Империя отходит от края (СИ) - Тамбовский Сергей - Страница 48

Дал, чо:

— Понимаешь, Леночка (такое обращение ей вроде понравилось), у меня иногда случаются небольшие озарения, ну типа вещих снов — оттуда в основном и черпаю знания с умениями. Вот никто почему-то не удивлялся, когда Моцарт с четырех лет начал шедевр за шедевром клепать, опять же взять Леонардо, у него в самых разных областях таланты были, нормально это современники воспринимали.

— Ой, врешь ты все… до Леонардо тебе, как до Луны — задумчиво сказала Лена, а потом без всякого перехода продолжила, — все, пора делами заниматься. Тебя там поди девочки заждались, а меня еще ждут две передачи недоведенные. Подъем и по коням.

Сели на коней, чо… в столовой у меня с грехом пополам хватило артистизма, чтобы никто ничего не понял. Хотя от стыда уши горели, это да. Позвонил Евстигнееву (записную книжку с полезными телефончиками я давно себе завел) и сразу нарвался на самого Саныча, пребывающего по всем признакам в хорошем подпитии. Объяснил в двух словах свою проблему с режиссером, так он немедленно ответил, что мол приезжай, у меня за столом сидят аж двое таких режиссеров, прямо им все и расскажешь. Я сказал, что не один, с девочками, Саныч ответил, что это еще лучше, а то у них строго мужская компания. Ну ОК, сказал девочкам, они обрадовались и сказали, что едем — поехали.

Ехать надо было в самый центр столицы, Большой Гнездиковский переулок, там стояла такая серая громадная сталинка, а в ней значит и жил Евгений Саныч. Подъезд ни хера никем не охранялся (во времена, во нравы), так что мы сразу на третий этаж поднялись, он сам нам и открыл, не спрашивая ничего. Обнял меня и всех девочек по очереди и сразу потащил в гостиную, где у него значит застолье было. Всех, кто там у него за столом сидел, я конечно не знал, но большой живот Эльдар Саныча и характерные усы Станислава Сергеича сложно было перепутать с чем-то другим. Евстигнеев представил меня, а я, не теряя времени, вручилсобравшимся оставшиеся у меня кубики, попутно выдал десяток цветастных комплиментов.

Разлили по рюмкам, что там у них на столе стояло (я кстати присмотрелся, что — Джек Дэниэлс, друзья мои, для СССР это было дико круто), выпили за успехи отечественной кинематографии.

— А по какому поводу праздник, — тихо поинтересовался у Евстигнеева, он меня рядом с собой посадил.

— Да вот, закончились съемки фильма «По семейным обстоятельствам», теперь я временно свободен, отдыхаю.

— «По семейным обстоятельствам» — это где Дюжева со Стебловым?

— Точно. Откуда знаешь?

— Журнал «Советский экран» читаю иногда. Не шедевр конечно, но кино крепкое. А дальше чем будете заниматься?

— Ну ты же сам знаешь, с Высоцким сниматься буду, вон напротив Говорухин сидит, он и будет снимать.

— Познакомьте, а?

— Какие вопросы, Сережа — Станислав, перебирайся сюда.

И Евстигнеев меня тут же познакомил с Говорухиным, потом сказал, чтоб мы напрямую общались, а у него дела в другом конце стола. Начали общаться, чо.

— Понимаете, Станислав Сергеич, — задушевно начал я, — наступают времена чистого жанрового кино, разные смеси и миксты сейчас мало кого привлекают — если это например мелодрама, она должна быть такой, чтоб слезы даже из табуретки выжимала, то же и про комедию можно сказать. А если уж это боевик со стрельбой и поножовщиной, то это должна быть натуральное мочилово, чтоб кровь у людей в жилах стыла. Так вот я и задумался как-то над темой настоящего боевика и вот что придумал под названием «Ее звали Аннет».

В следующие десять минут я выливал на голову бедного Сергеича концепцию спертой у Люка Бессонна «Никиты», переложенную разумеется на отечественные реалии. Нет, все начиналось так же — малолетняя бандитка грабит банк и убивает полицейского в одной непоименованной западной стране, потом ее осуждают пожизненно, но взамен предлагают стать наемной убийцей в непоименованной спецслужбе, она ей и становится, но далее ее засылают в СССР с очередным заданием, вот тут-то и начинаются главные приключения в противостоянии с доблестным КГБ. И актриса на главную роль уже готовая есть, добавил я, ткнув пальцем в Анюту (которая в этот момент любезничала с Александром Абдуловым)… Абдулова кстати вполне можно взять на роль советского Джеймса Бонда.

Говорухин все это выслушал молча, все порываясь закурить свою знаменитую трубку, но так и не разжег ее почему-то.

— Интересно… но у меня сейчас другая работа есть, это еще на год, не меньше…

— Слышал-слышал, по братьям Вайнерам что-то…

— Да, «Век милосердия»… может кому другому предложишь?

— Эльдар Санычу? Так это как бы не его тематика…

— Зачем Санычу, вон же сидит Миша Туманишвили, боевики это его страсть.

— Познакомите?

— Миша, иди сюда, тут с тобой пообщаться хотят…

И тут я вспомнил про этого Туманишвили — сын главрежа Большого театра, запомнился героическо-патриотическими картинами типа «Ответный ход» и «Одиночное плавание»… а чего, нормальный вариант. Последующие полчаса втирал Мише концепцию «Аннет», упирая на то, что там максимально подробно и точно должны быть переданы тренировки спецслужб и показаны разные образцы новейшего оружия, ну без лишних подробностей конечно, но чтоб мужики с горящими глазами на все на это смотрели. А для женщин приготовлена любовная линия безжалостной убийцы Аннет и нашего советского Джеймса Бонда, в результате которой она полностью перевербовывается в наши люди… а наш Бонд к примеру гибнет, спасая ее, тут все рыдать будут.

— Ну как тема? — спросил я у Туманишвили, окончательно иссякнув.

— А на роль Аннет ты кого приготовил?

— Да вот же она сидит, — показал я на Анюту, — девка огонь, владеет китайским боевым искусством, стреляет неплохо, — приврал я на всякий случай. — Ну а не понравится, всегда поменять можно.

— Ну а Джеймса Бонда кто по-твоему должен сыграть?

— Майор Пронин пусть он будет называться, да вот же он рядом с Анютой и сидит, Саша Абдулов, чего еще искать, от него же без ума все женское население СССР.

— Интересно… а съемки где проводить — у тебя же там полфильма в западной стране происходит?

— Ну известно где, в Риге или Таллине, а если денег дадут, можно например в ГДР съездить.

Туманишвили надолго задумался, потом позвал Абдулова. Ему я еще пересказал, то что два раза до этого говорил, язык уже замозолился. Абдулов тоже задумался.

— Ну хорошо, — подвел наконец итог Миша, — оставляй нам свои бумаги (я передал ему папочку с синопсисом фильма), а мы подумаем. А теперь давайте веселиться, не все же о делах.

ОК, веселиться так веселиться, я нашел чистые стаканы, выпили за гостеприимного хозяина. Абдулов опять пересел к Анюте. А общий разговор вышел в общем-то туда, куда он обычно выруливал при советских посиделках на кухнях — о кровавом режиме, цензуре и суровой доле советской интеллигенции, влачащей тяжкую судьбину. А вот если б оковы рухнули, темницы распахнулись бы, вот тогда бы мы ух… Не выдержал и вступил в диалог.

— Можно точку зрения наивного провинциала? — спросил я у Евстигнеева, как хозяина. Получив утвердительный ответ, продолжил:

— Друзья, как мне ни горько это говорить, но вы глубоко заблуждаетесь. И насчет цензуры, и насчет тяжкой доли, да и про рухнувшие оковы тоже мимо. Падение империй (а надеюсь, никто не будет спорить, что Советский Союз это империя) всегда сопровождалось массой катаклизмов, войн, насилия и разрухой. Римскую империю вспомните, сколько потом всю Европу колбасило, после того, как вандалы Рим сожгли? Османская империя опять же, не самое лучшее мироустройство там было, согласен, но если посмотреть, что началось там после Первой мировой, то лучше бы оставить, все как есть. Про Российскую империю после 17 года я уж даже и заикаться не буду, чудом ведь выжили, по краю прошли. Да и если отбросить идеологические мотивы, то, положа руку на сердце, Британская империя тоже была гораздо бОльшим благом для своих колоний, нежели то, что появилось на ее обломках… за редкими исключениями типа Индии, да. И цензура эта, она конечно зло, серьезное зло, давит, душит и не пускает, но это с одной стороны, давайте же и на другую сторону посмотрим. Цензура заставляет работать мысль творца в том направлении, чтобы сказать все, что он хотел, но так, чтобы никто не придрался. Притчи, фантасмагории, эзопов язык и все такое. Если же разрешить вообще все, лучше не будет, уверяю вас — посмотрите на Германию 20-х годов, ну и что там хорошего написали-нарисовали-сняли? Кроме Ремарка, Метрополиса да Носферату ничего на ум не приходит, да и это-то весьма специфическое искусство, очень на любителя. Так что на вашем месте я бы молился на существующий порядок вещей…