Беременна от босса (СИ) - Лакс Айрин - Страница 41

— Согласен. Я был слеп, не хотел видеть того, что было у меня под носом. Но тогда мне исполнилось всего двадцать пять лет. Меня несло со страшной силой! Я не видел границ и препятствий и решил утереть нос Ильясу. Полез в ювелирное дело и… эпично прогорел.

— Ого! — присвистнула я. — Теперь понятно, почему Ильяс тебе сказал, что кто-то должен оправдывать говорящую фамилию.

— Я наломал немало дров. Меня даже едва не осудили, — усмехнулся Алмазов. — Спасибо деду, он поднял свои связи в органах и отмазал внука от скамьи подсудимых.

— Мне нравится твой дедушка. Глядя на него, я понимаю, каким ты будешь в старости. Таким же вредным, упёртым, несгибаемым, но с мужским стержнем…

— Льстишь?

— Думай, как тебе угодно, — пожала я плечами. — Но твоя семья недолюбливает Альбину.

— Разумеется. Алмазовы не любят, когда их выставляют идиотами. Дед, в особенности.

— Значит, хорошо, что Ильяс пригласил эту мерзкую и продажную душонку. Он хотел вывести тебя из себя. Ему это удалось. Но вся семья против присутствия Альбины, дед, в особенности. Уверена, что в его глазах рейтинг Ильяса сильно упал…

— Думаешь?

— Стопудово! — заверила я босса и неожиданно для себя зевнула.

— Ладно, беременная и прекрасная Ева, пора транспортировать тебя к месту сна, — подвёл итог нашей беседе Алмазов.

Он поднялся легко и понёс меня так, словно я ничего не весила. Преодолел просторный холл дома и забрался на второй этаж.

— Зачёт по физической подготовке, сдал, Сказочник!

— Неужели ты во мне сомневалась? — поинтересовался босс. — После эпичного разгрома уличных хулиганов!

— Нет…

В дверь спальни постучали.

— Рус! Дед хочет с тобой поговорить, — послышался голос Ильяса. — Наедине!

— Иди, — шепнула я боссу. — И помни. Мысленно я пляшу рядом, с пушистыми помпонами в команде поддержки! Мы лучшие!

Босс направился к двери, но потом резко остановился.

— Ты зря сказала про танцы в команде поддержки. Короткая юбочка, пушистые помпоны… Ева, нам спать на одной кровати.

— Мечтай! Будешь спать на полу! И я отправлю тебя принимать холодный душ перед сном.

Я послала начальнику воздушный поцелуй, а сама принялась готовиться ко сну. Не знаю, о чём Алмазов говорил со своим дедом. Но разговор длился довольно долго. Я уснула и проснулась, только когда поняла, что босс вернулся.

— Как прошёл разговор?

— Нормально. Спи…

Заснуть не получалось. Алмазов что-то делал в полной темноте. Выдвигал ящики, шумел, налетал на все углы мебели и чертыхался.

— Рус, что ты делаешь?

— Ищу одеяло или что-нибудь ещё, — отозвался босс. — Чтобы постелить на полу.

— Алмазов. Ты разбудишь всех. Иди на кровать. И чем быстрее, тем лучше. Иначе ты прогонишь мой сон, я не смогу уснуть и…

— И превратишься в тыкву?

— Нет, сделаю тыкву из тебя.

— Помни, ты сама этого захотела, — угрожающе произнёс Алмазов.

Он осторожно лёг на кровать. На значительном расстоянии от меня. Босс лёг и замер. Я чувствовала, что он напряжён и о чём-то думает. Очень сосредоточенно, несмотря на поздний час.

— Алмазов, мне кажется, что я слышу, как скрипят твои мозги от усердия. Думай потише, пожалуйста! — попросила я.

Я перебралась к нему поближе и улеглась на горячее плечо головой. Положила руку на грудь.

— Это чревато последствиями, — предупредил босс. Мне показалось или его голос был немного севшим?

— Отнесись к этому по-другому. Я твой друг и боевой товарищ, — пробормотала я, успокаиваясь.

Всё-таки близость босса не только заставляла мои гормоны выскакивать в сумасшедшем ритме, но и вселяла какое-то умиротворение. Щемящее чувство и очень приятное…

— У меня ещё не было таких сексуальных друзей.

— Значит, я буду первой. А теперь спи, Алмазов.

— Ты меня обнимаешь, упираешься грудью. Готов поспорить, что через пять минут ты закинешь на меня свои ножки. Навряд ли я теперь смогу уснуть, не думая ни о чём запретном.

— Это терапия объятиями. Очень действенная.

— Ха! Вылечите моё тело, доктор! — страждущим голосом попросил Алмазов.

— Вылечить твоё тело от недомогания сможет любая другая девушка. Например, Альбина. Только попроси, — усмехнулась я.

— А ты что лечишь?

— Твоё разбитое сердце, — пошутила я, потёрлась щекой о горячую кожу и поцеловала грудь босса там, где раздавались гулкие удары сердца.

38. Ева

Утром я проснулась в отличном настроении. Даже раньше, чем рассчитывала. Пощекотала спящего босса уголком простыни. Алмазов поморщился, отмахнулся, но просыпаться не желал.

Руслан обещал, что сегодня наши мытарства закончатся. Мы уедем. Надеюсь, больше от меня ничего не потребуется, кроме как жить с Алмазовым и изредка принимать гостей.

Утром легко быть оптимистом. Особенно, когда в доме тихо, и никто не мешает тебе наслаждаться теплом и солнечными лучиками, пляшущими вокруг.

Мне не сиделось без дела. Я покрутилась на кухне. Тошноту я не ощущала — только острое чувство голода. Хотелось сырников.

Спрашивать разрешения было не у кого. Хозяева дома спали, часы показывали всего полседьмого утра. Так что я помялась немного, но всё-таки залезла в огромный холодильник. Я не боялась разбудить гостей Ильяса, потому что кухня была расположена далеко от спален.

Я замесила творожное тесто на сырники и принялась их выпекать, попутно глотая слюни. Желудок голодно урчал, требуя еды. Я не стала ждать, пока остынет хотя бы один сырник и откусила его ещё тёплым.

— М-м-м… — не смогла сдержать стона.

— Налей мне чаю, — послышался за моей спиной голос Мурата Сабитовича.

Я обернулась и встретилась взглядом с дедом Русланом. На мгновение я замерла без движения, поняв, что не знаю, как вести себя с ним.

— Напугал? — усмехнулся дед, усевшись за стол. — Хочу проверить, так ли вкусны твои сырники, как кажется со стороны.

Я опомнилась. Улыбнулась деду и налила ему чаю, поставила на стол тарелку с сырниками.

— Сметану или джем? — спросила я, открыв холодильник.

Потом смутилась, что хозяйничаю в чужом доме. Дед весело рассмеялся.

— Поздно стесняться, кызым. Давай мне сметану и сахар.

Я поставила перед дедом и то, и другое, вернулась к сковородке, переворачивая сырники деревянной лопаткой. Через некоторое время я услышала:

— Вкусно.

Скупо и всего одно слово. Но лучше уж одно слово, чем десяток сюсюканий и льстивых, но фальшивых улыбок.

— Вчера вечером я говорил о тебе с Русланом, — неожиданно заявил дед.

— Вот как? — напряглась я.

— Да. История ваша, конечно, занимательная. Но только я своего внука вот с такого возраста знаю, — дед показал рукой на уровне сиденья стула. — Поэтому удивлён, что Руслан изменился. В хорошую сторону или в плохую, судить рано.

Дед пожевал губами, опять начал уплетать сырники, делая это нарочно медленно. Словно испытывал моё терпение.

— Надеюсь, позорить семью Алмазовых так, как это сделала Альбина, ты не станешь.

Я дожарила сырники и присела рядом с дедом. Что ж, хоть в чём-то я могу быть откровенной и не лгать.

— Руслан не рассказывал мне об этой истории. По его поведению я догадывалась, что в прошлом что-то случилось. Но Руслан не говорил прямо.

— А ты спрашивала? — зыркнул на меня дед.

Ответить или нет? Что, если отвечу «не спрашивала» — и прогорю. Отвечу «спрашивала» — опять прогорю. Эх, была не была!

— Спрашивала, но не наседала, требуя немедленный ответ, — выкрутилась я. — Ждала, пока сам расскажет.

— Да? — скептически ухмыльнулся дед. — А почему не рассказывал? Не доверяет, что ли?

— Об этом лучше спросить у Руслана, — улыбнулась вредному деду, подлив чая в опустевшую пиалу. — Я думаю, он не хотел выглядеть глупо в моих глазах. По мнению Руслана, его выставили дураком. Кому из нас нравится быть в этой роли?

— Якшы, — кивнул дед. — Никому не нравится быть дураком. Особенно, когда тебе семьдесят пять. Иншалла!