Секрет от мужа сестры (СИ) - Доронина Слава - Страница 51

— Я так и знала… — глаза Аллы наполнились ненавистью. — Вот чуяла, что все это неспроста! Ваши переглядки… Как дура с Антоном тебя сводила, а ты… Вы все предатели! Ясно вам? А ты папочка… — зло шипела она. — Не ожидала от тебя такого! Я сегодня же от вас съеду! Няню найму, но Матвея вы с мамой больше не увидите!

Отец побелел и схватился одной рукой за грудь. Я потянулась к нему, отталкивая от себя Аллу, которая продолжала сыпать обвинениями:

— Ненавижу, ненавижу тебя! Прилетела из своей Америки и увела от меня мужа. Все из-за тебя!

— Да замолчи ты уже! Папа! Папа, тебе нехорошо? Останови машину! Папа… — я трясла его за плечо, но он не отзывался.

А потом он вдруг резко замер и опустил голову на руль. Все произошло так быстро, что я даже не успела понять, что нам троим угрожает смертельная опасность. Алла громко закричала, когда нашу машину на всей скорости занесло на встречную полосу. Последним, что я четко увидела, был яркий свет фар. Внезапный удар в грудную клетку вышиб из легких весь воздух, и я припечаталась головой о что-то твердое.

Господи, неужели все вот так закончится в моей жизни? Марк не переживет, если со мной что-то случится… — с этой до конца неосознанной мыслью, я потеряла сознание и черная темнота заволокла глаза.

Глава 47

Сергей

Не помню, как добирался до больницы, когда узнал от Веры Васильевны, что Алла, Ульяна и Александр Владимирович попали в аварию. Женщина постоянно плакала наперебой с младенцем, и я ничего толком не мог расслышать в динамике кроме этого плача, от которого все в груди содрогалось. Лишь одна мысль крутилась в голове: только бы Ульяна была жива. Мне не следовало отпускать ее одну, мне не следовало брать ее с собой в Питер. Мне много чего не следовало делать, и теперь я попросту терзал себя этими пустыми мыслями. Время вспять не повернуть.

Я подъехал к больнице, выскочил из машины и бегом направился в здание. Как вообще так могло получиться, что они попали в аварию, ведь отец Ульяны имел большой стаж вождения?

— Добрый день, к вам поступила час назад семья… Две сестры и отец, — сердце бешено колотилось в груди.

Я даже дыхание затаил, когда медсестра заговорила, чтобы не пропустить ни единого звука.

— Вы кем приходитесь им? — девушка подняла на меня заинтересованные глаза.

— Муж одной из сестер…

— Мужчина умер еще в скорой, инфаркт, у одной из девушек серьезная черепно-мозговая травма, вторая отделалась ссадинами и ушибами, — сказала она и кивнула куда-то в сторону.

Я повернул голову, моля бога, чтобы той, кто отделался ушибами и ссадинами была Ульяна, но увидел Аллу и сердце на миг перестало биться. У меня земля ушла из-под ног, а в голове зашумело. Страшная, дикая паника сдавила горло, я схватился руками за стол и стоял так какое-то время не в состоянии уложить в мыслях, что Ульяна сейчас была в реанимации с серьезной травмой головы. Что с ней будет дальше? Почему так? За что? У нас ведь только все стало налаживаться…

Я подошел к Алле и не в силах держать себя в руках, потому что эмоции выплескивались через край, громко спросил:

— Что случилось? Почему она сейчас там? Это твоих рук дело? Отвечай! — резко потребовал я.

— Я ничего не делала… — заплакала Алла, всхлипывая. — Папа… Ему стало плохо, он потерял управление…

— Стало плохо? — переспросил я.

— Мы ругались… Я догадалась, что Ульяна вернулась в Россию из-за тебя и…

— Господи, Алла… Какая ты дрянь! Я ведь просил тебя оставить меня и сестру в покое… Это ее ребенка ты видела тогда в квартире. Ты понимаешь, что ты наделала? Марк — сын Ульяны. Она родила его пять лет назад в Америке поэтому и улетела! Ты и мизинца ее не стоишь. Ты даже не понимаешь, что ты натворила и продолжаешь делать…

Я схватился за голову, облокотился о стену и спустился на корточки. Мне было совершенно плевать, что на нас косились люди и медперсонал, что я создавал шум. Я был вне себя от отчаяния и злости, потому что снова мог сейчас все потерять. Что я скажу сыну? Что сам отправил его мать умирать? Мне следовало запихнуть Аллу в психушку!

— Если она не выкарабкается, я засужу тебя, лишу родительских прав, а остаток жизни ты будешь побираться, или еще лучше — я признаю тебя недееспособной. Я могу это устроить, поверь мне. Сиди и молись, чтобы она пришла в себя и с ней было все хорошо, — я поднялся на ноги и угрожающе посмотрел ей в лицо.

— У меня отец только что погиб, я и сама могла быть на его месте… шептала она дрожащими губами. — Что ты такое говоришь? Ты желаешь мне смерти? Хотел, чтобы это я была в реанимации вместо нее, да? — кивнула она в сторону длинного коридора.

— Прекрати! — я вдарил кулаком в стену рядом с ней. — Тебе плевать на всех, кроме себя! Почему страдают другие, а ты никогда не при делах? Почему?

Мне хотелось схватить Аллу за плечи и трясти ее, пока она не поймет, что наделала. Я столько лет прожил с ней, а сейчас ничего кроме чувства отвращения и брезгливости не ощущал внутри. Как я мог быть таким слепым?

— Серёжа…

— Уходи! — жестко произнес я. — Не хочу тебя больше видеть. Никогда.

По ее бледному лицу потекли слезы. Неужели осознание, что она довела отца до смерти своими истериками, а Ульяну до реанимации, настигло ее?

— Вера Васильевна еще не знает, что Александр Владимирович погиб. Поэтому сейчас ты поедешь домой и расскажешь ей все как есть, — проговорил я сдавленным голосом. — Скажешь матери всю правду и прекрати строить из себя жертву. Это не вызывает жалости.

— Добрый день, — рядом с нами возник мужчина. — Следователь Орлов. Я бы хотел поговорить и выяснить, что случилось, — он показал удостоверение, смотря на Аллу. — Пройдемте?

Я скользнул взглядом по незнакомому мужскому лицу и направился на поиски врача, чтобы узнать о состоянии Ульяны.

Состояние стабильно тяжелое — это все, что сказал мне врач. К ней меня пустили ровно на пять минут, но лучше бы я не ходил, потому что картина, которая предстала перед глазами, выбила из легких весь воздух. Еще несколько часов назад было столько планов на жизнь, столько всего, а сейчас только одна мысль: живи. Я взял ее маленькую и белую ладонь в свои руки, прижался к ней губами и ощутил, как больно сжалось сердце в груди. Мне хотелось кричать от отчаяния, крушить все кругом, но разве это хоть как-то бы помогло сейчас прийти Ульяне в себя? Ее лицо было разбито, а сама она, как принцесса из сказки про спящую красавицу, лежала передо мной и не подавала никаких признаков жизни. Мне словно ржавых гвоздей накидали в горло. Больно было даже вздохнуть…

— Возвращайся, — прошептал я. — У нас Марк. У нас столько всего впереди. Прошу тебя, Ульяна…

Я вернулся в гостиницу поздним вечером и рухнул в постель прямо в одежде. Смотрел в потолок и не мог прийти в себя, не мог осознать, что все происходило по-настоящему. Я не знал, что буду делать, если… Нет, о таком даже думать было нельзя.

На вторые сутки я заставил себя позвонить Вере Васильевне и предложил помощь с организацией похорон Александра Владимировича. Женщина все время плакала и благодарила меня. Я слышал, как разрывался плачем ребенок и недоумевал: Алле вообще было на него все равно? Бесчувственное чудовище? Нет, это не я им был, а она…

Каждый день я приходил к Ульяне. Только она не приходила в себя уже неделю. Моя надежда, что с ней все будет хорошо, что она выкарабкается и откроет глаза, таяла и угасала, словно догоравшая свеча. Врач разводил руками и на мои предложения транспортировать ее в Москву, говорил, что это исключено и остается только ждать.

Марк скучал по маме, мне пришлось позвонить Дженни в Америку и попросить ее прилететь, потому что я не мог бросить Ульяну в такой ситуации, а сыну требовалась поддержка. Каждый день я приходил в палату к Ульяне и упрашивал ее очнуться. Ради Марка. Ради нашего общего будущего.

— Здравствуй, Сергей, — я сидел перед Ульяной и держал ее за руку, представлял, как отвезу ее и Марка на море, когда на пороге появилась Вера Васильевна.