Апофеоз (СИ) - Рудазов Александр - Страница 90

- Святой отец, я топчу эту землю дольше шестидесяти лет, - поморщился Танзен. – Я знаю, как устроена ваша иерархия. Мой вопрос про другое. Понтифики не занимаются мирскими делами, я знаю. Ими занимаются их заместители, фламины...

- Да, это так, - подтвердил Массено. – Двадцать шесть фламинов Астучии. Они не имеют той святости, коей одарены понтифики, но именно они денно и нощно трудятся, руководя курией и всеми нами.

- Вот мы и пришли к реально полезной информации. Я именно насчет этого хотел кое-что уточнить. Понтификов избирают сами боги... ну, по крайней мере, у вас так считается...

- Это действительно так.

- Я не стану спорить, - поспешил сказать Танзен. – Не хочу прослыть еретиком. Но ведь фламинов выбирают иначе?.. Как именно? Я был здесь, когда выбрали нового фламина Космодана...

- Да, праведного Стетуллия.

- Именно. Как именно его выбрали? Как вообще проходит процедура выборов? Не просто же тыкают пальцем в первого попавшегося епископа?

- Иерофант-епископа, - поправил Массено. – Епископы, живущие в Астучии, именуются иерофант-епископами. У них не так много власти, как у полновластных иерофантов, зато именно они, как правило, занимают освобождающиеся места фламинов. А выборы проходят очень просто – после кончины одного из фламинов на внеочередное заседание собирается курия, а в Астучию прибывает понтифик скончавшегося. И они просто голосуют. Чтобы стать новым фламином, кандидату нужно получить либо голос понтифика и хотя бы половины курии, либо только курии, но уже всей, целиком. Хотя между нами говоря – это всегда не к добру, если фламина выбирают только фламины, противореча мнению понтифика. Избранные таким путем часто оставляют после себя дурную память, и среди них был в том числе антифламин Лексер, расколовший жрецов Солары, провозгласивший себя первосвященником Солнца и уведший миллионы на ложный путь схизмы. Это очень трагичная история, мэтр.

- Ясно. Но что насчет великого инквизитора? Он где в этой системе?

- Он тоже из прелатов. Непосредственно под фламинами стоят нунции и камерарии. Нунции исполняют специальные поручения, а камерарии возглавляют канцелярские палаты.

- Такую, как Инквизиторий?

- Да. Причем Инквизиторий стоит особливо от остальных. Всякий камерарий облечен властью и его полномочия весьма велики, но большинство их занимается исключительно бумажной работой. Но Инквизиторий – иное дело. Он занимается внутренними расследованиями, ищет крамолу внутри самой церкви и преследует врагов севигизма. Поэтому по факту великий инквизитор приравнен к фламинам, а в чем-то их даже превосходит. Только понтифики полностью ему неподсудны, только их великий инквизитор не смеет тронуть даже пальцем.

- Значит, процедура предстоит нелегкая, - сумрачно произнес Танзен. – Хорошо, что вы нунций, святой отец. Меня одного там... не знаю, сожгут, наверное.

- Инквизиторий не осмелится сжечь агента Кустодиана, - возразил Массено. – Даже если вы совершите безусловное святотатство, вас только отправят в застенки и начнут переговоры с вашим руководством.

- Вы в самом деле так считаете, святой отец? – улыбнулся краями губ Танзен.

- А разве я в чем-то ошибаюсь? Просветите меня, будьте добры.

- Нет, официально оно и в самом деле так, вы правы, я не спорю... но... знаете, всегда есть какое-то «но»... Были случаи... как бы это получше выразиться... загадочных пропаж. Когда агент что-то расследовал, где-то пересекался с Инквизиторием... и исчезал. И с концами. А вам прекрасно известно, насколько сложно исчезнуть с концами, будучи агентом Кустодиана. Для такого нужно очень поднатореть в умении... устранять.

- Это только слухи и догадки или у вас есть хотя бы один пример... м-м... доподлинно известных фактов? – чуть суховато осведомился Массено.

- Только слухи и догадки, - честно признал Танзен. – Поэтому официальных обвинений никогда не выдвигалось. Но знаете, если Инквизиторий помогает Антикатисто...

- Не Инквизиторий, а только великий инквизитор, - поправил Массено. – Только один конкретный человек. Любой отдельный индивид способен впасть в ересь или погрязнуть во тьме. Такое случалось и с фламинами, и даже с понтификами. И я обязан напомнить, что собственно Антикатисто когда-то считался одним из достойнейших волшебников.

- Не спорю. И я буду очень рад, если вы окажетесь правы. Но лично мне сомнительно, что великий инквизитор единолично трудился на Антикатисто. Он же не волшебник, он самый обычный человек, который силен лишь тем, что стоит во главе могущественной организации. Что он может без своих подручных?

- Не так уж много, - согласился Массено. – В этом вы правы, конечно. Но не забывайте, что великий инквизитор не обязан объяснять смысл своих приказов. Он прелат. Он может просто повелеть – и повеление будет исполнено точь-в-точь. И когда он приказал арестовать меня, то его подручные не сделали этого, ибо я нунций, а нунций не подсуден никому, кроме своего фламина и понтификов. Следовательно, они не его преступные соучастники, а по-прежнему преданные сыны церкви.

- Надеюсь, что так. Давайте это выясним, святой отец.

Конка приехала на Богоугодную улицу. Здесь вздымался храм Часкета, бога-паука, и стоял прецепторий ордена Осы, рыцарственных служительниц Венаты. А между ними – скромный, неприметный переулок, в конце которого притулилось скромное, неприметное здание.

Инквизиторий. И Массено, и Танзен уже бывали здесь прежде. Уже встречались с великим инквизитором – и оба расстались с ним на плохой ноте. Разве что Массено ушел все-таки сам, по доброй воле, а Танзен бежал, едва не расставшись с жизнью.

И сейчас они стояли напротив входа и обсуждали, войти ли им открыто, предъявив пайцзу нунция, или же попытаться проникнуть тайком. Массено, чуждый кривых путей, стоял за первое, Танзен придерживался второго.

Но вскоре оказалось, что выбора у них и нет. В переулке, до того пустынном, вдруг стало прибывать народу. Вот один прохожий словно невзначай остановился поправить чулок, вот к нему подошел второй, они стали беседовать. Подъехала карета, из нее вышли четверо, и трое вошли в Инквизиторий, но один остался у колес, будто просто возница, который ожидает возвращения седоков.

Агенты Инквизитория знали свое дело. Первую минуту ни волшебник, ни монах даже и не замечали, что их уже обнаружили и потихоньку окружают. На них ведь никто не смотрел, все вели себя более чем естественно.

А потом бросились все разом.

Обращаться с волшебниками инквизиторы умели не хуже антимагов. Танзен успел среагировать, начал переходить в другую форму – но мигом спустя шею захлестнул аркан. Прошитый корониевой проволокой, он резко сделал волшебство чем-то тяжелым, почти недоступным. Танзен дернулся, но за руки его уже схватили два дюжих сбира.

Массено задержали и того легче. Худощавый сутулый инквизитор просто подошел и попросил не оказывать сопротивления.

- Я нунций Космодана, брат, - снял маскировочный амулет Массено. – Понимаю, что мой внешний вид может ввести в заблуждение...

- Мы знаем, кто вы, брат Массено, - прервал его инквизитор. – Мы давно вас ожидаем. Пройдемте, именем божьим.

Их доставили сразу к великому инквизитору. Не так уж и много времени прошло со дня прошлой встречи, но святой старец как будто еще сильней состарился. Плечи прелата согнулись под грузом забот, лицо осунулось, глаза совсем выцвели.

- Брат Массено, - чуть слышным шепотом произнес он. – Я знал, что рано или поздно увижу тебя снова.

- Жаль, что при таких обстоятельствах, ваше благочестие, - почти так же тихо ответил монах. – Не могли бы вы освободить моего спутника? Я даю слово, что он не совершит ничего непотребного.

Великий инквизитор слабо усмехнулся и кивнул сбирам. Те отпустили Танзена и даже сняли корониевый аркан. Волшебник потер руки – заломили их довольно жестко.

- Как вы узнали? – спросил Массено.

- Да так, прибегал тут маленький зайчик, приносил березовый листочек... я много чего знаю, брат Массено. Твой спутник не хочет представиться?