Армагеддон - Коул Аллан - Страница 3

Слов нет, поначалу полёт мальчику нравился, поражая массой новых впечатлений. Билли Иванов был полукровкой – полуамериканцем-полурусским, – что в глазах ребенка было равносильно страшному пятну позора на всю жизнь. На лайнер, летящий в Пограничную Зону, его взяли дедушка с бабушкой, решившие провести таким образом второй медовый месяц. Билли был сиротой, и в Новой России у его дедушки и бабушки не нашлось достаточно близких и надёжных друзей, чтобы оставить им мальчишку на время полёта. На корабле он старался по возможности развлекать себя сам, предоставляя «молодым» максимум свободы и уединения, чтобы они могли насладиться давно задуманным приключением.

На всём лайнере Билли оказался единственным ребёнком, что вызывало всеобщее любопытство. Мальчик пользовался этим в своих целях, обследуя корабль вдоль и поперёк. Он побывал в кубриках экипажа, в офицерской столовой и почти во всех загадочных коридорах и отсеках, наполненных чудесным запахом колдовских механизмов и оборудования. Ему даже позволили подняться на мостик, где оказалось разочаровывающе скучно. Ведь люди принимали не слишком большое участие в управлении кораблём, передав почти все функции разного рода нечисти. Билли усмехнулся, вспомнив седовласого капитана и мужественного старпома, деловито расхаживающих по мостику с таким видом, будто они и вправду за что-то отвечают, а не являются всего лишь одетыми в яркие парадные мундиры руководителями бригады официантов и прочей обслуги для оплативших тур пассажиров.

Билли хотелось стать моторным бесом. Вот это сила так сила! Мальчик водил в воздухе руками, что-то бормотал про себя, представляя, как он ведёт космический корабль. Разумеется, его корабль ни за что не был бы потрёпанной летучей гостиницей. Нет, это будет непременно нечто огромное и обязательно военное! Например… например, космическая крепость.

Тут Билли пришлось взять на себя командование воображаемой артиллерийской башней. Указав пальцем в то место на стене, где ему виделся Джо Моррис в американской военной форме, мальчик как мог громко произнёс, срываясь на фальцет:

– Получай, грязная американская свинья!

Воображаемые снаряды вонзились в стену каюты.

Глава 2

Старый Чёрт в эти минуты был занят подготовкой тормозящих и снижающих мощность заклинаний.

«Холидей Первый» входил в Пограничную Зону с её сотнями недавно сформировавшихся планет земного типа. Эти планеты были вкраплены в пространство, как острова в Тихом океане на старушке Земле. Зона была заселена всеми разумными расами галактики – как людьми, так и негуманоидными типами. Некоторые планеты отличались жарким климатом, на других царил холод. Одни утопали в воде и зарастали плавучими лесами, другие выглядели сухими пустынями. Найти здесь работу было нелегко, но, с другой стороны, жизнь в Пограничье не отличалась дороговизной, если, конечно, поселенец не желал непременно получить на новом месте все привычные удобства родного мира, ставшие здесь непозволительной роскошью. В последние годы администрация Зоны решила поправить финансовые дела, привлекая в Пограничье туристов, «клюнувших» на дикую военную историю этих мест. Рекламная кампания была проведена удачно, и в Зону валом повалили туристы из старых колоний, из Новой России, Новой Америки и даже с матушки-Земли. Сработало на успех кампании и то, что во всех объявлениях указывалось: мрачные времена войны остались для Пограничья в далёком прошлом.

Старый Чёрт уверенно вошел в Зону и направил «Холидей Первый» к космопорту.

Осторожность приходилось соблюдать, только чтобы не столкнуться с одной из военных баз, дрейфующих в космосе. Эти вооружённые до зубов фабрики смерти были по договору поровну поделены между недавними противниками: Соединёнными Штатами Галактики и Российской Галактической Федерацией. Американские и русские бронированные сферы остались в Пограничной Зоне немыми свидетелями былого кровопролития.

Старый Чёрт имел полное право чувствовать себя здесь уверенно и спокойно.

Все капитаны неофициально, но единогласно давно перенесли Пограничье в разряд «секторов пониженной опасности».

Что-то не так!

Билли проснулся и сел в кровати.

Его прошиб холодный пот, сердце бешено колотилось в груди, в животе ныло. Мальчик оглядел почти тёмную каюту. Молодожёны ещё не возвращались с карнавала. Раздвижная дверь, отделявшая их спальный отсек, была открыта, кровать пуста.

Билли не мог понять, что же так обеспокоило его. Никаких кошмаров ему не привиделось, но при всём этом чувство безотчётной тревоги не покидало его. Если не считать далёкого гула двигателей, то корабль был тих, и эту тишину не нарушал ни один посторонний звук. Так обычно и было во время искусственной ночи, когда пассажиры спали. Билли повернулся к носу корабля. Он знал, что там, за несколькими чередующимися слоями особых сплавов керамики, волокон и плазмы, составляющими сотовидный корпус лайнера, нет ничего, кроме пустоты космоса, а точнее, гиперпространства. Оттуда не могла исходить никакая угроза. Не могло там спрятаться никакое чудовище, никакой праздношатающийся маньяк, одержимый страстью пытать маленьких мальчиков. Так успокаивал себя Билли, ощущая в то же время, как нечто неведомое следит за ним. Нет… не за ним…

Оно следило за кораблём!

Нечто зловещее. Нечто грозное, опасное и пребывающее в весьма мрачном настроении.

Билли опустил ноги на пол и слез с кровати. Шаг вперёд, к дверям… Но неожиданно ощущение чужого присутствия исчезло!

Мальчик вздохнул с облегчением.

– Ну и дурак же ты, Билли. Нет там никого и быть не может, – заявил он вслух, подсознательно используя голос, чтобы разорвать последние нити паутины страха.

Через минуту Билли уже спал, как и подобает детям в это время суток. Ему снился сон: Люпе и их первое свидание.

…Она была одна в огромном зале казино; в задумчивости она перекидывала над столом колоду электронных карт, порхавших как живые от одного её прикосновения.

В нескольких шагах от неё замер Билли, заворожённо следивший за каждым движением первой увиденной им американской женщины. Больше в зале никого не было, и Билли мог разглядывать её, не опасаясь, что за ним кто-то подсмотрит. Десятилетнего ребёнка никто не воспринимал как угрозу. Несмотря на взаимную ненависть, терзавшую как русских, так и американцев, для детей делалось исключение, этого требовала, во-первых, политкорректность, а во-вторых – нормальные человеческие чувства и инстинкты.

– Играть, – скомандовала американка, и карты мгновенно легли перед нею, сложившись узором для игры солитер.

Никогда в жизни Билли не слышал такого очаровательного, такого мелодичного голоса. Шаг в её сторону, и на него обрушился аромат её духов, притянувший его ещё сильнее. Билли внимательно следил, как она играет, как её пальцы командуют послушными картами, раскладывающимися в нужные ряды и колонки. Вдруг девушка нахмурилась, задумалась, покачала головой и огорчённо вздохнула.

– Можно походить семёркой пик, – буркнул Билли по-русски.

Она обернулась, явно смутившись. По-русски она не понимала; не знала она и того, насколько Билли очарован её красотой. Ей было чуть за двадцать, с миленького личика глядели на мир огромные таинственные, как космическая бездна, глаза. Полные губы не нуждались ни в какой помаде, а идеально гладкая кожа по цвету напоминала какое-то редкое тропическое дерево.

Заметив её замешательство, Билли понял, что натворил, и побыстрее перешёл на английский. Как все дети от смешанных браков, он немало времени посвятил всему, что было связано с Америкой. Особенно он налегал на язык, которым владел намного лучше, чем предполагали его школьные учителя.

– Извините, я не хотел вас беспокоить, – сказал он. – Но семёркой пик можно накрыть восьмёрку червей.

– Действительно, – согласилась девушка.

Еще несколько ходов, и партия была выиграна, а девушка наградила Билли улыбкой, от которой у того на миг замерло сердце.