Ведьма и Некромант - Минаева Анна Валерьевна - Страница 39

В голове били набатом самые страшные мысли. Руки тряслись, накрывало паникой. Я понятия не имела, какое проклятие наслал на него Адалрик. И почему именно на Неро?

Неужели так разозлился из-за сломанного носа?

— Не смей умирать! — прикрикнула я на Винсента. — Избец, да помоги же ты!

Но дом остался нем к моим возгласам, только пуще припустил по непроторенной тропе. Не прикрученная мебель запрыгала, захлопали дверцы шкафов.

— Винсент, ты меня слышишь? — я пыталась призвать магию, но она все так же лениво откликалась. — Да сколько же тебе надо времени, чтобы привыкнуть ко мне?! Скелетон!

Умертвие тут же подскочило к нам, окинуло бледнеющего некроманта взглядом и только развело руками. Еще бы к себе поманило! Я бы точно его в ту же секунду упокоила!

Ледяное отчаяние обнимало за плечи и нашептывало, что еще несколько секунд — и он умрет. От полученных ран, от магии колдуна. Из-за меня.

Избеца вновь дернуло, я пошатнулась и чуть ли не распласталась рядом с мужчиной. Только рукой уперлась в выкатившийся из-под стула сундучок Марго.

Секунду я гипнотизировала его взглядом, в пустой голове раздался какой-то оглушительный щелчок. Идея пришла ко мне совершенно бредовая. Настолько, что в первую секунду мне захотелось самой себе залепить затрещину, а потом…

— Это может сработать. Это должно сработать! Скелетон, держи его.

Я не успеваю уточнить, как умертвие падает прямо на мужчину и весом своих костей прижимает того к полу. Самое удивительное, что у него получается удерживать таким образом некроманта на одном месте.

В памяти тут же всплывает рассказ Винсента о свойствах артефактов, которые хранились в сундуке Марго. Поверх этого накладывается то, что я позже смогла расшифровать с мертвого языка.

Остальное я делаю чисто на рефлексах.

Достаю два флакона, ставлю их рядом на пол. При этом придерживая так, чтобы от тряски ничего не расплескалось. Срываю пробку с мертвой воды.

— Прости, — шепчу я. — Это точно тебя убьет. И излечит.

Черная водица льется на лицо некроманту. Бледность будто прикипает к его коже, отдает синевой. Раны медленно и нехотя затягиваются. О проклятии напоминает только запекшаяся на коже и одежде кровь.

— У меня тринадцать ударов сердца, — бормочу под нос, срывая пробку со второго флакона. Пустой первый уезжает куда-то по полу. — Давай же!

Белая водица умывает Винсента. Я выливаю все до последней капли. Но ничего не происходит. Абсолютно ничего.

Он не шевелится, не открывает глаза, не дышит.

Я отпускаю флакон, где-то на задворках слышу звон разбитого стекла. А сама пытаюсь встряхнуть Винсента, на котором по-прежнему лежит Скелетон.

— Ты не можешь! — рычу я, с силой отвешиваю тому несколько звучных пощечин. — Не когда ты почти добрался до источника! Некромант проклятый! Ты меня вообще слышишь?!

Я поднимаю руку к своему лицу и провожу по щеке.

Что это? Слезы? Я плачу по какому-то некромантишке? Я, Агата Вольская? Сумасшествие!

— Скелетон, — голос дрожит, я всхлипываю и тру нос. — Укуси его. За нос. Пожалуйста.

Умертвие принимает мою просьбу за чистую монету, упирается в колени и локти, переносит вес костей. И в тот самый момент, когда его черепушка зависает над лицом некроманта, Винсент открывает глаза.

Немая пауза. Неро смотрит на Скелетона, Скелетон на Неро, а я смотрю на то, как умертвие в довольно интимной позе застыло над магом смерти.

Я не успею остановить Винсента, когда тот сбрасывает с себя скелет и тут же подскакивает на ноги.

— Живой! — взвизгиваю я, бросаясь ему на шею.

Нахожу своими губами его и целую. Голова кружится от запоздалого страха. Руками цепляюсь за его плечи, чтобы устоять на ногах. И в тот же момент понимаю, что Винсент меня наглейшим образом отталкивает.

Меня! Отталкивает!

— Ненормальная! — рычит он, глядя мне в глаза. — Одного лича тебе мало, да? Решила себе еще одного поднять и подчинить таким образом? Все же твоя мечта о прислуге-нежити ни хрена не мечта?

— Ты псих? — сиплым голосом выдаю я, ощущая сразу и облегчение, и желание полить подлеца еще раз мертвой водицей.

— Я псих?! — возмущается Винсент. — Это ты ненормальная! Ты хоть знаешь, чем чревато поднятие свежего лича?! Без ритуала, без подготовки! Да я уже ощущаю в себе эту тьму!

— В душе не чаю, что ты там в себе ощущаешь, — резко выдыхаю я и жестом подзываю Скелетона. Он подает мне руку и помогает устоять на ногах в этой безумной качке. Я делаю неуверенный шаг в сторону Винсента, преодолевая то расстояние, что он между нами создал, и тыкаю пальцем ему в грудь. — Но можешь даже не надеяться! Ты не лич!

На его лице мелькает удивление, непонимание и ужас.

Именно после этого уточнения Неро опускает взгляд и пытается осмотреть себя со всех сторон. Я бы тоже была не прочь насладиться телом некроманта, но не после того, как он меня разозлил. Оттолкнул!

Черт, да я сама дура, что полезла целоваться! Надо было чем-то потяжелее запустить, а не вот это вот все!

— Не лич? Не лич…

— Ну ты пока разбирайся в себе, — предложила я, чувствуя, что меня опять начинает мутить.

От движения в пространстве или от пережитого, а может, вообще от поцелуя с некромантом — не знаю. Но факт остается фактом.

Я прошла к окну, распахнула его и подставила лицо прохладному ветерку. На горизонте уже начало светлеть. А меня трясло от злости.

Говнюк! Идиот! Некромант! Тьфу! Да, бабушка была права! Одни неадекваты в эти маги смерти подаются! Лич он, ты посмотри!

Но вслух я ничего на говорила, только тихо порыкивала в такт своим мыслям. За спиной время от времени раздавались шаги, хлопали двери и кто-то тихо бурчал. Хотя… почему кто-то? Одно говно неблагодарное бурчало…

— Спасибо, — в то же мгновение раздалось за правыми плечом.

Серьезно?! Вот просто СЕРЬЕЗНО?! После всего, что он успел наговорить и сделать?!

— Если ты надеешься таким образом снять с себя клеймо неблагодарного говна, даже не старайся, — растягивая гласные, протянула я.

Это было бы совершенно не к месту. Вот абсолютно точно. Лучше бы он молчал. Просто молчал. Год. А может быть, и два. Ничего, и ведьмы, и некроманты до-о-о-олго живут.

— И извини, — спокойно добавил мужчина. — Я ошибся.

— Прекрасно, что ты признаешь свою ошибку, — процедила я сквозь зубы. — Да только толку, ты же там в себе уже что-то почувствовал. Что-то те-е-емное и стра-а-ашное.

Я подняла руки, скрючила пальцы и для усиления эффекта пошевелила ими. При всем этом на лице Винсента не промелькнуло ни одной эмоции, которая дала бы мне хоть одну зацепку к продолжению скандала.

— И что ты хочешь услышать от меня? — до него наконец дошло, что простым «спасибо» теперь не отделаешься. Особенно после того, как умудрился оттолкнуть от себя ведьму.

Уж что-что, а это я ему еще долго не прощу. Будет вымаливать у меня милость.

— Что ты признаешь меня богиней Агой, — ляпнула я. — Обязуешься каждое лето приносить мне в жертву десяток девственниц, тридцатку коз и приводить дюжину красивых молодцев.

Винсент нахмурился, явно не улавливая весь масштаб моей просьбы.

— Юношей тоже в жертву?

— С ума сошел?! — возмутилась я. — В жертву только девственниц и коз, а вот юношей мне в услужение.

— А не до хрена ли ты хочешь? — хохотнул некромант, поймав мой взгляд.

— Хочешь получить мое прощение и отблагодарить за спасение? — в такт ему уточнила я. — Придется пойти на поводу у ведьмы. То есть у богини Аги.

Злость новой волной накатила на меня. Я злилась на Винсента, себя, Скелетона, Адалрика, Избеца. Даже на тех молодых поджарых юношей, которые существовали пока только в моей голове.

Словом, ведьма сошла с ума после пережитого и просто ушла спать. Решать прямо сейчас совершенно ничего не хотелось. Вот я прямо чувствовала, если возьмусь за что-то, то только хуже сделаю. А куда уж хуже, если и так некромант по земле живой и недовольный бродит?

Проснулась рано, что было мне совсем не свойственно, перевернулась на бок и встретилась взглядом со Скелетоном. Таким задумчивым и грустным, что я просто не сдержалась.