Тень последней луны (СИ) - Пяткина Мари - Страница 5

Полтинник выражал нетерпение, суетился, громко цокая и причмокивая, будто всё понимал и пытался морально поддержать хозяйку или поведать что-то важное. «Сейчас возьму его на ручки, попрощаться, а тогда уж позвоню в милицию», — подумала она и заплакала.

— Иди сюда, малыш…

Но малыш всем телом толкнул дверь — и дверь распахнулась. Он выскочил в коридор блока — Веля за ним.

— Стой! — сперва шёпотом, а затем и в полный голос звала она и цокала, и свистела, в общем, делала всё, чтобы приманить питомца, но опоссум, не останавливаясь, нёсся прочь по коридору спящего общежития, петлял, сворачивая в боковые ответвления чужих секций, выскакивал на запасные лестницы, будто чуял, где можно пройти, свернуть и пролезть, и не было никакой возможности его догнать. Иногда он оборачивался в темноте и смотрел, следует ли за ним Веля, а после — ускорялся снова. Она знать не знала, что в общежитии есть столько укромных уголков и такой длинный подвал.

Было что-то зловещее в отчаянии, с которым Веля пыталась и не могла поймать свою маленькую пушистую любовь. И было что-то жуткое в его застывшей позе, когда он тормозил, чтобы оглянуться, а тусклый свет редких лампочек выхватывал его длинную голову, белую, словно мёртвый череп, с чёрными провалами глаз и ушей. Веля уже и рада была бы прекратить погоню, да только сомневалась, что сможет без посторонней помощи вернуться назад.

Исчезли последние лампочки и затянутые паутиной двери закрытых подсобок, перестали встречаться даже трубы центрального отопления, эти вездесущие артерии любого дома. Воздух вокруг сгустился, стал почти осязаемым. Тут пахло свежим озоном, будто после грозы и, одновременно, тянуло могильной сыростью. Где она? В каких подвалах?

Веля больше не спешила, теперь она с трудом пробиралась по тёмному и узкому проходу, почти норе. Шла осторожно, почти плелась, пока не упёрлась в тупик. Она ощупала препятствие, в которое упёрлась, нашла дверную ручку и толкнула от себя. Дверь распахнулась и Веля выбралась на волю.

Даже голова закружилась от чистого, свежего воздуха. Потирая ладонями озябшие плечи, Веля сделала пару шагов наружу и оглянулась. Она оказалась в заброшенном парке или густом лесу. Чёрте что. Осторожно ступая по своим же следам, Веля хотела вернуться назад, в подвал общежития, но не смогла найти дверцу, через которую вышла.

— Пол! — позвала она. — По-о-ол!

Какая-то птичка пронзительно и протяжно пискнула, полоснула голосом по душе как ножом, да цикады ей в ответ завели свою трескучую песню.

— Ну что ж, — сама себе сказала Веля, — придётся заночевать тут, а утром пойду искать дорогу назад и сдаваться в милицию.

Какая-то часть её даже радовалась, что опоссум выбрался в такое свободное место. Тут ему будет хорошо, гораздо лучше, чем в зоопарке. А уж прокормиться как-то сможет. В таком огромном парке жуки, личинки, птичьи яйца однозначно найдутся, а возможно и ягоды ежевики. Опоссумы со времён динозавров выжили, можно надеяться, и этот на воле не пропадёт. Веля нашла дерево потолще и уселась под ним, обхватив колени. Вдалеке залаяли собаки — значит и люди неподалёку есть. Она уткнулась лбом в сложенные на коленях руки и… вдруг проснулась с чувством, что увидела кошмар.

На секунду Веле подумалось — ну их нафиг, такие сны, хорошо, что сейчас прозвенит будильник, сегодня у неё первые два урока, а вечером надо не забыть подменить коллегу на группе аква-фитнеса. А потом Веля поняла, что ужасно замёрзла, а ноги затекли от неудобной позы, что высоко над головой поют птицы, и что сон — никакой не сон, она убила человека, а теперь находится неизвестно где и толком не помнит, как сюда попала, и что во сне она пыталась согреться, укрывшись толстым зелёным листом огромного растения. Ёжась от холода и потирая озябшие плечи — ещё бы, ведь всё что было на ней — топ из эластика и такие же леггинсы, она огляделась в поисках той двери, через которую вышла в… Ботанический сад?! Рот у Вели сам по себе приоткрылся. Что за ерунда?! Она повернулась налево, направо, развела руками, совсем как ставший мемом персонаж Траволты в «Криминальном чтиве» и с облегчением улыбнулась. Она не знала ни единого растения из тех, что её окружали, а спала, как оказалось, под огромной пальмой со свисающими вниз жухлыми листьями. Конечно же, это сон, и он продолжается! Мимо её ноги прополз огромный чёрный жук с целым букетом рогов на голове. Над головой, среди лиан, порхали диковинные птицы и крупные тропические бабочки. Протяжно кричали какие-то зверьки.

Дрожа от холода, Веля прошла к просвету между деревьями многоярусного какого-то леса, внимательно глядя под ноги, чтоб не наступить на что-то экзотическое, живое и ядовитое. Сон или не сон, а потревожить скорпиона было бы неприятно.

Она была совсем близко к краю — вскоре деревья закончились, стволы расступились и птичий щебет сменился мягким рокотом океанского прибоя. Между лесом и полосой прибоя было метров десять песчаного пляжа. Солнце едва проснулось, окрасило холодный ещё песок нежным розовым цветом. По пляжу ходило два подростка, голые до пояса и загорелые, как шоколадные батончики. Один нёс в руках корзину, иногда нагибался и что-то подбирал, а второй прочёсывал песок грабельками, — вероятно, местные жители помогали в каком-то заведении, расположенном неподалёку.

— Мальчики! — Веля шагнула вперёд и махнула рукой. — Скажите…

Подростки дико глянули на Велю, да как припустили наутёк, один даже корзину свою бросил. Оттуда стали выбираться и убегать к воде малыши-черепашки.

Что-то зашуршало в нарядных кустах, украшенных жёлтыми цветами-дудками. В высокой траве, почти у самых Велиных ног, перекатилось узорное чешуйчатое кольцо, и тут же из кустарника со щебетом вылетела напуганная змеёй стайка разноцветных птичек.

— Что за… — сказала Веля. Кусты снова зашуршали.

Она отступила на пару шагов, поискала глазами что-то наподобие палки, но тонкие ветки раздвинулись и оттуда показалась невероятно родная длинная морда с розовым носом и чёрными пятнами глаз.

— Пол! — вскричала Веля, хватая опоссума на руки, — Иди сюда, там змея!

Она прижала его к груди так сильно, что он неодобрительно заворчал, зашипел, закашлял и приглушенным голосом сказал:

— Вообще-то мне змеиный яд не страшен. Об этом тревожится не стоит, пусти… Пусти, а то укушу.

Поражённая Веля осторожно поставила его на песок. Она уже уяснила, что всё происходящее — реалистичный сон. Так почему бы во сне опоссуму не заговорить человеческим языком? Она решила спокойно спать дальше.

— И к бешенству я тоже невосприимчив, это так, для развития, не нужно было прививать меня в ветеринарке, тупая ты курица, — добавил Пол, отряхиваясь. — Спасибо сказать не хочешь?

— Э-э-э… — Веля подумала, как правильно говорить со сновидением и саркастично поклонилась, — Спасибо, что ты есть в моей жизни, моя пушистая любовь, моя косматая звезда.

— Лесть — это уже лишнее, — Пол пробежался пару шагов и, презрительно искривив губу, принялся обнюхивать небольшого крабика, застывшего в напрасной оборонительной позе.

Вскоре раздался хруст панциря и аппетитное чавканье. Веля почувствовала, что тоже ужасно хочет есть.

— Так вот, — продолжал опоссум, облизнувшись. — Я думаю, будет лишним напоминать, что В ТОМ МИРЕ тебя ждало уголовное дело, а В ЭТОМ, если ты проявишь некоторую сноровку, то вполне сможешь сносно устроить ну-у-у, не жизнь, потому что у вас, людей, априори не жизнь. Но достойное существование на сколько там тебе отмеряно.

С каждым словом питомца Веля чувствовала себя всё более неуютно. Пол её любил. Он не должен был говорить таким презрительным тоном и называть тупой курицей из-за какого-то несчастного укола в загривок! Она изо всех сил ущипнула себя за бедро с тыльной стороны. Получилось очень больно. А вот проснуться не получилось.

— Ты можешь задать мне три вопроса, — продолжал Пол, — и я на них отвечу. Подумай хорошенько.

Солнце всходило всё выше, освещая чудные, многоярусные тропики. Веля снова посмотрела по сторонам, глянула вверх. Высоко в лазоревом небе бледнели, пропадая, сразу две луны, большая и малая.