Лед. Рвущая грани (СИ) - Мелех Ана - Страница 20

Ощущение злости, охватившее меня, как всегда бывает, когда я оказываюсь в состоянии беспомощности, отрезвило настолько, что я изо всей силы толкнула своего визитера в грудь и резко села на диване, прикрывая голые ноги первым попавшимся покрывалом. Визитер приземлился на пятую точку и тряхнул головой. Его взгляд стал более сфокусированным.

– Вижу, чувствуешь ты себя гораздо лучше, – констатировал он, растягивая губы в излюбленной полунасмешливой улыбочке.

– Лучше, – согласилась я. – Чего это ты на меня так смотришь?

– Любуюсь, – улыбка наглеца стала еще шире.

– Лучше отправь меня домой, и там на меня полюбуется мой жених, – раньше мне казалось, что я могу контролировать свои чувства, а теперь я все чаще чувствую всепоглощающее раздражение. – Тебе уже сказали? Ты ошибся. Я… как там у вас говорят? Пустая?

Айсайар продолжал наблюдать за мной с таким лицом, будто бы я могу открыть все тайны мира этому сумасшедшему.

– Я не могу отправить тебя домой сейчас, – он пожал плечами с таким видом, что мне сразу стало понятно – он совершенно не сожалеет об этом.

– Почему? – Я сложила руки под грудью, но, перехватив заинтересованный взгляд седоволосого, просто обняла себя за плечи.

– Потому что не хочу.

ЧТО?! Что это вообще за ответ такой: «Не хочу»? Зато хочу я. Прямо сейчас хочу находиться подальше от этого мира и конкретно от этого персонажа.

– Ну, а если серьезно, ты теперь моя ученица, – порадовал меня улыбчивый парень.

О чем он вообще говорит? Мой мозг не желал усваивать информацию, взгляд блуждал, а слова седоволосого будто бы разлетались в моей голове, уносимые ледяным ветром. Во время моей попытки отвести взгляд от линии шеи седоволосого, которая так некстати приковала мой взгляд, в поле моего зрения попал полный графин. Он поманил меня с каминной полки, на которой кроме него умещалось несколько книг в потертых переплетах, четыре фигурки непонятного мне назначения, вычурный канделябр, небольшое зеркальце на витой подставке и пустые песочные часы с внушительной трещиной.

– Подай воды, – пересохшее горло не желало слушаться.

Айсар грустно усмехнулся, но воду протянул, предварительно налив ее в высокий стакан причудливой огранки. Осушив его до дна, я попросила еще. Мне казалось, что вместе с влагой в мое тело возвращается былая уверенность, а в голову любимая рациональность. Будто бы вода смывала все наваждение, которое преследовало меня с момента пробуждения. Ну, или почти все.

– Айсар, – я, похоже, впервые назвала его по имени, от чего он едва заметно вздрогнул. – Я ничего не понимаю, но очень хочу домой. Если тебе необходимо рассказать мне какую-нибудь историю, которая бы объяснила твое поведение, хорошо, я послушаю. Но, если можно обойтись без этого… То лучше сразу отправь меня домой. Во мне нет Силы.

– Я уже сказал тебе, сейчас домой ты не попадешь, – он сделал многозначительную паузу. – И в этом замке ты больше жить не будешь. Так что давай, собирайся, вещи твои на кресле рядом, нам пора. И так проспала трое суток.

Айсайар решительно развернулся, так, будто бы спешил избавиться от моего общества, и, прихрамывая, направился к выходу мимо огромного камина. Он так спешил удалиться, что даже забыл свою трость, – она так и осталась стоять у изголовья моего лежбища. Без черной помощницы еще сильнее было заметно, насколько сильно травмирована его нога. Сейчас не казалось, что нога до сих пор болит, и, вероятно, он уже привык к травме, но, все же, мое сердце сжалось от жалости. И в этот раз я решила не одергивать взбесившийся орган – он успокаивался сам по мере того, как от меня отдалялся седоволосый парень. Действительно, это было странным, но чем дальше он отходил, тем легче мне было дышать и думать. К моменту, когда он достиг двери, я отошла настолько, что рявкнула в точности так, как иногда раньше рявкала на нерадивых работников.

– Стоп! – он остановился, будто врезавшись в невидимую стену, медленно повернулся.

– Что еще? – Его глаза недовольно сощурились, а темная бровь взлетела вверх, но теперь я смогла спокойно проследить за ее траекторией и продолжить связно думать.

– Ты со всеми так разговариваешь, чудо-учитель? – Обоснованно возмутилась я.

– Как «так»? – Лед, как называли его близнецы, уже взял себя в руки и снова улыбнулся.

– Я тебе не одна из твоих девчонок-фанаток, чтобы…

Я осеклась, пытаясь поймать за хвост ускользающую мысль. Девчонки-фанатки… Почему я вообще сейчас об этом подумала?

– Ну, чего замолчала? – Айсар скрестил руки на груди. – Простите, ваше величество, не знал, что вам нужно особое приглашение.

Седоволосый шутовски поклонился, от чего его волосы задорно блеснули.

– Нет, мне нужно не особое приглашение, а нормальное разъяснение, – я даже приподнялась на колени от злости, не забывая придерживать норовящее сползти покрывало. – Чему ты меня учишь? Почему ты, а не Эсма или Эндор? Где они? Я помню только, что вчера собиралась попросить тебя вернуть меня домой.

Айсайар втянул носом воздух и коротко выдохнул.

– Извини, с этого мне и надо было начинать. Вчера у тебя проснулась Сила. Сойра в лечебном крыле, ты ее чуть не убила и чуть не умерла сама, потому что ты можешь управлять гранями и нитями Силы, но пока не умеешь этого делать. Это очень редкий дар, и, кроме меня, тебе никто не сможет помочь в нем освоиться. Потому что я обладаю тем же даром. Ты же не хочешь быть неуправляемой разрушительницей? – В этом вопросе Айсар все же не сдержал язвительности, но в этот раз я промолчала. – Я так и думал. А теперь одевайся, пожалуйста, нам и вправду пора.

Не сказав больше ни слова, он развернулся и вышел. За дверью его кто-то ждал, и этому кому-то седоволосый сказал одну единственную фразу, которая заставила меня поежиться от очередного приступа одиночества.

– Это была самая идиотская моя выходка. Напомни мне никогда больше так не делать.

Что ответил собеседник, я не услышала, закрывшаяся дверь отсекла все звуки, оставив меня наедине со своими путающимися мыслями и остывающим камином.

Итак, главное, что мне удалось выяснить – это то, что добраться домой мне пока не светит. И еще то, что мой новый учитель сам не рад своей роли. С приобретенными силами все было гораздо более непонятно, и я решила пока об этом не думать. Кирилл часто говорил, что проблемы надо решать по мере их поступления, и всегда оказывался прав в этой простой истине.

Я откинула покрывало и бегло себя осмотрела. На мне не было и царапины, из чего можно было сделать вывод, что Эсма все-таки поколдовала надо мной, а чистое нижнее белье, в которое я была одета, говорили и о том, что меня помыли и переодели. Этого никто со мной не делал даже в детстве, по крайней мере, я этого не помню. Наверное, стоило начать смущаться от того, что в отсутствие моего сознания кто-то так по-свойски обошелся с моим телом, но какая-то трогательная благодарность за заботу быстро вытеснила зачатки недовольства. Меня не бросили валяться в канаве за то, что я потрепала одну из них, а вылечили, вымыли, переодели и уложили спать. Просто удивительно.

Приятное чувство благодарности распространилось и на моего нового учителя. Несмотря на то, что я, как мне показалось, нежеланная гостья в его путешествиях, он все же не убил меня. Хотя, учитывая здешние нравы, это был вполне вероятный вариант развития событий.

Я глубоко вздохнула и стала рассматривать оставленные для меня вещи.

Проблемы нужно решать по мере их поступления. Да.

На кресле меня ждало простое белье темно-серого цвета, черные брюки и черный свитер, кожаная куртка. Она была похожа на мою, оставленную дома, только немного больше размером. Под креслом лежали высокие сапоги из мягкой кожи на шнуровке. В целом, мне все нравилось. Вне офисов и встреч это был мой любимый стиль.

Я переоделась, убедившись в том, что одежда не только красивая, но и очень удобная. Несколько раз присев и не почувствовав в своем теле никаких отголосков прошлых тренировок и, как оказалось, сражений, я захватила гладкую черную трость и направилась к огромной двери, за которой скрылся мой новый учитель. Что ж, если все действительно так, как он сказал, а я почему-то седоволосому верила, то сейчас он дает мне шанс выжить, а, значит, и вернуться домой. И если мое присутствие его раздражает, то я, так и быть, попытаюсь быть незаметной пай-девочкой.