Империя отходит от края (СИ) - Тамбовский Сергей - Страница 37

Тут я выложил на стол такую карточку с эмблемой Десмета, стыренную в колхозе вместе с пультом — вот убей не знаю, как и зачем она попала в ЗИП маслобойки, но попала, а я прихватил ее с собой, все равно в колхозе ей делать нечего.

— Слышали наверно такие слова, как «Виза» или «Америкэн экспресс»? Вот и у нас давно пора внедрить безналичные расчеты в повседневную жизнь, это же очень удобно, деньги на карточке невозможно потерять и не украдут их, да и проценты будут идти на остаток по счету.

Тут ведущая, видя, что фонтан моих предложений может и никогда не заткнуться, быстренько свернула беседу и пожелала нам удачной учебы, работы и творчества.

Когда я вместе с девочками вышел в коридор, там кроме Нины стояла еще и редакторша Гальперина, которая заметила:

— А непростой ты парнишка, Сережа, ой непростой.

— Елена Владимировна, — нашелся в ответ я, — простые у нас батоны в хлебном магазине, которые по 13 копеек, видели наверно? А люди маленько посложнее батонов будут. У меня к вам кстати еще один вопрос — не порекомендуете нас кому-нибудь, кто у вас тут мультипликацией занимается? Есть одна идея, есть наброски главных героев и кратенький сценарий первых серий, хотелось бы показать, вдруг понравится.

— Эко ж ведь ты набит идеями-то, как бабушкин сундук барахлом, — задумчиво ответила Гальперина, — ну пойдем, отведу тебя куда надо.

Я сказал Анюте с Инной подождать где-нибудь здесь, а сам с Ниной пошел хвостом за редакторшей.

Идти оказалось недалеко, на соседний 4 этаж в дверь с надписью «Монтажная», Гальперина сказала нам подождать пока, а сама зашла без стука. Через минуту примерно она появилась опять и поманила нас пальцем, мы послушно зашли, внутри сидел довольно пожилой мужик с залысинами, что-то там просматривал на сложном аппарате и яростно дымил при этом.

— Вот, Федор Савельич, эти самые горьковчане с идеями, поговори, а то они не отстанут, — и с этими словами она оставила нас наедине с лысым мужиком.

У меня в мозгу сверкнула ослепительная догадка — это ж не кто иной, как Хитрук, автор Винни-Пухов и Бонифация, вот это даааааа…

— Ну проходите, молодые люди, садитесь, — отвлекся на минутку от своих дел мэтр анимации, — с чем пожаловали?

— Здравствуйте, Федор Савельич, — смело бросился я на амбразуру, — меня зовут Сергей, а это наша художница Нина, и у нас есть грандиозная идея многосерийного мультфильма, который покорит весь мир.

— Вот так вот скромно? — недоуменно сказал Хитрук, — ну показывайте, рассказывайте что ли, чего воду в ступе толочь.

— Ага, воду не будем, будем идеи толочь. Нина, доставай рисунки, — скомандовал я.

Рисунки в количестве 6 штук я выложил в рядок перед Савельичем, а сам не останавливаясь протарахтел концепцию мультфильма:

— Значит два главных героя, маленькая озорная девочка Анюта и пожилой отставной военный Медведь, которому родители Анюты спихнули ее на лето. Медведь живет в глухой сибирской тайге, но рядом с железной дорогой, по которой к нему иногда приезжают старые друзья и родственники. Друзья это Белый Медведь, тоже отставной, но моряк, в пилотке и Тигр в чалме из Индии — Медведь некоторое время служил там и они подружились. Другие действующие лица это Поросенок, Собака и Козел, домашние животные Медведь, а также лесные обитатели, Заяц, который постоянно ворует то, что Медведь сажает на своем участке, Белка с Ежиком, они просто живут рядом, и два Волка, которые живут в РАФике скорой помощи и работают медработниками, намек на то, что они санитары леса. Можно еще кого-нибудь потом добавить. Основная идея состоит в том, что Анюта постоянно хулиганит, мешает Медведю спокойно жить и попадает в безвыходные ситуации, а Медведь страдает, но выручает ее, чинит то, что она сломала, стирает то, что она испачкала, улаживает ее конфликты с другими действующими лицами и так далее. Вот кратенькое содержание первых трех серий, вот ноты основной мелодии и одна песенка — тут я выложил перед Хитруком последние листочки, которые остались у меня в сумке, сценарий и ноты «Баю-баюшки-баю». — Ну что скажете, уважаемый Федор Савельич?

Савельич надел другие очки и внимательно изучил рисунки, на них в основном была Анюта с Медведем, но и Белый Медведь с Тигром плюс медицинские волки тоже имелись. Синопсис серий он проглядел мельком и отложил в сторону, потом прикурил новую сигарету от старой, выпустил столб дыма в сторону окна и сказал:

— Пошли мелодию наиграешь…

Идти недалеко пришлось, по дороге я Инну с Анютой с собой позвал, пусть озвучат песню-то, не моим же голосом ее исполнять.

— Ну давай, показывай, — сказал Хитрук, кивая на синтезатор, в углу сидели еще какие-то ребята, он с ними поздоровался.

Сел, чо, начал озвучивать, девочкам сказал, чтоб на 2 голоса колыбельную спели, помнится мы ее пару раз прокатывали, еще когда клуб наш был. Девочки спели, не вот прямо идеально, но в принципе неплохо. Хитрук задумчиво закурил очередную сигарету и посмотрел в окно.

— Сема, Валя, это самородки такие из города Горького, сами и сценарии пищут, и рисуют, и музыку сочиняют, — подозвал он молодых людей из угла, — что скажете про мелодии?

— Не шедевр, конечно, Федор Савельич, — отозвался Сема, — но звучит достаточно свежо.

— Ладно, — принял наконец решение Хитрук, — оставляете это все добро у меня, а я подумаю. Да, и телефоны свои напишите на всякий случай.

И он вышел, оставив нас наедине с Семой и Валей. Мы с ними перекинулись парой фраз и как-то само собой они предложили нам проиграть и все остальное, что у нас есть. Мне уже честно говоря обрыдли и Домовой, и Сердце с Любочкой, мы ведь с утра их по десятку раз проиграли, поэтому я предложил им послушать то, что мы еще нигде не исполняли. Только, предупредил я, это непроходные песни, вряд ли хоть какой-то худсовет пропустит. Давай непроходные, мы же не худсовет, отвечали ребята. Дали, чо…

Сначала «Я иду такая вся в джинсах Монтана», потом «Товарищ сержант» и «Зайку», ну и на закуску «Одиночество сволочь», Анюта довольно уверенно попала во все ноты с первого же раза. После прослушивания вид у Семы с Валей был мягко говоря обалделый…

— Это точно ты все написал? — только и нашлись они, что спросить.

— Нет, блин, не я, а Бьорн Ульвеус с Френком Фарианом на пару, — ответил я, — чего спрашивать-то? Понравилось?

Короче все кончилось тем, что им я тоже номер телефона написал, и далее мы все вместе вернулись к Гальпериной. По дороге кстати Нина недоуменно спросила у меня, кто все эти люди, я же поднял очи долу и сказал, что старенький и лысый это был сам кинематографический господь бог … ну или по крайней мере его зам по мультипликации… автор Винни-Пуха короче это, а про молодых людей ничего не знаю.

Гальперина тоже записала наши телефоны, сказала, что наболтали и показали мы тут много… так много, что половину точно вырежут, если не больше… и вообще вопрос о показе всего этого на экране будет решаться на самом верху (она ткнула пальцем в потолок), так что вы, ребята, на очень многое-то не рассчитывайте, лосенок маленький…

И на этой звенящей ноте мы наконец покинули здание Гостелерадио…

И первым же, кого мы увидели, пройдя через турникеты, был Мишаня Варнаков — стоял, небрежно одетый в импортную кожаную куртку и джинсы, и крутил на указательном пальце связку ключей, я так понял, что от автомобиля. Инна издала восхищенный крик и с разбегу кинулась ему на шею, а когда он наконец от нее оторвался, она еще некоторое время рассказывала о своих чувствах в самых восторженных эпитетах. Когда наконец ураган смолк, Миша сказал:

— Ну как там у вас прошло-то все?

— Да все путем, Миша, — вставил наконец свое слово я, — как говорит министр путей сообщения. Откатали ритмическую программу, записали интервью, познакомились с Видовым, Будрайтисом, Ульфсаком и Белохвостиковой. Евстигнеева я не считаю, с ним мы давно знакомы.

— Ага, — тут же встряла Анюта, — и Белохвостикова свой телефон тебе дала.