Ближний Восток, Византия, Славяне - Пигулевская Н. В. - Страница 8

Общественное развитие арабов достигло того уровня, когда отчетливо проявилась потребность в религии надплеменного характера для консолидации разрозненных племен. Однако христианство, разделенное на ветви, слишком связанные с различными внешними политическими силами, не могло выполнить этой функции. Мусульманство отвечало и этой потребности, и уровню культурного развития арабских племен.

Различные аспекты доисламской истории арабов были освещены Н. В. Пигулевской в докладах на XI Международном конгрессе византинистов в Мюнхене и на XXV Международном конгрессе востоковедов в Москве и получили международный резонанс.30 Монография "Арабы у границ Византии и Ирана" завершила исследование возникновения и становления феодальных отношений на Ближнем Востоке. Она на многие годы останется незаменимым источником идей и материалов для всех исследователей данной проблемы.

Это была еще одна фундаментальная работа, освещавшая восточные связи и положение на восточных границах Византии в канун арабских завоеваний. Интересы Н. В. теперь все более решительно переносились за грань VI-VII вв., к изучению "темных веков" византийской истории и всей эпопеи арабо-византийских отношений VII в.

Названные исследования Н. В. Пигулевской убедительно раскрывают ее метод, стиль, присущее ей умение, казалось бы, из несущественного, второстепенного источника извлечь принципиально важные выводы, а на основании серии таких исследований дать широкую, яркую и убедительную картину развития общества. Все обобщающие работы Н. В. привлекают к себе внимание не только свежестью постановки проблем и вопросов, но и конкретностью, обилием вновь привлеченного или заново интерпретированного материала.

Н. В. Пигулевская была неутомимым искателем новых источников, и ее выводы и труды неразрывно связаны с огромной и кропотливой работой над рукописями и анализом их ценности как исторических источников.

Раскрытию рукописных сокровищ, хранящихся в собраниях Ленинграда, посвящен ряд статей и публикаций Н. В. Пигулевской. Ей принадлежат описание сирийских светских рукописей (1945 г.), описание и характеристика сирийского сборника агиологических памятников и легенд (1957 г.). Венцом работы Н. В. в этой области является "Каталог сирийских рукописей Ленинграда", который включает характеристику сирийских рукописей, хранящихся в фондах Государственной Публичной библиотеки имени М. E. Салтыкова-Щедрина и Института востоковедения АН СССР, и представляет в ряде случаев ценные, глубокие исследования сирийских памятников, далеко выходящие за пределы простого описания.

Заслугой Н. В. Пигулевской является то, что она ввела в научный обиход ряд сирийских агиографических сочинений и жизнеописаний, доказав правомерность их исследования в качестве исторических источников, скептическое отношение в оценке которых проскальзывает иногда в высказываниях ученых и в настоящее время. Агиографы и биографии наряду с легендарным, сказочным элементом содержат исторический материал и детали бытового характера, говорящие историку подчас гораздо больше, чем сухой перечень голых фактов. В таких сочинениях можно отыскать сведения, неизвестные по другим источникам, например подробное описание "железных ворот", сохранившееся только в сирийской легенде об Александре Македонском. В ней нашли отражение реальные сведения о строительстве крепостных сооружений, возводившихся в горных ущельях Кавказа для защиты от вторжения с севера гуннских племен. Анализу сирийской "Александрии" посвящены статьи Н. В. Пигулевской "Сирийская легенда об Александре Македонском" (1958 г.) и ""Железные ворота" Александра Македонского" (1960 г.). Материал сиро-персидских мартириев, в частности мученичеств епископа Ктесифона Симеона бар Саббаэ, каругбеда Поси и других, использован в монографии Н. В. Пигулевской "Города Ирана в раннем средневековье".

К жанру агиографии относится также история мар Ябалахи и раббан Саумы, совершивших удивительное путешествие из Пекина в Багдад. Описание их путешествия, составленное неизвестным автором, ранее редко привлекалось в качестве исторического источника, а между тем, как показала работа Н. В. Пигулевской, оно содержит богатый материал о событиях и жизни на Ближнем Востоке, в Средней Азии и Китае в конце XIII-начале XIV в. Н. В. высоко оценила этот памятник как занимательное литературное сочинение, как превосходный образец сирийского классического языка и как обширный свод разнообразных сведений по истории, географии и экономике названных областей.

С первого взгляда кажется, что монография "История мар Ябалахи III и раббан Саумы" (1958 г.) отклоняется от основной, последовательно проводимой темы работ Н. В. Пигулевской. Действительно, в ней даны перевод и исследование литературного памятника XIV в., важного источника по истории государства ильханов. Однако и эта книга связана глубоким внутренним единством с основным направлением исследований Н. В. Пигулевской - изучением экономических и культурных связей Востока и Запада.

История двух уйгуров-несториан, отправившихся из Пекина на поклонение святыням в Иерусалим, в паломничество, затянувшееся на всю жизнь, описание их деятельности на Ближнем Востоке и даже в Европе - один из ярчайших примеров контактов между Востоком и Западом. Уйгурское происхождение и знание монгольского языка оказались столь ценными для деятельности несториан, заинтересованных в покровительстве монгольских ханов, что возвысили этих монахов до высочайших чинов в несторианской церковной иерархии, перевесив и незнание сирийского языка, и недостаток клерикального образования. Мар Ябалаха III стал католикосом несториан, а раббан Саума - его ближайшим помощником. Христианство раббан Саумы сделало его удобным и надежным послом ильхана Аргуна в Европу, к римскому папе Гонорию IV и христианским европейским правителям: французскому королю Филиппу IV Красивому, Карлу II и английскому королю Эдуарду I (которого раббан Саума, впрочем, встретил во Франции).

Перевод Н. В. Пигулевской сделал доступным русскому читателю этот интереснейший памятник, который можно сравнить с описанием путешествия Марко Поло.

Придавая большое значение сирийской историографии, Н. В. предполагала посвятить ей специальное исследование. В ее работах послевоенных лет заметное место занимала и проблема истории Руси по данным сирийских и византийских источников. В сборнике памяти академика Б. Д. Грекова ею была опубликована статья "Имя "Рус" в сирийском источнике VI в.". В настоящем сборнике помещаются лекция Н. В. "Византия и славяне" и исследование "Сирийская хроника VI в. о славянских племенах".

Нина Викторовна уделяла внимание и сирийской повествовательной литературе. Она редактировала переводы на русский язык и была автором предисловий к сборникам, составленным из произведений сирийской беллетристики.31

Она много писала о совершенстве и гибкости сирийского языка, успешно выполнявшего роль языка торговли и дипломатии на всем Ближнем Востоке, пригодного для передачи отвлеченных философских понятий и точной медицинской терминологии, способного выразить любые эмоции живой разговорной речи.

Она показала влияние сирийского алфавита на письмо народов, населявших Среднюю Азию и Дальний Восток.

Если провести ретроспективный обзор многочисленных сирологических исследований Н. В. Пигулевской, можно выделить два основных направления в ее работе: описание сирийских рукописей и изучение культуры сирийцев. Оба направления постоянно разрабатывались и развивались Н. В. Пигулевской на протяжении всей жизни, получив логическое завершение в двух больших итоговых работах - "Каталог сирийских рукописей Ленинграда" (1960 г.) и "Культура сирийцев в средние века".

Последние годы жизни Н. В. Пигулевской были посвящены работе над монографией "Культура сирийцев в средние века". Автор стремилась всесторонне изучить духовную культуру сирийцев - народа, сыгравшего видную роль в культурной жизни Ближнего Востока. На протяжении многих веков они были посредниками между Востоком и Западом, между парфянским и сасанидским Ираном и Римской и Византийской империями, между Византией и Арабским халифатом, между Ближним и Дальним Востоком. Сирийцы познакомили арабов с наследием античной науки - с трудами Платона и Аристотеля, Галена и Гиппократа. И лишь в арабско-еврейской передаче и переработке узнала о них через несколько веков средневековая Европа, а в эпоху Возрождения Европа познакомилась уже с оригиналами многих из этих сочинений. Сирийцы принесли к границам Китая и Индии христианскую идеологию, а на Ближний Восток - манихейские идеи, игравшие важнейшую роль в социальной борьбе раннего средневековья. И во всех этих областях сирийцы были не просто передаточным звеном, но и творческим элементом, вносили свой значительный вклад в разработку и изменение идей и учений. Это определяет значение сирийской культуры для изучения истории всего человечества.