Обсидиановый оракул - Деннинг Трой - Страница 19

Когда оба певца достигли квартердека, песня изменилась — Стой ты, стой ты, перерыв, друг.

Обе линии рабов остановились и вытащили шесты из грязи. После того, как все остановились, первый человек в каждой группе крикнул, — Впе-ред, впе-ред, начали. — Они дружно погрузили свои шесты в ил и все началось сначала.

Когда бак Ночной Гадюки достиг места с холмами грязи, Кестер перевесилась через планшир и крикнула, — Резко направо, Перкин!

Рулевой повернул свое колесо, а рабы с левого борта вытащили свои шесты из ила. Каравелла повернулась так быстро, что Агис должен был схватить руку Нимуса, что помешать рептилии упасть за борт. Несмотря на столь резкий поворот, аристократ ясно видел, что нос судна воткнется в следующий холм грязи раньше, чем корабль закончит маневр.

Рыча от гнева Кестер перепрыгнула через своего кораблеводца и схватила длинную плетку, висевшую на перилах квартердека. Спрыгнув на главную палубу, она начала яростно хлестать плеткой шеренгу рабов с правой стороны. После каждого удара свистящего кончика плетки раб мычал от боли и на его обнаженной спине вспухала широкая полоса.

— Я сказала резко направо, — выкрикнула тарик.

Рабы с правой стороны изо всех сил воткнули свои шесты вперед и поднажали, как бы пытаясь толкнуть судно назад. Нос Ночной Гадюки слегка щелкнул, затрещал, и бушприт прошел в нескольких дюймах от ближайшей кучи ила. Кестер продолжала хлестать свою команду, проклиная их медленную реакцию и стараясь, чтобы в шеренге не осталось ни одной спины без рубца.

Агис подошел к Кестер и придержал плеть, старась успокоить взбешенную тарик. — Ты не думаешь, что этого достаточно? — спросил он. — И так плохо, что экипаж твоего судна состоит из рабов, но они не заслужили такого обращения с собой.

Кестер сбросила его пальцы. — Это мое судно, — прорычала она. Ее дыхание было несвежим, так как длинное путешествие было трудным испытанием для организма тарика. Вместо живых ящериц или змей приходилось есть засоленное и высушенное мясо, что было лишь немногим лучше дле нее, чем несвежее фаро для ее человеческой команды. Агис подозревал, что вынужденная диета испортила не только ее пищеварительную систему, так как настроение Кестер становилось все хуже и хуже с тех пор, как они покинули Балик. — Я управляю ею так, как я считаю нужным.

— Нет, пока я тебя нанял, — ответил Агис, забирая плеть из большой руки тарика.

— Эти люди были преступниками, прежде, чем стать рабами, — сказал Нимус, спускаясь вдоль перил с квартердека. Его молочно-белые глаза глядели в воздух над головой Агиса. — Они заслужили такого обращения — и они обязаны ей своей жизнью.

— Это правда, — согласилась Кестер. — Каждому из них вырвали бы сердце на арене — если бы не я и мой к’шелек.

— То, что ты спасла их не дает тебе право издеваться над ними, — возразил аристократ, возвращаясь на кватердек с плеткой. — Я не потерплю такого — даже от капитана корабля.

Кестер последовала за ним. Когда он вернул плеть на свое место, она указала на обломки кораблекрушения впереди и спросила, — Я полагаю то, что ты запланировал для твоего друга, не унизит его?

Ночная Гадюка была так близко к обломкам, что Агис уже мог видеть Тихиана, лежащего лицом вниз, его длинные рыжеватые волосы рассыпались по плечам.

— Я ничего не планирую для Тихиана, кроме того, чтобы доставить его обратно, где он будет держать ответ за свои преступлени, — отозвался аристократ.

— И найти, что он и Андропинис задумали, — добавил Нимус. — Твое отвращение к жестокости лучше убрать в карман, пока мы не развяжем ему язык.

— Есть другие пути заставить Тихиана говорить, — ответил Агис. — Кроме того, никакая боль не заставит его сказать правду, если он не захочет этого.

— Особенно, если он мертв, — фыркнула Кестер. Взгляд тарик сосредоточился на правом борте носа Ночной Гадюки, который как раз проходил мими бездыханного тела Тихиана. Она разрешила судну проплыть еще пару ярдов, потом пролаяла. — Полный стоп!

Экипаж поднял свои шесты, потом насадил на них длинные наконечники и воткнул обратно в ил. Каравелла содрогнулась и остановилась, ее кватердек оказался прямо напротив опустошенного бака. Рабы с правого борта молча уставились на обломки, изучая неподвижное тело Тихиана.

Кестер спрыгнула с квартердека и схватила длинную доску. Она просунула ее в паз в дне планшира, направив его к оторванному баку Королевской Леди. Показывая Агису на доску, она сказала. — Будь осторожен. То, что ил здесь мелок и корпус судно лежит на дне, вовсе не значит, что он не может внезапно двинуться. Если ты упадешь, мы ничего не сможем сделать для тебя.

— А если обвязать веревку вокруг пояса? — спросил Агис, взбираясь на планшир.

— Я уже говорила тебе, что у меня на к’рабле нет лишних веревок, — раздраженно сказала Кестер. — Да и пока мы вытащим тебя обратно, твои легкие будут полны ил’м.

— Почему бы тебе не воспользоваться Путем, чтобы взлететь или перенести короля сюда? — предложил Нимус.

— Агис покачал головой, больше себе, чем слепому волшебнику. — Это не то, чем я занимался во время моих исследований, — ответил он. И король слишком тяжел для меня, чтобы перенести его через Путь. Если я хочу взять его обратно в Тир, я должен пойти и принести его.

Аристократ внимательно оглядел доску из ребра мекилота, по которой ему предстояло идти. Она была шириной с его плечи и больше десяти ярдов в длину, с поверхностью цвета слоновой кости. Под ней свободно раскинулась жемчужная поверхность трясины, скорее похожая на дымку оазиса, чем на иловую кровать. Другой конец сходен оказался около центра пустынного бака, который лежал под углом к поверхности моря, егоконец был погружен в ил. Из-за этого угла только один угол доски Агиса твердо лежал на обломках. Другой висел в нескольких инчах над деревянным корпусом.

Тихиан лежал на животе в центре покореженного бака, его сумка была привязана к поясу, лицо повернуто в противоположном направлении. Рыжеватые волосы короля были запятнанны кровью, и золотая диадема вокруг головы вдавилась в череп как после резого удара сверху.

Агис перебрался через планшир и медленно двинулся вперед, его сердце вздрагивало от страха каждый раз, когда сходни колебались. Когда он прошел уже полпути, доска согнулась под его весом и опустилась вниз, к корпусу разбитого судна. Агис опустился на живот, чтобы распределить свой вес более равномерно по доске и прополз остаток пути не подымаясь. Путь до конца доски казался бесконечным, но наконец он дополз, глубоко облегченно выдохнул и перевалился на бак.

Доски корпуса недовольно затрещали. Дальний конец медленно погрузился глубже в море. Неподвижная фигура Тихиана скользнула ближе к илу, а Агис почти потерял равновесие. Аристократ мгновенно бросился вперед схватил короля за плечи и выволок на бушприт, уравновесив обломок погибшей Королевской Леди.

Агис потряс Тихиана за плечо. — Просыпайся, — сказал он. — Мы должны убираться отсюда.

Так как не было никакой реакции, Агис перевернул короля на спину. Тело вяло перекатилось, не было даже намека на работу мышц. Если бы не мельчайшие колебания груди Агис решил бы, что он мертв. Глаза Тихиана ввалились, сухая кровь запеклась на обоих щеках. Между потрескавшихся губ торчал серый язык, чудовищно раздувшийся от жажды и сухой, как Иловое Море.

— Даже отсюда он выглядит дохлым, как безголовый г’гант, — заметила Кестер. — Столкни его в ил, и дуй на к’рабль. Не сликом мудро мешкать в этих местах.

— Он жив, более или менее, — ответил Агис. Взглянув на Ночную Гадюку, он увидел Кестер, Нимуса и половину команды, столпившихся у планшира. — Просто я не могу разбудить его.

— Смочи ему губы, — предложил Нимус. — Жажда — это могучий стимул, хотя он и без сознания.

Так как никакого меха с водой рядом не было, Агис открыл сумку короля и заглянул внутрь. Несмотря на солидную внешность, сумка была пуста.

Аристократ закрыл ее и взглянул назад, на корабль. — Бросьте мне мех с водой.