Токсимерский оскал - Маркелов Олег Владимирович - Страница 47

Имперский симфонический оркестр исполнял ремикс бодрой песенки, витавшей у всех на слуху. Это был один из хитов Чанкры Шу – безумно популярной недавно попсовой певички. И сейчас он звучал странно и здорово: с мощным звуком классических инструментов, с профессиональной грамотной аранжировкой, с четко поставленным голосом и правильной дикцией солиста. Одним словом – композиция, достойная быть первой мелодией дня. Определив, что члены экипажа наконец выбрались из тягучих лап анабиозного сна, эластичные фиксаторы камер одного за другим выпустили всех разумян. Бодрящий душ, свежий рабочий комбинезон – такое дополнение к песне стало логичным продолжением пробуждения. В результате минут через двадцать все собрались в командной рубке. И, словно бессменный хранитель чаши Грааля, в рубке их ждал Мер-док.

– Я нашел его! – радостно начал он, забыв даже поздороваться. – Мне казалось, что я не смогу вспомнить координаты. Но я вспомнил. Ждите тут, а мы с Люкой слетаем посмотреть, что там и как.

Изумленные взгляды всех метнулись с пилота на центральный носовой экран, всю площадь которого, уходя за его границы, занял огромный корабль-матка.

– Если кто вдруг не в курсе, командор оставил его как задел на будущее, – пояснил Амос в ответ на изумленные взгляды, – о его местонахождении знают только два человека – он и я.

– А почему ты хочешь пойти с Люкой? – Мия явно имела на этот счет другое мнение.

– Потому что я так сказал. – В голосе пилота внезапно зазвенела сталь.

– О'кей, не будем ссориться из-за мелочи. – Мия примирительно воздела руки. – Ну хорошо, с Люкой так с Люкой.

Мия была задета этим грубым ущемлением своих прав, но, подавив вспыхнувшее раздражение, решила не заводить ссору.

На сборы Амосу и Люке понадобилось не более десяти минут. И вот уже один из ботов несет их к громаде «улья». Автоматика шлюза корабля-матки, работающая в дежурном режиме, уловила приближение имперского бота и активировалась, приветливо распахивая створы стыковочного узла. Людей встретил затхлый воздух давно не проветривавшегося помещения. Ведь системы вентиляции и контроля состава воздуха принудительно отключили при консервации, как и большинство других комплексов корабля. Небольшой зал перед выходом из шлюза был совершенно пуст. Мердок вспомнил то приключение, словно оно было вчера. Флот командора Дикаева, проведя дерзкую атаку, сумел захватить один из самых больших боевых кораблей Имперских вооруженных сил. И Амосу было чем гордиться, ведь он принимал непосредственное участие в этой акции. Тогда командор Дикаев проявил невиданную гуманность: он не только пощадил всех многочисленных членов экипажа «улья», но и доставил их в гражданские порты провинции Шума. А ведь это было ни много ни мало около десяти тысяч человек. Славные были денечки, каким бы мирным имперцем Мер-док себя ни считал. И вот сейчас он вновь, как когда-то давно, стоял в этом зале. Амос обводил взглядом помещение. Совсем рядом со шлюзом валялся окурок от сигары и монетка. Их бросил командор Дикаев, покидая последний раз «улей». Сигару просто так, а монетку, чтобы вернуться вновь. Внезапно зацепившись за что-то взглядом, пилот пошел по залу. Люка с любопытством следил за ним, не отвлекая и не мешаясь под ногами.

– Командор жив. – Мердок вдруг разглядел то, что так привлекло его внимание. – Жив и был здесь.

– С чего ты взял? – Громила не выдержал и подошел поближе.

– Я последний, кто уходил отсюда вместе с командором. Тут была идеальная чистота. Уходя, командор от шлюза швырнул окурок вон туда. Там он и сейчас валяется. А потом бросил монетку, чтобы вернуться. Вон она. А вот этого окурка тогда не было. – Амос показал на валяющийся обрезок толстой сигары формата «Корона». – Он нарочно кинул его. Это знак. Командор жив.

Толпа выла в возбуждении. Сегодня народ, заплативший свои деньги, получил за них зрелищ с лихвой. Бой был действительно ярким для болельщиков и трудным для тех современных гладиаторов, которые, не скупясь, одаривали друг друга болью в восьмиугольной клетке ринга. Трудным как никогда. Оба бойца оказались одинаково сильны и усердны в выбивании из противника духа. Никто не мог достичь явного превосходства. Оба уже по одному разу оказывались на полу. Реззер чувствовал свинцовые оковы, повисшие неподъемным грузом на руках и ногах. Слюна, став густой, словно клей, мешала отдышаться. Но все равно Дан замечал, что движения противника тоже намного замедлились. Они честно бились весь бой, отработав каждый цент, вложенный зрителями в билеты. Когда поединок наконец завершился, судьи долго совещались. Не спеша, словно желая подразнить и без того заведенных зрителей, рефери вернулся от судей на ринг. Диктор, растягивая каждое слово, объявил имя победителя. Дан Реззер! Реззер победил, но победил с преимуществом в два очка. Когда он возвращался в свою раздевалку, его качало от усталости и того количества жестких ударов, которые он получил. Он чувствовал, что не сможет даже обрадоваться, если Ли будет сейчас ждать его как обычно. Но, к его удивлению, девушки в раздевалке не оказалось. Вместо нее там его ждал Ашер. Он буквально светился от восторга.

– Поздравляю, чемпион! Сегодня ты был просто неподражаем. – Брайан похлопал Дана по плечу и заботливо поправил толстый бархатный халат. – Есть и еще один факт, с которым тебя можно смело поздравить. Уже с завтрашнего утра ты станешь новым официальным и честным миллионером.

– Что?

– Что «что»? – Импресарио усмехнулся. – Или ты забыл, что теперь мы с тобой в новых отношениях? Ты, чемпион, за сегодняшний бой огреб без малого полтора миллиона империалов. Правда, бабки на твой счет придут только завтра утром. Так что сегодня последний твой вечер жизни небогатого разумянина. А кроме денег ты получил наконец новый статус. Теперь ты избранный.

– Черт! Мне надо подумать…

– А что тут размышлять? Хотя после такой мясорубки голова твоя, наверное, наполнена кровавым хорошо взбитым коктейлем вместо мозгов. – Ашер тихо рассмеялся. – Ладно. Думай. Так держать, и ты станешь действительно очень богатым.

Утро выдалось чистым и светлым. Совсем не таким, каким было сейчас настроение всех пехотинцев и самого сержанта Челтона. Он только что собрал весь контингент базы на площади, названной ими самими центральной. Вернее – почти всех. Один пехотинец сейчас дежурит на главной башне нависающей над крепостной стеной. Еще двое расположились на смотровой площадке в скалах, с которой просматривается большая часть выходов из пещер, близко расположенных к базе. Одиннадцать же оставшихся бойцов теперь выстроились в две шеренги на площади. Напротив них разрозненной группой переминались с ноги на ногу семь ученых мужей во главе с профессором Эль Гаррудтом.

– Я собрал всех вас сегодня тут для того, чтобы серьезно обсудить сложившуюся ситуацию. – Челтон говорил громко и четко. – С тех пор как мы потеряли связь с нашей реальностью, погибли шесть моих ребят и четверо научных сотрудников. Это случилось, несмотря на наличие и применение современного стрелкового оружия и средств защиты.

Пехотинцы замерли, словно каменные изваяния. Лишь желваки двигались на скулах. Ученые же реагировали на слова Челтона так, словно раньше никогда не задумывались над этим вопросом. Они изумленно переглядывались и перешептывались. Впрочем, это показное удивление могло быть вызвано и простым непониманием смысла обсуждения жертв.

– Вскоре, если ничего не изменится, у нас закончится оружие. Так же, впрочем, как и средства защиты. Это неминуемо приведет к увеличению потерь. И полное уничтожение экспедиции станет тогда делом лишь нескольких дней.

– Но ведь мы совсем недавно обсуждали эту проблему, – возразил вдруг Эль Гаррудт. – И вы сами сказали, что нам не стоит перебираться в новое место.

– Я хотел говорить совсем не о смене места дислокации. В этом действительно нет никакого смысла. Предложение касается скорее качественных изменений. Я хочу, профессор, чтобы и вы и ваши люди вооружились и начали учиться владению оружием наравне с моими бойцами.