H.I.V.E. Гранит (СИ) - Баковец Михаил - Страница 10

Сидел он на спальнике, которым накрыл старое железное ведро перед тем, как заняться приготовлением ужина. И сейчас он снял его, расстелил позади машины. После чего улёгся сверху, не раздеваясь и даже не то что, не сняв обувь, но и не ослабив шнуровку на ботинках. Уже через пару минут он раскатисто захрапел. После тишины столь резкие рокочущие звуки сильно били по ушам и мешали вслушиваться в окружающий мир. Прапорщик дёрнулся, чтобы растолкать рейдера, но потом махнул рукой. Лишь отошёл на десять метров вглубь склада и устроился у стены на патронном ящике, накинув на плечи точно такой же, как у Карандаша, спальный мешок, чтобы холодный бетон не тянул тепло из тела.

После плотного ужина и бурного дня да ещё при виде спящего рейдера, Кондратьева потянуло в сон. Не сильно, вполне можно побороться с ним и выйти победителем. Вот только при этом внимание притупится обязательно. И чтобы этого не случилось, Кондратьев достал носимую аптечку разведчиков, из тех, что выдавались под роспись по приказу командира части, достал две таблетки из нужного отделения и закинул в рот. Раскусив их, он сделал несколько жевательных движений и проглотил, сморщившись от страшной горечи. Запить решил обычной водой, так как не знал, что произойдёт при смешивании военной химии и местного настоя споранов.

Спустя двадцать минут сон и усталость пропали, а в теле почувствовался прилив сил. Примерно десять часов он будет себя чувствовать Ильёй Муромцем, готовым перевернуть твердь земную, потом эффект пойдёт на спад. И ещё сутки после этого он будет находиться в состоянии хоть в бой, хоть марш-бросок совершить, хоть в засаде пролежать без движения и не теряя бдительности. Зато потом за это придётся сполна расплатиться страшной усталостью, притуплением реакции и ломотой во всём теле.

Не случись переноса в другой мир и заражения неведомым паразитом, который ослабил организм, из-за чего пришлось хлебать неведомую гадость под названием живец, то «комод» воздержался бы от использования боевого допинга. Ему не раз приходилось по двое-трое суток обходиться без сна и вести боевые действия (это не обязательно огневое соприкосновение с врагом). Но именно сейчас он чувствовал, что без поддержки, от которой во рту страшно горчит, не обойтись.

Обострившийся слух стал ещё болезненнее реагировать на чужой храп. Кондратьеву так и хотелось кинуть в Карандаша чем-нибудь увесистым, чтобы «убить тигра». В таком состоянии он провёл время до темноты и часть ночи. А в три часа после полуночи поднялся источник его раздражения.

- Ты не спал, что ли? – хриплым спросонья голосом спросил рейдер. Он не сразу заметил прапорщика в темноте. Сначала крутил головой по сторонам, потом дважды тихо окликнул.

- Нет.

- Меня что ли сторожил?

- Охранял, крёстного, - усмехнулся прапорщик.

- О-о, это правильно, Гранит, это уважительно. Но не стоило, чесслово. Лучше бы отдохнул.

- Я пошутил, - резковато ответил ему «комод». – Если уж совсем не можешь обходиться без своих тюремных кличек, то зови меня Купцом. Это мой старый позывной, я ещё не отвык от него.

- Э-э, не, - серьёзным тоном произнёс Карандаш и погрозил пальцем в темноту, которая скрывала Кондратьева, - так не пойдёт, Гранит. Твои позывные остались на Земле, а здесь тебе Стикс дал новое имя.

- Вообще-то, его дал ты. Или с похмелья забыл всё уже?

- Стикс говорил через меня. Гранит, не шути с такими вещами. Я видел, как умирали те, кто пренебрегал законами Стикса. Ты ещё новичок, на тебя Его удача и защита распростёрта. Но пройдёт пара дней, и ты станешь обычным иммунным. Поэтому очень тебе советую – не ерепенься и не иди против ветра. Нарвёшься на какого-нибудь религиозного фанатика, скажешь при нём нечто подобное, и он тебе в лоб маслину загонит.

- Ну-ну. Сейчас ты очень сильно похож на такого фанатика, сектанта.

- Не «нунукай», я тебя от глупостей предостерегаю. Вся твоя подготовка ничего не стоит против ветерана, который прожил здесь год и больше.

- Всё, хватит. Понял я всё, - прапорщик решил, что проще согласиться с попутчиком, который стал уж очень серьёзным в данной теме. Лучше её, тему эту, сменить. – Расскажи про фанатиков. Не ошибусь, если предположу, что в таком месте разных культов и течений должно быть очень много.

- Угадал. И их не просто очень много, а дохренища…

Глава 5

Глава 5

- Тормози!

- Да ты в своём уме, военный? – выпучил глаза Карандаш. – Нас же порвут.

- Тормози, я сказал. Справлюсь, - повторил свой приказ прапорщик, после чего щёлкнул фиксаторами на люке, откинул, взял винтовку и по пояс вылез наружу.

Снизу раздался мат рейдера, потом заскрипели тормоза, и машина стала быстро, но при этом достаточно плавно, замедляться. Впрочем, разогнавшуюся стальную махину с таким весом быстро остановить может только многотонный бетонный блок.

В это время Кондратьев прикладывался к винтовке, наводя ту на преследователей. Две кошмарные туши размером со здоровенного секача, только с человеческим обликом (условно человеческим, конечно) неотрывно преследовали «уазик» вот уже километров пять, и понемногу нагоняли его. По местной классификации это были молодые кусачи. Один уже подобрался почти на полторы сотни метров, второй отставал от него не больше чем на пятьдесят метров.

«Эх, прицел нужно было снять», - досадливо подумал прапорщик, прижимаясь к резиновому наглазнику «оптики». Впрочем, это ему не помешало с первого же выстрела вогнать пулю в грудь сутулой твари с длинными, что у твоего гиббона, лапами. Тяжёлая пуля, сто с лишнем лет назад придуманная, как охотничья, насквозь пробила тело заражённого. После такой оплеухи кусач закувыркался по асфальту, не один раз перевернувшись вокруг себя и пятная тёмной кровью дорожное покрытие.

На следующую тварь прапорщику пришлось потратить три пули, так как та решила попрыгать влево-вправо. Почти точь-в-точь такие рывки совершает лисица, когда её ночью выгнали под свет фар машины горе-охотники и пытаются на ходу подстрелить. Третья пуля вошла ему, кусачу, в бедро и опрокинула точно так же, как и первого монстра. Скорость они набрали под семьдесят километров в час! И это был ещё далеко не рекорд по словам Карандаша. Заражённые из числа животных догнали бы УАЗ уже на втором километре преследования.

Удивительно, но судя по поведению заражённых, ни пули, ни жёсткое торможение не нанесли им смертельных ран. Даже тот, кто словил винтовочную «бреннеке» в грудь, уже стоял на ногах и подёргивался, приходя в себя. А второй на трёх конечностях шустро направлялся к «уазику». При этом прапорщик готов был поклясться, что на его уродливой перекошенной и окровавленной роже застыло многообещающее выражение в духе «ну, щас я тебя…».

Кондратьев торопливо добил в них остаток магазина и быстро юркнул в салон машины:

- Гони!

Карандаш газанул так, что юзом засвистели все четыре колеса, и запахло резино-пластмассовой гарью.

- Сцепление не сожгли, блин! – не удержался прапорщик. При этом согнулся в три погибели, чтобы оценить вид дороги в боковое зеркало. – Зараза, что ж они такие неубиваемые.

В зеркало было видно, что только один заражённый неподвижно лежит на дороге. Второй же делает попытки подняться на четыре конечности. И это при наличии минимум трёх дырок от крупнокалиберных патронов в корпусе – грудь, живот.

- Да, они такие, - чуть дрожащим голосом отозвался Карандаш. – А теперь гляди в оба, так как на выстрелы могут набежать ещё.

К счастью, его прогноз не сбылся. УАЗ с двумя иммунными, старожилом и новичком, спустя несколько часов благополучно добрался до стаба, который носил название Кнопка. История, как это место получило столь странное название, не сохранилась.

Стаб, который собрал в себе не одну сотню иммунных с самыми непритязательными желаниями и поведением, далёким от законопослушного, был когда-то небольшим посёлком. Скорее всего, даже шахтёрским, так как процентов на семьдесят он состоял из краснокирпичных двухэтажек с шиферными четырёхскатными крышами. По крайней мере, в нескольких посёлках, где Кондратьев побывал проездом когда-то, где ещё при СССР добывали уголь и камень, так вот там старая застройка была представлена точно такими же домами. В посёлке было примерно двадцать двухэтажных домов и в два раза больше частных, на двух владельцев. Кстати, тоже из красного советского кирпича. С внешней стороны посёлка деревья и кусты были вырублены, а трава ещё и выжжена. По чёрному палу тянулась двойная изгородь из толстых железных труб и частых нитей колючей проволоки, опоясывающая поселение по кругу. Кондратьев прикинул тот объём работы, что ушёл на всё это дело и мысленно присвистнул под впечатлением от оценки.