Лед. Рвущая грани (СИ) - Мелех Ана - Страница 60

– Что ты несешь? – в какое-то мгновение злость и отчаяние стали сильнее страха.

– Я могу показ-з-з-зать тебе кое-ч-ч-ч-что… Кое-е-е-кого, кто так ж-ж-же ос-с-с-слеплен Повелит-т-телем Льда.

– Я не хочу ни на кого смотреть! – я хотела уйти, но будто бы приросла к каменному полу.

– Потому ч-ч-ч-что ты з-з-з-знаеш-ш-ш-шь, – в голосе существа отчетливо слышались насмешливые нотки. – Ч-ч-ч-что у тв-в-в-воего люби-и-и-имого уж-ж-же ес-с-с-сть единс-с-с-ственная.

Я непроизвольно сжала кулон-снежинку, который до сих пор держала в ладони, не решаясь повесить на шею.

– Мой любимый в другом мире. И ты ничего обо мне не знаешь!

– Это ты нич-ч-ч-чего не з-з-з-знаешь о с-с-с-себе.

Я хотела что-нибудь ответить или, наконец, уйти, а еще лучше послать ее к черту, но ощутила, что меня непреодолимо вдруг начало затягивать в какую-то черную дыру. В накатывающей панике я попыталась позвать на помощь, но не смогла открыть рта. Страх и стыд кипятком ошпарили лицо…

Это надо же было так сглупить! Зачем я вообще с ней говорила?

Мысли метались одна хуже другой, мне казалось, что я умираю, или уже умерла, а монстр-хранительница доедает мое еще неостывшее тело. Все закончилось так же внезапно, как и началось. Темнота вытолкнула меня на берег горного озера, настолько удивительного, что оно казалось совершенно нереальным. Хотя, скорее всего, реальным оно и не было.

Девушка появилась, словно из ниоткуда. Я была готова поспорить, что уже видела ее раньше. Тугие светлые косы, немного раскосые зеленые глаза, простые одежды грязного серого цвета. Она была выше меня и крепче, в ее теле чувствовалась необъяснимая первобытная сила. В сравнении со мной, закоренелой городской жительницей, она, бесспорно, чувствовала бы себя более уверенной в любых экстремальных условиях.

– Ты не такая, какой я тебя представляла, – глубоким сильным голосом произнесла она. – Я считала, что ты сильнее.

Меня укололо это замечание, прозвучавшее из ее уст, хотя сама я секундой назад думала о том же.

– Не могу ответить взаимностью, ведь до этой минуты у меня не было возможности и нужды тебя себе представлять, – я старалась говорить как можно ровнее, чтобы незнакомка не заметила моей тревоги.

Сейчас меня очень волновали три вопроса: куда занесла меня треклятая хранительница? Как отсюда выбраться? И неужели это любимая Айсайара?

Последний вопрос я, как могла, старалась изгнать из головы, но вместо того, чтобы убраться из черепной коробки, он медленно и уверенно вытеснял все другие мысли. Наваждение какое-то!

– Ты не должна винить себя за любовь к нему, – вновь заговорила девушка.

– К кому? – зачем-то спросила я, хотя и прекрасно поняла, о ком речь.

Собеседница лишь снисходительно улыбнулась. А я почувствовала стыд за свое поведение. Веду себя, как ребенок, ей богу.

– Когда любишь, всегда так, – поучительно ответила незнакомка.

– У тебя ведь не так, а ты тоже любишь, – решила я играть по ее правилам.

Проскочила мысль, что я слишком легко согласилась с ее идеями о любви, но они почему-то были мне такими близкими, так гулко отдавались внутри, что я не хотела от них отказываться.

– Он прекрасен, верно? – подмигнула девушка лукаво и присела на ближайший выступающий из воды валун, жестом предлагая сделать мне то же самое.

– Прости, не знаю твоего имени, – решила я вежливостью заменить ответ на вопрос, который я благополучно проигнорировала.

– Меня зовут Дария, а тебя Дарья, верно? – Она грустно улыбнулась. – Тебе не кажется, что это очень символично?

– Я не совсем понимаю, о чем ты. Объясни, зачем я здесь?

– Я думаю, ты все понимаешь, – удивленно вскинула брови Дария. – Мы любим одного и того же мужчину.

– Вряд ли это предположение является ответом на мой вопрос, – тактично ушла от скользкой темы я.

– Я объясню тебе сейчас кое-что, но ты никому не расскажешь, когда вернешься. И особенно Айсайару.

– Мне уже это не нравится, – решила я поставить точку над i.

– Дарья, я прошу у тебя помощи, – девушка взглянула на меня глазами полными слез. Так жалобно, что все мои бастионы гордости и где-то в глубине души щемящей ревности пали.

– Чем же я могу помочь?..

Дария перевела взгляд на озеро и начала свой неспешный рассказ, завораживая меня мелодичным голосом.

– Мы с Айсайаром так давно вместе, что я уже даже не помню, как все начиналось. Я помню, мы строили миры. Такие прекрасные, что у нас захватывало дух. Не было такого дня, который бы мы провели раздельно.

Она надолго замолчала, будто бы завязнув в воспоминаниях.

– А потом он стал отлучаться куда-то. Что-то скрывать, – в ее голосе появилось недоумение. – Я не понимала, что происходит. Он отдалялся от меня. А потом… Потом некоторые из нас решили, что Ледяной Всадник готовит переворот против Единого. Они приняли меры… Они не хотели его убивать.

Я чувствовала, что говорить ей все сложнее, жалость к этой несчастной девушке поглотила меня. Казалось, моя душа разрывается сейчас вместе с ее душой.

– Я пыталась его защитить. Пыталась остановить все это. Он бы объяснился, и все стало бы как раньше…

Она вновь замолчала, я заметила, что из-под длинных, густых ресниц Дарии выкатилась одинокая слезинка и устремилась к дрожащему подбородку.

– А потом я погибла.

Вот это был совсем неожиданный поворот, и я уставилась на нее во все глаза.

– Но я не жалею, ведь я умерла за свою любовь, – она подняла на меня печальный взгляд. – И я верю, что Айсайар все вспомнит и вернет меня к жизни.

Я потрясенно молчала. Что вообще я сейчас услышала?

Хотя, если подумать, не только сам рассказ, но и вся ситуация выглядит бредом шизофреника: древняя богиня рассказывает о своей любви к такому же древнему богу и о своей смерти заодно. Вопросы роились в моей голове, желая выйти наружу вполне обоснованным, на мой взгляд, раздражением от собственного непонимания ситуации.

– То есть, как это ты погибла? Ты же богиня! Ну, в смысле, бессмертная, да?

– Да, но это не значит, что я не могу умереть, – терпеливо пояснила Дария. – Мой дух выдернули из тела за секунду до смерти. Поэтому дух жив, а тело – нет. Если бы этого не произошло, то дух бы сумел восстановить тело, конечно же.

– Признаюсь честно, я понимаю все меньше и меньше.

Я неловко поднялась, попыталась отойти, но поскользнулась на гладком, покрытом мхом мегалите, чертыхнулась. Дария не мешала мне, давая осознать все, что я сейчас услышала.

– Какой помощи ты от меня хочешь? – наконец вспомнила я то, с чего начинался наш разговор.

Она помолчала, внимательно глядя на меня, будто бы оценивая, готова ли я услышать ее просьбу. Видимо, по её мнению, я выражала готовность.

– Я хочу, чтобы ты помогла мне вернуться, – ее голос звучал спокойно и буднично, как будто бы она попросила меня сходить за хлебом.

– Ты же сказала, тебя вернет Айсайар, когда все вспомнит, – от этой мысли запершило горло, но я постаралась придать себе невозмутимый вид.

– Как ты не понимаешь? – Дария тоже поднялась, и теперь возвышалась надо мной на добрых полголовы. – Когда он все вспомнит, может быть уже поздно. Его убьют. Не заточат дух, как сделали со мной, а убьют!

– Это возможно?

– Да, и у него достаточно недоброжелателей, способных на это.

Снова запекло в груди от ощущения неправильности происходящего. Но страх перед смертью седоволосого был больше и значительнее всех остальных тревог. Это пугало и злило, но…

– Ты сможешь ему помочь?

– Да, – голос Дарии звучал уверенно. И я ей поверила.

– Тогда что я должна делать?

Когда меня снова затянуло в черноту, я не испугалась, просто отдалась бездне. И продолжала думать о том, что узнала сейчас. Это было похоже на фантастику, но многое объясняло: и его потерянную память – Единый пожалел сына, не стал его убивать, но лишил воспоминаний, чтобы он не совершил планируемый переворот; и врагов Повелителя Льда, которые попадались у нас на пути – не все дети Единого смогли простить Айсару его гордыню.