Как я босса похитила (СИ) - Майер Жасмин - Страница 27

Развернувшись через двойную сплошную, погнал обратно к ее дому.

Мысли снова вернулись к Иванычу. Из старика отец тоже не вышел. Пристроил дочь, обеспечил телохранителями в клубе, но во всем остальном-то до чего «хорош»!…

Сам Воронцов с Иванычем играл нечасто, слишком хорошо тот управлялся с картами, тогда как Воронцов в покерный клуб наведывался исключительно ради нужных знакомств. Чисто мужским клуб не был, оттуда Воронцов со Снежаной впервые и укатил на съемную квартиру.

Но в тот злополучный вечер Иваныч сам усадил его за стол и вдруг поставил на кон клуб, даже не желая слушать сопротивление Воронцова. Тоже странно. Как будто собирался избавиться от клуба, как можно скорее.

Учитывая исчезновение лицензии и то, как усиленно пытались выпроводить из клуба Олю, с кем-то Иваныч клуб не поделил. Но почему избавился от него при первом же удобном случае, решив, что и из Воронцова хозяин выйдет не хуже, чем он сам? Чего дочери не оставил?… Иваныч был человек старой закалки, может, думал, что у Оли хоть и железный характер, но играть в эту игру надо по-мужским правилам.

Если бы не сердечный приступ, все бы сейчас разрешилось быстрее и куда проще, но так… Кому-то смерть Иваныча тоже была на руку, хотя вряд ли кто-то поспособствовал этому. Смерть всегда приходит не вовремя, уж это Воронцов хорошо знал. Может быть, Иваныч планировал сделать что-то еще… Просто не успел.

Припарковавшись у подъезда, Воронцов заглушил мотор. Обошел машину, подхватил Олю на руки, как и сына совсем недавно.

— Опять похищаешь? — пробормотала она сквозь сон. Потянулась носом к его шее и шумно втянула воздух. — Как ты пахнешь, Воронцов, с ума сойти…

Он хмыкнул.

— Еще бы, за целый день да после пожара.

В подъезде опять было темно.

— Опять лампочку украли, вот что ты будешь делать?… Кстати, я ведь уже не сплю, можешь отпустить меня.

— А я не хочу тебя отпускать, — сказал даже быстрее, чем осознал, что именно сказал.

Оля снова уткнулась носом в шею, как будто опять уснула. Воронцов зашел вместе с ней в лифт, и кабина медленно поехала на пятый этаж.

А нет, все-таки не спит. Воронцов аж глаза прикрыл от сильного укуса в шею.

— Останешься? — прошептала она, обдавая горячим дыханием.

Открывала дверь Оля на ощупь, пока он целовал ее. Они ввалились в коридор, споткнулись о дорожку. Свет зажигать не стали.

Полетела на пол лишенная пуговиц блузка. Оля попыталась отомстить, дернула на себя его рубашку, но пуговицы остались на месте.

— Черт! — прорычала она. — Сделай это сам, пожалуйста.

Он со смехом исполнил просьбу. Сбросил рубашку, и ее тонкие пальцы пробежались по груди, и она вся прижалась к нему, перемежая поцелуи укусами.

— Давай я все-таки быстро в душ? — прошептал он.

— Давай, — ответила она, потянула его в ванную.

— То есть ты не уйдешь?

— Не-а.

Он усадил Олю на стиральную машину, пока она пыталась справиться с его ремнем и молнией на джинсах, и отстранился, тяжело дыша:

— Погоди, ты же сказала, что тебе нельзя?

— Да не важно, что я сказала, — она опять потянулась к его губам, но он выпрямился и строго посмотрел на нее: — Оля, так можно или нет?

Она уткнулась лбом в его голую грудь и ответила с тяжелым вздохом:

— Я соврала.

Он перехватил ее за подбородок и заставил взглянуть в глаза.

— И зачем ты меня обманула?

— Ой, это долго объяснять, не хочу сейчас.

— Проверяла?

— Вроде того, — скривилась она. — Просто… Я же не знала, какой ты на самом деле. А теперь знаю.

Он завел за спину ее руки, потому что она всеми силами пыталась оставить его без штанов.

— Не торопись.

— Хочу торопиться, — захныкала она.

— Почему?

— Алкоголь еще не выветрился.

Настал черед Воронцова закатывать глаза.

— Да брось, сколько там алкоголя в бокале пива? Неужели думаешь, что это алкоголь делает из тебя страстную фурию?

— Да. Это все из-за него, точно тебе говорю.

— И откуда такая уверенность? Проверяла?

Оля до боли впилась ногтями в его плечи. Значит, проверяла.

— Ну, я же не с тобой девственность потеряла, — медленно ответила Оля. — Знала, конечно, потому и не пила вообще последние пять лет.

— А что такого случилось пять лет назад, что ты резко завязала с алкоголем? Оля, не прячь глаза. Посмотри на меня.

Она покачала головой, крепко зажмурившись.

— Та-а-ак, — протянул он. — Неужели это было даже хуже того, что ты вытворяла со мной?

Оля быстро кивнула. Глаз все еще не открывала.

— А насколько хуже? — мягким голосом спросил Воронцов, а у самого на душе кошки скреблись.

— Ровно в два раза хуже, — быстро выпалила Оля.

Глава 24. Хьюстон, у нас проблема

Смысл сказанного дошел до Воронцова не сразу, но, судя по тому, как изменилось его лицо, дошло все равно. Ох и ляпнула же!

— Сразу с двумя? — спросил он в тишине едва ли не по слогам.

Оля только кивнула, пряча лицо у него на груди.

— И тебе понравилось?

— Не знаю! Послушай, я тогда слишком много выпила. И половину не помню. А после… После я никогда столько не пила и больше не повторяла ничего такого.

— А почему меня в клубе не остановила, когда я пытался тебя споить? Не ушла, в конце концов?

— А как бы я ушла? — кисло ответила Оля. — Я же тебя похитить задумала. А чтобы увести оттуда, вот и пришлось наобещать… всякого.

— Скажи мне, а ты такой идейной только после алкоголя становишься?

— Исключительно, — твердо согласилась Оля.

Кстати, полумрак, его близость и откровенный разговор кружили голову даже сильнее алкоголя, но Оля все равно считала, что скорей всего это пиво на нее таким волшебным образом влияет.

— А в обычной жизни ты бы согласилась?

— На что? — сделала вид, что не поняла Оля.

— Сама знаешь, — он поцеловал ее в шею, а она, сидя на стиральной машинке, обвила его ногами.

— Ни за что!

— Правда? И когда со мной была, ты не представляла, что ты не только со мной, а с двумя?

— Нет! — выдохнула Оля.

Боже, пусть он остановится. Она уже горит вся.

— Даже когда я касался тебя везде и при этом был в тебе? — хрипло спросил Воронцов. — Ты ни разу не вспоминала ту ночь?

Оля мотнула головой. Во рту окончательно пересохло. Воронцов впился пальцами в ее бедра, вынуждая немного откинуться назад.

— Знаешь что, Оля, — пробормотал он. — Я думаю, ты врешь.

— Нет, это все… странно. Плохо.

— Разве тебе было плохо? — слова обжигали, как капли раскаленного металла.

— Нет.

— Разве тебе не хочется повторить?

— На трезвую голову? Нет!

— Чего ты боишься?

— Боли.

— Разве в тот раз тебе было больно?

Оля нервно хмыкнула.

— Я, знаешь ли, была не в себе, а в обычной жизни у меня высокий болевой порог и…

— Ш-ш-ш, — Воронцов приставил палец к ее губам. — Хватит, я понял. Но я ведь трезвый сейчас, а хочу ровно того же, что было той ночью, и алкоголь тут совершенно не причем. И ты этого хочешь. Вот почему ты на кухне в тот раз была другой… Ты мне доверяешь?

Ответила она, не раздумывая:

— Да.

— Веришь, что если будет больно, я тут же остановлюсь?

— Да.

— Хочешь повторить?

— О боже, да, — выдохнула она ему в губы.

В этот раз все было иначе. Без спешки, сорванной одежды, царапин и синяков на теле. Он медленно раздевал ее, пока набиралась ванна, а после потянул за собой в воду.

Оля плавилась в его руках, превращаясь в податливый воск. Хотелось все сразу, везде и много, но Воронцов только нагнетал, и казалось, все время мира принадлежит ему одному.

В ванне он продолжил целовать каждый сантиметр ее тела, при этом руки тоже не знали покоя. Кожа стала чувствительной, кровь превратилась в жидкое пламя. Все было иначе, и каждое движение губ и рук ощущались куда острее, чем под воздействием притупляющего ощущения алкоголя.

И все же Воронцов мог набрать полную ванну кипятка или холодной воды, Оля все равно не почувствовала бы разницу. Ее тело было настроено только на него одного, и только он имел значение.