Сделка с дьяволом (СИ) - Доронина Слава - Страница 63

Он отдал новорожденного мальчика медсестрам и спустя несколько минут извлёк из меня второго и показал его нам.

— Глеб…

Оба мальчика кряхтели и пищали как котята, но ни один из детей не голосил, как в своё время Егор в первую минуту своей жизни. Врачи переговаривались между собой, а я сквозь слезы на глазах, ворочала головой и пыталась вырвать взглядом своих сыновей. Мне было так мало этих нескольких секунд! Я мечтала их обнять, прижать к себе и больше никому не отдавать. Мечтала рассмотреть каждую черточку на их лицах, чтобы навсегда запомнить момент нашей первой встречи.

— Что они говорят? — я взглянула на Артура, который не сводил глаз с кювезов.

— Мальчики родились недоношенными, но их показатели в норме. Сейчас их необходимо понаблюдать первые двадцать четыре часа жизни. Пуповинную кровь взяли у обоих. Результаты будут готовы в течение нескольких дней. Если кровь будет подходить по всем критериям Егору сразу же проведут пересадку, — перевел он мне разговор врачей.

Артур вышел вместе с докторами, пока меня оставили зашивать. Я закрыла глаза из которых текли слезы и думала, что нас ожидало ещё несколько дней и часов неизвестности… И я не представляла как их переживу.

Ближе к ночи я кое-как поднялась с кровати. Артур был все время рядом, отлучался лишь затем, чтобы съездить домой и проведать Егора. Дети родились с маленьким весом всего по два с половиной килограмма, но сами дышали и после всех осмотров и наблюдений их было решено не транспортировать в больницу, а оставить с матерью и начинать прикладывать к груди. Я не думала, что так морально и физически сложно будет снова примерять на себя роль матери новорожденных детей, но знала наверняка, что как только вопрос с донорской кровью успешно решится, я стану спокойнее.

Наверное все же Артур настоял, чтобы мне вкололи успокоительное, я не находила себе места и постоянно рвалась то к новорождённым сыновьям, которые находились в детском отделении в специальных кювезах, поддерживающих определенную температуру тела, то к Егору. Моё материнское сердце разрывалось на части. Я предполагала, что будет очень тяжело переживать эти дни в больнице, но на деле все оказалось в разы хуже.

Утром я проснулась с бодрым настроением. Шов тянул, но эта боль, сковывающая движения, было ничто по сравнению с минутами ожидания результатов крови. И лишь когда моих сыновей перевели ко мне в палату я частично пришла в себя. Несколько часов кряду я рассматривала крошечных малышей, трогала их поочередно за маленькие пальчики. Пыталась приложить их к груди и в эти минуты чувствовала себя умиротворенной и почти счастливой.

— Он помещается у меня в ладони, — Артур держал на руках Глеба, пока я пыталась покормить грудью проснувшегося Игоря.

— Они очень крошечные, — согласилась я. — Егор был другим…

Не знаю как мы с Артуром пережили эти дни ожидания. Но в день, когда нас отпустили с мальчиками домой, пришли анализы из лаборатории и начался новый виток сомнений, переживаний и волнений. Я беспокоилась, что у меня на фоне бесконечных стрессов пропадет молоко, но его пока что хватало обоим мальчикам.

Спустя восемнадцать дней после проведения операции по пересадке стволовых клеток и последующей поддержки организма Егора, чтобы он принял клетки одного из своих братьев, врачи зафиксировали приживание трансплантата. Обнадежили нас хорошими новостями, что Егор чувствовал себя хорошо. А это означало, что через какое-то время он окончательно победит болезнь! О рецидиве и прочих осложнениях на данном этапе лечения было запрещено думать всем членам нашей, вдруг ставшей большой, семьи. Врачи наблюдали за состоянием Егора и в день, когда мальчикам исполнилось по полтора месяца, мы узнали эту чудесную новость. Мне показалось, что в эту секунду с моих плеч упал огромный груз и я смогла наконец вдохнуть полной грудью. Даже немыслимо какой долгий путь мы прошли все вместе ради этой цели!

Мы наняли няню, которая помогала мне и для начала договорились, что она будет приходить каждый день на несколько часов, чтобы Артур мог продолжать свою работу, а я в это время навещать Егора. Катя тоже требовала много внимания и Валентину Андреевну было решено оставить пока исключительно за девочкой. Я привыкла к своей новой роли многомамы и пыталась наладить хоть какой-то режим. Но пока это получалось слабо, дети оказались беспокойными и все о чем я мечтала последние дни — это о крупицах сна.

— Постой, — Артур остановил меня в дверях.

Близнецы гуляли с няней на улице, Валентина Андреевна занималась с Катей, а я собиралась в клинику к Егору. С момента пересадки донорский крови прошло почти два месяца и прогнозы были весьма положительными. К полугодию Глеба и Игоря мы в мечтах планировали с Артуром устроить большой праздник по воссоединению семьи.

— Да? — отозвалась я, задерживая на муже взгляд и попутно застегивая серёжку в ухе.

— Я не перестаю удивляться, откуда в тебе столько энергии? Помнится из роддома ты выходила со слезами на глазах и говорила, что не понимаешь, как укомплектовать четырёх детей в двадцать четыре часа. А вчера ночью и мне перепало пару часов…

— Да, — хмыкнула я, — с таким усердием, с каким ты принялся исполнять супружеский долг после небольшого перерыва, я боюсь, что в скором времени мне придётся уже задуматься над тем, как поделить эти двадцать четыре часа на пятерых или что ещё страшнее на шестерых детей! Вдруг ты всегда теперь будешь таким старательным? — я кивнула в сторону окна и коляски с детьми.

— Конечно старательным! Как иначе? — тепло улыбнулся Артур. — Но с детьми нам все же пока стоит повременить…

— Да! — горячо согласилась я. — На днях схожу к гинекологу и попрошу выписать для меня какие-нибудь контрацептивы. Я не потяну сейчас ещё детей. Мне нужен перерыв после стольких встрясок. И я хочу насладиться спокойствием, наладившимся взаимопониманием между нами и нахождением Егора дома.

— Вика… — Артур заключил меня в объятия и провел рукой по лицу, смотря внимательным взглядом в глаза. — Я тебя недооценивал долгое время. И только сейчас в этой беготне и быту, понимаю, что ты самое лучшее, что могло случиться в нашей с Катей жизни. Теперь, свысока прожитых дней, я не понимаю, чем заслужили это счастье…

— Артур…

— Я и в самом деле думал изначально, что ничего у нас не получится, что ты появилась, чтобы окончательно разрушить то немногое, что осталось у меня в жизни. И как же я ошибался на твой счет… — он обхватил двумя руками моё лицо и прижался влажными и горячими губами к моему рту. — Я скуп на нежные слова и меня часто не бывает дома рядом с вами. Я каждый день перед сном даю себе обещание, что завтра все изменится, но снова задерживаюсь и пытаюсь где-то преуспеть — где-то вне дома и вдали от вас. Я просто привык к такому образу жизни, но последние дни чаще ловлю себя на том, что дома меня ждет такое количество людей и становится не по себе… Словно я сам у себя отнимаю время, которое мог бы провести с вами, с женщиной, которую люблю…

— Люблю? — повторила я эхом.

— Люблю, Вика. Очень сильно люблю…

Спустя два года

— Давай же, Егор, сделай этого Крюгера! Ну же! — кричала с трибуны Катя и хлопала в ладоши.

Слава богу, что никто из немцев её не понимал. Естественно кроме нас с Артуром и Валентиной Андреевной. Близнецы остались дома с няней, а мы отправились на соревнования по плаванию, в которых впервые после долгих тренировок Егор принимал сегодня участие.

К моему удивлению связь между Егором и Катей установилась глубже, чем у Глеба и Игоря. Катя обожала старшего брата, а к близнецам относилась как к надоедливым букашкам. У них наступил самый любопытный период — им все хотелось знать, везде принимать участие, будь то приготовление завтрака по утрам для домочадцев или выполнение домашних заданий с Катей и Егором.

— Мам, ну смотри же, он сейчас его обгонит! А я всегда говорила, что пловец из него ещё ничего, а вот лётчик точно бы вышел никудышный. Он даже моего дрона удержать не может в воздухе, — в ее голосе слышалась гордость и радость. Она возбужденно ерзала на месте и не спускала восторженного взгляда с Егора.