Магос: Архивы Грегора Эйзенхорна - Абнетт Дэн - Страница 38

– Свой человек?

– Гундакс. Вы скоро познакомитесь. Это телохранитель епископа. Суровый тип.

– Думаете, епископ считает, что Ско не справится с задачей?

– Я думаю, что так считает уже не только он. Барон угрожает оставить Ско без оплаты. В любом случае Ско не мог понравиться епископу.

– Почему?

– Потому что, по мнению его святейшества, Ско – безбожник. Он раньше работал на арене для боев. В Имперских Ямах на Тастатраксе.

Попытки Драшера отдохнуть то и дело прерывались яркими сновидениями о телах, которые, когда их переворачивали, роняли на пол внутренности, исходящие паром. Немного за полночь он прекратил попытки уснуть и встал с постели.

Магосу выделили комнату на одном, из верхних этажей крепости. Здесь было ужасно холодно, ветер и дождь били в ставни, плохо подогнанные к оконным проемам. Драшер оделся, активировал светосферу и включил портативный обогреватель, после чего разложил на столе оборудование и блокноты и попытался отвлечься работой.

На Гершоме не было наземных хищников, даже примерно подходящих под имеющиеся характеристики. Пустынные волки с западного континента, Lupus cygnadae gershomi, отличались достаточной свирепостью, но из-за стайного образа жизни крайне редко становились одиночками. Большой крапчатый кот из тайги на Полуострове – к сожалению, практически вымерший – обладал достаточной массой и мог перепрыгнуть через забор, но ни он, ни волк не рассекли бы проволоку так, как это сделал таинственный зверь. И они бы в любом случае покормились.

А еще из записей, которые отдала ему Макс, следовало, что инородных включений в ранах мертвеца не оказалось, но размер укуса составляет приблизительно пятьдесят три сантиметра. Пятьдесят три!

Таким не мог похвастаться ни один волк. Наиболее крупная челюсть кота с Полуострова, которую видел Драшер, была тридцать семь сантиметров и принадлежала ископаемому образцу. Все самые большие кошки давно вымерли.

Единственным живым существом, которое приблизительно подходило под описание, была Gnathocorda maximus, огромная рыба из океанских глубин. Но она обитала во Внешнем Ударе. Здесь не водились ни волки, ни лесные коты, ни, конечно же, бешеные акулы.

Магос еще раз пересмотрел пикт-изображения пробоин в стенах. Из-за расщепленных кромок он не мог понять наверняка, но ему показалось, что все дыры пробили двумя идущими сверху вниз и крест-накрест ударами. Как будто человек рубил мечом сплеча.

И откуда взялась идея, что у существа нет глаз?

У Лиама Гундакса были темные близко посаженные глаза, черные волосы, заплетенные в косы, и раздвоенная бородка. Он оказался высоким и мускулистым. Драшеру в нос ударил первобытный запах пота.

– Кто ты и чего тебе надо?

На дворе было раннее утро. Дождь утих, превратившись в мелкую изморось. Земля под серым небом казалась почти черной. Внешний Удар представлял собой широкую полосу скалистых холмов и чернеющих на горизонте полосок леса.

Драшер пришел в местный собор, но на входе в неф перед ним выросла огромная фигура в звериных шкурах. С шеи телохранителя епископа свисали молельные четки, запястья украшали широкие браслеты с вплетенными полированными камнями, оберегами, символами Империума и зубами животных.

– Гундакс! Уйди! – раздался голос епископа, звучавший так, будто тот отгоняет собаку. Он вышел вперед, и Гундакс отступил.

– Драшер, дитя мое! – приветствовал гостя епископ. – Не обращай внимания на этого головореза. Это же магос биологис, о котором я тебе рассказывал, – последняя фраза предназначалась Гундаксу.

Тот отрывисто кивнул, отчего кожаный комбинезон хрустнул, а молельные четки застучали друг о друга.

– Давай пройдемся! – пригласил епископ Драшера.

Они двинулись в глубь нефа. Магос восхищался монументальной архитектурой храма и великолепными витражами.

– Здесь живут суровые люди, – рассказывал епископ. – Суровые и безгранично отважные. Нет, я, конечно, не жалуюсь, ибо служу Богу-Императору так, как он того от меня требует. И здесь ничуть не хуже, чем где-либо еще.

– Император защищает, – ответил Драшер.

– Похоже, в последнее время он не находит для нас времени, – посетовал епископ. – И от этого вера слабеет. Мне и без того непросто наполнять сердца прихожан добродетелью и богобоязненностью, а этот зверь… Он вытягивает из них последние капли благочестия.

– Похоже, дело непростое, ваше святейшество.

– Жизнь – вообще непростая штука. Мы крепчаем, преодолевая испытания. Но, мой дражайший магос, я беспокоюсь о духовной жизни местной общины почти так же сильно, как о плоти и крови моих прихожан. Это существо… этот зверь… не порождение природы. Это испытание веры. Посланник Хаоса. И если такое чудовище может спокойно ходить среди нас, то и неверие может быть где-то рядом. И в каждой своей проповеди я говорю об этом. Зверь – признак того, что мы низко пали и позволили нашим душам погрязнуть в скверне. И чтобы убить его, изгнать туда, откуда он явился, мы, в первую очередь, должны укрепить нашу веру в Золотой Трон.

– А вот с ваших слов все получается довольно просто.

– Нет, конечно же, нет! Но этот зверь может оказаться тайным благословением. Конечно, благо проявится после того, как чудовище будет побеждено. Если при его помощи мы обновим свою веру в абсолютную святость аквилы, то я, когда придет время, вознесу Императору благодарность за сие испытание. Лишь перед лицом настоящей опасности паства может сплотиться вновь.

– Ваше рвение похвально.

– Так что… у вас уже есть какие-то зацепки?

– Пока нет, ваше святейшество.

– Ох, ну что ж… Вы же только начали. Пойдемте, я благословлю вас и вашу работу.

– Ваше святейшество, можно вопрос?

– Конечно, магос! – радостно ответил епископ, останавливаясь.

– Вы говорили, что у зверя нет глаз. И это, похоже, распространенное мнение. – Драшер замолк, вспоминая разговор с детьми в транспорте.

– Да-да! Нет глаз! По крайней мере, так говорят.

– Кто, ваше святейшество?

Епископ замолк на несколько мгновений.

– Жители Внешнего Удара, конечно же. Они так считают.

– Как я понял, в действительности никто не видел тварь Точнее, никто не пережил встречи с ней.

– В самом деле? – пожал плечами епископ.

– Очевидцы мне не известны. Никто не может описать зверя, сказать, как он выглядит и какой величины. Разумеется, мы вправе кое-что предполагать. По характеру ран понятно, что у существа есть зубы. Эти же сведения дают представление о размере пасти. Мы знаем, что существо относительно небольшое, может протиснуться в достаточно узкую – для человека, по крайней мере, – дыру и, вероятно, обладает секущими когтями солидной длины. Но больше у нас нет никаких данных ни о природе создания, ни о его внешнем виде. Тем не менее все, похоже, считают, что у него нет глаз. Что вы думаете по этому поводу?

– Слухи, – улыбнулся епископ. – Болтовня из таверн и с большой дороги. Сами знаете, как люди любят придумывать всякие небылицы, особенно когда ничего толком не знают и напуганы. Я уверен, что у зверя есть глаза.

– Я понял вас, – кивнул Драшер.

– А теперь пора принять благословение.

Драшер заставил себя вынести краткий ритуал, от которого ему вовсе не стало легче.

– Я бы хотел, чтобы мы работали сообща, магос, – сказал Фернал Ско.

Драшер удивленно поднял брови и замешкался, но затем все же впустил охотника в свою комнату. На дворе стоял поздний вечер, и ледяные ветры начинали дуть с севера.

Ско, одетый в кожаный комбинезон, усиленный кольчужными вставками и пластальными бронепластинами, вошел и осмотрелся.

Драшер запер дверь, предложил гостю выпить и нацедил два бокала амасека из фляжки, которую привез с собой. Ско мерил комнату шагами. Он задержался у стола, оглядел груду блокнотов, инфопланшетов и записей, аккуратно пролистал один из блокнотов с зарисовками, рассматривая акварельные иллюстрации.