Покровитель (СИ) - Шагаева Наталья - Страница 33

Выгибаюсь, откидываясь назад, чувствуя, как дрожат ноги и скручивает низ живота. Откидываюсь назад, хватая воздух, потому что я ещё ни разу не была настолько возбуждена, кажется, мне плохо, и я сейчас потеряю сознание, но и одновременно безумно хорошо. А когда Виталий наклоняется и целует мою шею, сильно всасывая кожу, кусая до боли, я не выдерживаю и все-таки вскрикиваю. Большая ладонь, которая терзала мою грудь, ложится мне на рот.

— Тихо, милая, — тоже задыхаясь шепчет он. — Так ты хотела? — просовывает мне в рот два пальца, и я всасываю их, мыча в знак согласия. — Терпи, моя хорошая, кусай меня, если хочешь, но будь тише, — усмехается мне в ухо, продолжая двигать пальцами, доводя до безумия. Ведёт губами по щеке, глубоко дышит, обжигая меня горячим дыханием. А мне так хочется, чтобы он меня поцеловал, и я сама разворачиваюсь, ища его губы, прикасаюсь к ним, кусаю, пьянея от их вкуса, но Виталий не отвечает, отбирает у меня себя и отстраняется. Быстро расстегивает ремень, ширинку, спускает штаны, выпуская большой налитый член. Он хватает меня за бедра, тянет на край и резко входит, до самого конца, настолько мощно, что я запрокидываю голову и бьюсь затылком об кафель.

Виталий не щадит меня, даёт то, что я просила. Не позволяет привыкнуть к своему размеру, начинает двигаться, набирая темп с каждой секундой. Я подаюсь к нему, утыкаясь в сильную шею, кусаю за плечо, чтобы не кричать, а глухо стонать, задыхаясь от бешеного темпа. Это больно, но я хочу этой боли, мне ее даже мало… Я хочу больше, сильнее, мощнее. Мне мало этого мужчины, я хочу еще. И поэтому я бесстыдно оплетаю его торс ногами, и сама поддаюсь грубым сокрушительным толчкам, то кусая его кожу, то слизывая с нее капельки пота.

Мышцы лона судорожно сжимаются, вибрируя, и тут же безжалостно растягиваются его членом. Сердце барабанит где-то в висках, тело горит и мир уплывает. Большая грудь прыгает от сильных толчков, соски трутся об грудь Виталия, и я закатываю глаза от дикого нереального удовольствия.

Наш космос где-то рядом, я уже почти в нем, на грани экстаза, но мне чего-то не хватает. Какой-то капли, чтобы сорваться в бездну. И я скулю от этого почти плача.

— Давай, милая, кончай со мной! — хрипло задыхаясь говорит он. — Сейчас! — и тут я поняла, чего мне не хватало — его приказа, грубого голоса, и хриплого стона в унисон со мной. Его разрешения получить удовольствие! Тело выгибается само собой, меня трясет в судорогах от самого умопомрачительного оргазма.

А потом мы замираем на минуты, я тяжело дышу ему в шею, уже нежно целуя. А он продолжает стискивать мои бедра и водить носом по волосам. В этот момент Виталий кажется мне таким близким, словно у нас все по-настоящему. Меня распирает от желания, обвить его шею, нежно зацеловать лицо, изучить каждый шрам на его теле. Хочется забраться с ним в душ и намыливать сильное тело, постоянно рассказывая, как много он для меня значит.

Виталий обхватывает мои скулы, поднимает голову и смотрит в глаза, которые я закрываю. Не хочу, чтобы он все это видел в моих глазах. Не хочу делиться с ним этими чувствами. Это то, что я должна пережить внутри себя.

— Открой глаза, — его голос по-прежнему хриплый, но уже холодный. Мотаю головой, не желая в этот раз подчиняться. Мне страшно от того, что все может закончиться в ту минуту, как только Виталий поймет, что творится внутри меня. — Елена! Немедленно посмотри на меня! — теперь он требует, сильнее сжимая скулы, еще находясь внутри меня. Глубоко вдыхаю, распахивая веки, стараясь отстраниться и смотреть сквозь Виталия. Но ничего не выходит, я тону в темных глубоких глазах. Наступает долгая давящая тишина. Аронов смотрит мне в глаза, а потом сам не выдерживает и зажмуривается. Отпускает меня, выходит, вынуждая содрогнуться, быстро застегивает ширинку, ремень, подхватывает свитер, и молча, больше не посмотрев на меня, выходит из ванной. Через несколько минут раздается звук захлопывающейся входной двери, от которого я вздрагиваю. Чувствую себя гадко. Какая я все же жалкая! Сползаю с машинки и на ещё дрожащих ногах иду в прихожую, чтобы запереть дверь, чувствуя, как по внутренней стороне бедра стекает его сперма и в этот момент меня прорывает, слезы брызжут из глаз нескончаемым потоком.

ГЛАВА 23

Елена

Я думала, все закончилось… И Аронов не простит мне этот эмоциональный срыв. Но нет, мы сделали вид, что ничего не произошло. А может, оно и на самом деле так. Может, мне только показалось? Мы не виделись около недели, а потом он вновь появился на пороге моей квартиры. Никаких ужинов или общения с Андреем. Виталий приходил ближе к полуночи. Трахал меня в ванной на той же машинке или возле стены. Пару раз он просил меня спуститься в машину, и мы занимались этим на заднем сидении. Я пыталась играть ледяное безразличие, выполняя свои обязанности.

Нет, я пытаюсь внушить себе, что ошибаюсь, и это всего лишь слабость, но выходит плохо. Это становится похоже на затяжную болезнь. Пока он не трогает меня, все вроде сравнительно хорошо, но как только наступает физический контакт, чувства включаются на полную мощность, и я взрываюсь в его руках, полностью растворяясь в этом мужчине, в запахе и губах. Я стала замечать, что он не целует меня, скупые касания губ, засосы и укусы не в счет. Нет настоящих поцелуев, которых требует мое глупое сердце. Но их ведь и не должно быть?! Это не предусмотрено форматом нашего договора!

Маму выписали домой, все почти хорошо, лечение идёт успешно, и она уже спокойно передвигается по квартире, но я не позволяю ей ничего делать, хоть она и рвется мне помогать. У Андрюши тоже все хорошо, он пошел в школу, а я на работу. Сложнее всего было объяснить матери, откуда у меня появились деньги, но я нещадно лгала о повышении, премии и прочей ерунде. Но если мыслить метафорами, то так оно и есть: меня повысили до любовницы и заплатили за это премию, а подробностей маме знать необязательно.

Прошел месяц. Все вроде бы наладилось. Нет, в моей жизни все прекрасно. Мои мечты о здоровье и благополучии родных забылись, о большем я не просила и, казалось бы, я должна быть счастлива. Но человек такое существо которому сколько ни дай, все мало. Вот и мне чего-то не хватало. Хотя прекрасно знала, чего, но старалась гнать от себя эту потребность. Потому что в жизни каждого человека есть нематериальная мечта, которой не суждено сбыться. И никто не виноват. Виновато мое глупое сердце, которое разрывается по мужчине, на которого я не имею права.

Наши встречи продолжались, чаще всего в кабинете Аронова. Он стал непредсказуем, мог вызвать меня посреди рабочего дня, поставить на колени, жёстко вбиваясь в мой рот, лишая дыхания, словно наказывая за что-то, а потом как ни в чем ни бывало, даже не смотря в мою сторону, отпустить работать. Казалось, что в такие моменты он показывает мне мое место, пытаясь убить все чувства. Но грудь все равно сдавливает от его грубой близости. А иногда он долго меня мучил, заставляя молить о разрядке, доводя до слез, а потом давал эту болезненную вспышку, которая разрывала изнутри, унося меня в наш космос.

Аронов больше никуда меня не приглашал, не устраивал совместные обеды и ужины. Мы практически не разговаривали, пара дежурных фраз и стоны во время секса. Да и мне не хотелось больше ему перечить, спорить и показывать характер. Я ужасно боялась сорваться и показать ему что во мне живут чувства, которые мешают мне дышать. Но больше всего боялась, что в конце концов закончатся и сексуальные встречи, после которых я ещё долго рыдаю в туалете, пытаясь вдолбить себе, что это всего лишь секс.

Иногда я просто ненавидела себя и свою сущность. За то, что не могу всё воспринимать рационально, цинично, без иллюзий и с выгодой для себя. И все были бы довольны, и не рвалась бы душа, истекая слезами. А самое главное, я совершенно не понимала, за что я полюбила этого холодного властного грубого мужика. За грубую принудительную заботу? Да, наверное, за это… Мне очень хотелось, чтобы это всё было несерьезно, а я как глупая блондинка путала чувства благодарности и любви.