.

— Унюхал, наверное, — предположил Янис. — Вряд ли он смог разглядеть.

— Вполне вероятно, — Слава вздохнул с сожалением. — Хотя их реакция не совсем понятна — все-таки оазис.

— Возможно, не очень-то он и оазистый. А вздыхать-то зачем? Ну, обезьяны, может, теперь они на каждом шагу попадаться будут.

— Возможно, и будут, — согласился с ним Проф. — Но ты раньше хотя бы раз слышал, чтобы с местными обезьянами кто-нибудь сталкивался? Нет? Вот и я тоже. Эх, в голову бы им залезть! Да не в таких условиях — в лаборатории! Понимаете, шесть с половиной миллионов лет назад, наши предки отделись от шимпанзе. И всего миллион лет, как мозг у них начал меняться. По меркам эволюции — стремительно. Став в конечном итоге таким, каким мы его сейчас и имеем. Но из-за чего-то он меняться же начал? Какие тому были причины? Почему шимпанзе остались практически на том же уровне, а мы нет? Теорий тому — сколько угодно. Костей, черепов — не счесть. ДНК из них научились выделять. Но, по понятным причинам, не сохранилось ни единого мозга. А вдруг у этих тот самый период, когда начались изменения?

— Проф, да не расстраивайся ты так! — хлопнул Гудрон Славу по плечу. — Ты только скажи, и я тебе мешок их мозгов насобираю. Доберемся до Пика Вероятности, вернемся на Землю — будет в чем поковыряться. Глядишь, и Нобелевку отхватишь. Ты, главное, придумай способ, как их в дороге сохранить, чтобы они не протухли, — и, считая разговор законченным, повернулся к Грише. — Сноуден, ты даже не вздумай рыбу на рогатках сделать. Сдается мне, как только наши предки — обезьяны додумались ее в глине запекать, так сразу у них с мозгами и поперло. Хотя бы ради уважения к ним.

Мы неплохо там отдохнули. А через несколько день произошло то, чего опасался, и даже боялся больше всего: я остался один.

Глава 8

Дико раскалывалась голова. Раньше это выражение казалось мне крайне нелепым. Еще бы! Дикий — это неодомашненный. А раскалываются камни от перепада температур. Или от удара по ним молотом. Ну и что получается в итоге? Но сейчас иных слов для сравнения подобрать было невозможно. Вероятно, меня спасла каска. Немецкая армейская каска из многослойного кевлара. Ее снял со своей головы и едва ли не насильно нахлобучил на мою Слава Проф. В тот самый миг, когда выяснилось — я эмоционал. А значит — кое-кто страстно начнет желать моей смерти. Армейская каска у него была единственной во всей нашей компании. У остальных — обычные строительные, обтянутые камуфляжной тканью. Хотя, наверное, и она полностью справилась бы со своей задачей. Еще болела шея. И при малейшей попытке пошевелить головой, она разражалась такой болью, что перехватывало дыхание.

— Где-то здесь он пропал, — послышалось наверху. В отличие от зрения— глаза застилала кровавая пелена, слух работал на удивление отлично. — Давайте еще поищем.

«Ищите, парни, ищите! — молил я, тщетно пытаясь подать голос: из горла вырывались только едва слышимые хрипы. — Хорошенько ищите: вот он я, совсем рядом!».

Голос Гудрона раздавался так близко, что мне было слышно его шумное дыхание. И еще дыхание кого-то с ним рядом. И шелест мокрой травы у них под ногами.

— Может, позвать его? — предложила Светлана. — Ну не мог он взять и исчезнуть! Наверняка с ним что-то случилось. Крикнуть?

— Погоди Света, успеем еще накричаться, — спокойно заметил Янис. — Не стоит здесь к себе внимание привлекать — себе дороже. Давайте еще поищем. Не сквозь землю же наш Теоретик провалился? Он где-то здесь!

На мой взгляд, даже излишне спокойно: все-таки человек пропал. Да ни кто-нибудь другой — я, я! Который только огромным усилием воли и удерживает себя в сознании.

— Грек, наши действия? — ну да, зачем еще нужен главный, если не для того чтобы заставить искать внезапно исчезнувшего человека? Искать старательно и обязательно найти!

С тех пор, как у Грека своя команда, он потерял всего одного человека. Утверждают, тот был полностью сам виноват. В мире, где исчезновение людей такое же обычное дело, как в моем повышение цен, — это редкость, огромная редкость! А он — всего одного! Грек, скажи им, пусть ищут получше! И сам поищи! Ты, со своим опытом, меня найдешь обязательно! Грек!!! И снова из горла вырвался едва различимый в шуме непогоды даже мне самому хрип.

— Стоп! Все слышали?! — взволнованным голосом произнес, почти крикнул Слава Проф. И когда я уже успел обрадоваться, добавил. — Как будто бы у реки кто-то крикнул!

Река действительно рядом. И даже не видя ее, можно с легкость определить, насколько у нее бурный поток. Перед тем как перейти ее, мы долго шли вдоль берега, не решаясь вступить в воду. Затем, наконец, нам повстречался ствол исполинского дерева, по которому и перебрались. Этот великан не меньше тысячелетия простоял на берегу, до того как течение не подмыло его корни, заставив упасть. Не так давно, поскольку листва не успела даже толком пожелтеть.

— Может, показалось? — предположил Гриша.

— Показалось — не показалось, проверить надо, — решительно заявил Грек. — Возможно, действительно в реку свалился? Тут откос, трава мокрая, споткнулся, упал, и вниз как санках.

— Если Теоретик в реку угодил, хорошего мало, — сказал Гудрон. — Сами видели, какое течение, и сколько камней. Еще и броника на нем нет.

Бронежилет из пластин гвайзела, который достался мне от Яниса тогда же, когда и каска от Славы Профа, помимо того что его чрезвычайно затруднительно пробить, еще и легок, почти невесом. Мало того, он вполне заменяет спасательный. Перед тем как перейти реку, я заставил Свету напялить его на себя именно по этой причине. Ну не умеет девушка плавать, а свалиться с мокрого после недавнего дождя ствола дерева в воду, шансов довольно много. При упоминании о бронежилете, Светлана всхлипнула, и даже попыталась оправдаться. Как будто в том, что он сейчас на ней — ее вина. Янис поспешил ее успокоить.

— Не плачь, девочка, найдем мы твоего Игоря. Сколько надо, столько здесь и задержимся.

«Под ногами проверьте! — если бы мог, я бы взвыл, чувствуя, как ускользает сознание. — Совсем рядом! Увидьте, наконец, эту проклятую щель! Или провалитесь кто-нибудь сюда! Пусть даже ребра мне переломает, но найдет!». Никогда бы не подумал, что звук удаляющихся шагов сможет вызвать у меня такое отчаяние.

Наверное, я снова пришел в сознание от звука их голосов. Но что они говорили!

— На отмели точно его рюкзак. Да и откуда бы здесь взяться другому? Будет резонно пройти вниз по течению. Так, или иначе, Теоретика к берегу должно прибить.

Светлана всхлипнула снова. На этот раз куда громче, едва сдерживая рыдания.

— Не будем время терять, — Грек всегда и в любой ситуации, старается быть спокойным. Вероятно, таким он выглядел и сейчас. — Шанс есть всегда, так что поторопимся. Если ему нужно помощь, возможно, наша задержка все и решит.