Магос: Архивы Грегора Эйзенхорна - Абнетт Дэн - Страница 73

Это была какая-то очень странная ересь, и я не до конца понимал, кто же в ней, собственно, еретик – то ли Киилер, то ли сам Император.

– Мы никогда не узнаем правды, – сказал я.

– Но она содержится в записях, – возразил Карил.

– Там содержится опасность, – поправил я. – Ибо правда – относительное понятие, а люди сами решают, как ею воспользоваться. Если кто-нибудь, предположим, решит восстать против Имперской Истины, он сумеет использовать пикт и записи столь почитаемого и надежного источника в качестве опоры для нового учения.

– Чтобы подорвать веру и отказать Императору в божественности?

– Да, такое нетрудно представить.

– И, вероятно, именно поэтому Инквизиция прибыла сюда… Чтобы прибрать к рукам снимок и исключить такую возможность.

– Я не говорил, зачем сюда пришел.

– А я и не про вас.

Осторожным кивком он указал на женщину в дальнем конце зала, беседовавшую с кем-то из гостей.

– Халанор Куртец, – произнес Карил. – Из Ордо Еретикус. По крайней мере, мне так говорили.

– Если бы Ордо Еретикус был нужен снимок Киилер, то они бы взяли дворец штурмом, перебили всех и потом разбомбили это место с орбиты.

– Возможно, – пожал он плечами. – Если, конечно, им не захотелось бы сначала узнать, кто еще будет заинтересован в происходящем, каких людей эта реликвия заставит выбраться на свет.

Он был прав. Я тоже так думал. Несмотря на то, что аукцион был частным, он служил первостатейной приманкой. Даже не сходя с места, я видел, как минимум шестерых человек, входивших в списки разыскиваемых ордосами: ренегаты, еретики и рецидивисты, которых удалось выманить соблазнительной возможностью заполучить поистине бесценную реликвию. Если бы я руководил операцией Ордо Еретикус, то не стал бы спешить, внедрил своих агентов и подождал начала торгов, а затем одним ударом сумел бы и захватить еретический снимок, и прикончить с десяток опаснейших врагов Империума, а также, с помощью пыток и допросов, возможно, нашел бы выход на большинство культов в субсекторе.

В некотором роде за этим-то я и пришел. Мне не нужен был снимок Киилер. Да, я хотел его увидеть, но не обладать им. Это была слишком опасная вещь. Я пришел посмотреть, кого это изображение может привлечь.

На самом деле меня интересовал всего один человек.

И, похоже, я ее отыскал. Карил и его зоркие аугметические глаза мне в этом помогли. Халанор Куртец. Никакой она не инквизитор. Оптические сканеры и псионическое распознавание выдали достаточную вероятность совпадения личностей. Маскировка, грим, омолаживающие процедуры – все эти вещи позволяли скрыть немало.

Но я мог с большой степенью уверенности утверждать, что Халанор Куртец – не кто иной, как архиеретичка Лилеан Чейс.

Когнитэ, старейший и опаснейший из культов Хаоса в истории. присутствовал на торгах в лице своего легендарного и крайне скрытного лидера. Только нечто наподобие снимка Хоруса Луперкаля, сделанного Киилер, могло вытащить ее из укрытия.

Мой долгий и кровавый труд был близок к завершению.

За полчаса до начала торгов меня вызвали к Медонэ.

Он ждал в изолированной комнате. Его глашатай, все так же жутко улыбаясь, приветствовал меня у двери и проводил внутрь.

Медонэ Пожиратель перестал быть человеком в нормальном понимании этого слова много лет назад. Аппетит поглотил его. Бледная туша, настоящая гора плоти, весившая более девяти тонн, возлежала на конструкции из суспензорных опор и балок. Конечности скрывались где-то в глубине жировых складок. Целая армия рабов старательно втирала в кожу увлажняющие масла – этот процесс не останавливался ни на секунду. Бесконечная процессия сервиторов несла подносы с пищей, которую подхватывали летающие кибердроны и уносили наверх.

Лицо разглядеть было почти невозможно – просто точка где-то на вершине этой живой горы, оплетенной металлоконструкциями.

– Мой дражайший инквизитор Эйзенхорн, – произнес он через глашатая, – я бы хотел с вами поговорить. У меня есть подозрение, что не все сегодня пройдет гладко. И я бы желал получить гарантии того, что вы не собираетесь арестовывать меня.

– Медонэ, вы организовали аукцион, – ответил я. – Мне кажется, в этом нет ничего противозаконного.

– Подтвердите гарантию, пожалуйста.

– Подтверждаю. Но, простите, если у вас было ощущение, что аукцион пройдет неспокойно, зачем вы его все-гаки организовали?

– Я и не собирался, – улыбаясь, произнес глашатай, – Я собирался организовать частную сделку по продаже снимка. Закрытую. Но не сложилось.

– В каком смысле? – спросил я.

Псионический дар позволил мне заметить легкую дрожь в мыслях Медонэ, вызнанную страхом или смятением. Между мыслительным процессом человека-горы и речью глашатая возникла бесконечно крохотная задержка, которая позволила мне проскользнуть в его разум.

– Я решил, что аукцион – более удачная идея, – произнес глашатай.

«Меня заставили организовать торги против воли», – подумал Медонэ.

Я отскочил в сторону.

Лазерные лучи, яркие, как сердце звезды, опалили землю там, где я стоял.

Медонэ вынудили провести этот разговор с глазу на глаз. Я обругал себя за то, что с самого начала не догадался, что человек, настолько стыдившийся своего физического состояния, что использовал аватару для общения, никогда бы не стал ни с кем встречаться лично.

Я тяжело перекатился, случайно сбив при этом глашатая с ног. Ловушкой оказались два сервочерепа, спикировавших из-под крыши. Их лазерное оружие уже разогревалось для второго залпа. Луч опалил пол за моей спиной. Еще один попал в начавшего подниматься глашатая, мгновенно выпотрошив беднягу. Он, судорожно хватая ртом воздух, упал ничком, забрызгав пол кровью и ошметками внутренностей.

Сверху, оттуда, где находился настоящий рот Медонэ, раздался вопль боли от псионической отдачи.

Я высвободил свои ментальные силы и контратаковал гудящие сервочерепа. Затем яростным псионическим ударом вывел из строя механизмы управления и оборвал телепатический импульс, позволявший оператору управлять машинами-убийцами. Один, будто метеор, рухнул на пол и взорвался. Второй, разогнавшись, просвистел у меня над плечом и, лишенный управления, врезался в стену.

С антигравитационных подвесов Медонэ посыпались искры. Мой удар выжег и их системы тоже.

В помещение ворвались трое. Все они были членами свиты Халанор Куртец – массивные, сильные и быстрые бойцы.

И, кроме того, защищенные от псионического воздействия.

Я потянулся за оружием, но первый противник уже добрался на расстояние удара. Он оказался вооружен изогнутым кинжалом, и первый удар мне удалось заблокировать. Я кувырнулся назад, перебросил неприятеля через себя, успел подняться на ноги быстрее него и, как только он начал выпрямляться, тут же снова сбил его подсечкой.

Обернувшись, я выхватил из кобуры свой «Тронсвассе» и пристрелил двух других нападавших. Ударив в цель, снаряды отбросили бойцов назад.

Первый противник попытался захватить меня сзади за горло и утащить на землю. Только рукоять моего пистолета не дала ему воткнуть кинжал мне в лицо. Я ударил локтем назад, но не попал. Мой враг был явно сильнее обычного человека – вероятно, за счет аугметических имплантов. Это был специально созданный убийца, телохранитель или головорез Когнитэ.

Много лет назад меня покалечили. Мои ноги и нижняя часть спины с тех пор зажаты в тяжелый металлический экзоскелет, только поэтому я еще могу передвигаться. Я с силой опустил закованный в сталь ботинок на стопу противника и раздробил ее.

Он зашипел от боли и слегка ослабил хватку. Я снова ударил локтем.

Как только он отшатнулся, я тут же развернулся и нанес удар рукоятью «Тронсвассе» прямо ему в макушку. Головорез завалился на бок с расколотым черепом и струйками крови, вытекающими из ушей.

Раздались новые выстрелы. Еще несколько людей Куртец ворвались в помещение. Они открыли огонь из автопистолетов и короткоствольных лазерных винтовок.