Глубоководье - Деннинг Трой - Страница 13

Ребятишки сгрудились в шалаше, сооруженном из плаща Адона, а из большого пальца его перчатки цедил вино какой-то старикашка. Нельзя сказать, что хафлинги выглядели веселыми, но и опечаленными их нельзя было назвать. Враждебные обстоятельства не сломили малышей, и Келемвар лишь подивился их воле к жизни.

Адон знаками показал воину, чтобы он обошел лагерь с левой стороны, затем дал указание Миднайт заходить справа. Сам же Адон остался на прежнем месте.

Келемвар подчинился команде, но, сделав несколько шагов, наступил на сухую ветку. Раздался резкий и громкий треск. Все хафлинги разом повернулись на звук, а мужчины схватились за оружие – большущие палки.

Воин повел плечами и вышел на поляну.

– Не бойтесь, – спокойно сказал он, выставляя пустые руки на всеобщее обозрение.

Мать племени со страхом и изумлением уставилась на Келемвара. Остальные отошли назад и, размахивая дубинами, залопотали что-то на своем языке. Дети замолкли и спрятались за спины родителей.

Келемвар опустился на колени, надеясь тем самым успокоить маленький народец.

Через миг на противоположной стороне поляны появилась Миднайт.

– Мы не причиним вам вреда, – мягко промолвила она.

Хафлинги, похоже, не на шутку перепугались, но с места не стронулись.

Мать племени вдруг нахмурилась, по лицу ее скользнула гримаска понимания, и, держа в руке украденный кинжал, она повернулась к Келемвару:

– Что вам нужно? Вернулись закончить работенку?

Адон шагнул на поляну и, пользуясь случаем, ответил:

– Нет. Это не мы разрушили…

– Тьфу! – сплюнула женщина, наставив кинжал на священнослужителя. – Длинноногие все одинаковы. Пришли грабить богатые деревни хафлингов. – Она угрожающе замахнулась клинком. – Но Беренгарию голыми руками не возьмешь. Попробуй только…

– Прошу тебя! – закричал Адон. – Ведь это ты угрожаешь нам! Причем нашим же оружием!

– Теперь уже моим, – парировала Беренгария. – Эта ткань, – она указала на плащ Адона, – и бурдюк для вина, – женщина махнула рукой на перчатку, – военные трофеи.

– Мы не на войне! – вмешался Келемвар, теряя терпение.

Несмотря на то, что неподалеку отсюда располагался Хилп, эти хафлинги выглядели совершеннейшими дикарями. Видимо, они не были желанными гостями в городе, поскольку хафлинги повсюду считались ворами – и, как видно, заслуженно.

– Ошибаешься, – огрызнулась Беренгария. Она кивнула двум старикам, и те шагнули вперед, выставив вперед копья-вумеры. И хотя руки у стариков тряслись, Келемвар все же занервничал. Ему доводилось видеть действие этого необычного оружия. Вумера представляла собой простую трехфутовую палку с желобком по всей ее длине. Хафлинг вкладывал копье в желобок, а затем при помощи палки метал оружие, которое летело невероятно быстро и, как правило, точно попадало в цель. В умелых руках вумера была столь же смертоносна, как и большой лук.

Адон медленно приблизился к хафлингам, держа пустые руки перед собой.

– Мы не разрушали вашей деревни. Мы друзья.

– А чтобы доказать это, – добавил Келемвар, – мы дарим вам кинжал, плащ и бурдюк для вина.

Адон нахмурил лоб, но промолчал. Названные Келемваром «подарки» принадлежали священнослужителю, и это он должен был решать, дарить их или нет.

Мать племени долго изучала героев, оценивая их слова.

– Подарки?

– Да. Чтобы помочь вам заново отстроить деревню, – кивнул Келемвар.

– А что ты хочешь взамен? – спросила Беренгария, косясь на воина.

– Книгу, – ответил Адон. – Кремень и огниво. Без них мы пропадем.

Беренгария, собравшись с мыслями, насупила брови, а детвора подозрительно захихикала.

– Согласна, – ответила наконец мать племени. – Все мы…

Миднайт, хранившая до сих пор молчание, вдруг как-то страдальчески вскрикнула и кинулась к костру. Вынимая из ножен меч, Келемвар помчался за ней, огибая Беренгарию и двух престарелых хафлингов.

– Что случилось? – спросил он.

– Моя книга! – закричала черноволосая чародейка. – Они сожгли ее!

Миднайт выхватила из руки Келемвара меч и начала тыкать им в покоробившийся от огня кожаный переплет. Келемвар знал, что чародейка записывала в книгу заклинания, которые ей было трудно запомнить, и все же никак не мог понять, почему Миднайт так сильно расстроилась. Тем не менее он, не колеблясь, отобрал у чародейки меч и вложил его в ножны: для боевого клинка огонь представлял не меньшую опасность, чем для книги.

А Миднайт стояла и смотрела в огонь. Одинокая слезинка скатилась по ее щеке.

– Все кончено, – прошептала чародейка.

– Это не так страшно, – попытался утешить ее Келемвар.

Сжимая кулаки, Миднайт повернулась к воину.

– Не так страшно? – выкрикнула она. – Осел! Там сгорели все мои заклинания – без них я никто!

В лагере воцарилось молчание. Еще несколько минут Миднайт смотрела на Келемвара так, будто это он сжег ее фолиант.

– Неужели похороны этих хафлингов стоят потери книги заклинаний? – наконец прошептала чародейка и снова повернулась лицом к костру.

– Наш договор еще в силе? – робко поинтересовалась Беренгария, приблизившись к Адону. – Мы еще друзья?

Адон кивнул. Наказав хафлингов, они бы ничего не исправили.

– Да, мы друзья. Ты же не знала…

– Она могла просто не понять, что это за книга, – прозвучал четкий мужской голос.

На опушку вышел худощавый хафлинг, с серой кожей, воспаленными веками и грязной повязкой вокруг головы. Перешептываясь, хафлинги попятились прочь от вновь прибывшего соплеменника, освобождая ему дорогу. Мужчина подошел к костру, присел на колени и снял с огня двух прожаренных кроликов.

– Берите, – сказал он, протягивая одного кролика Адону, а другого – Келемвару. – В лесу кролики водятся в изобилии, но это лишь скромная замена тому, что вы потеряли.

Келемвар принял предложенную еду, но не притронулся к ней. Что-то насторожило его в этом хафлинге.

– Кто ты? – спросил Келемвар.

– Атертон Бочар, – ответил хафлинг, не сводя глаз с воина. – Но все кличут меня Пронырой. Давай ешь. Беренгария сегодня не очень гостеприимная хозяйка.

– Да-да, пожалуйста, кушайте, – засуетилась Беренгария. – Мы всегда можем наловить еще.

Она отложила кинжал в сторону и улыбнулась.

От глаз Адона не укрылось, что настроение Беренгарии внезапно улучшилось. Было очевидно, что женщина водит героев за нос.

– Вы ведь знали, что мы не нападали на деревню, да? – осведомился Адон. – И решили обокрасть нас, пока мы занимались вашими покойниками!

– Верно, – поморщилась Беренгария и повернулась к Келемвару. – Но это не меняет нашего уговора. Что сделано – то сделано. К тому же мы ведь в большой нужде.

Зеленоглазый воин что-то проворчал и принялся за кролика. Он вовсе не собирался требовать возвращения всего того, что он подарил хафлингам, поскольку те действительно нуждались. Но в то же время он не любил оставаться в дураках.

Келемвар медленно жевал, изучая Атертона Бочара. Проныра был выше и стройнее большинства представителей своей расы, и потому все его действия, казалось, таили в себе некую угрозу. Этот хафлинг был единственным крепким мужчиной в лагере, и одно это само по себе рождало подозрения. Однако Проныра ничего не крал у героев и, надо отдать ему должное, не лгал им. Стало быть, с ним можно было говорить начистоту.

– Где остальные мужчины? – спросил воин с набитым крольчатиной ртом. – Их мало в деревне, да и здесь немного.

– Ушли потешить свое тщеславие, а женщины голодают, – ответил Проныра.

Беренгария отвернулась от Миднайт, которую пыталась утешить.

– Мужчины охотились, когда зентилары…

– Зентилары? Солдаты-зентилары? – перебил Беренгарию Адон. – Ты уверена?

– Ну да, – подтвердила она. – На них были доспехи Зентильской Твердыни. В общем, наших мужчин здесь не было, когда они нагрянули, иначе в Черных Дубах рассказывали бы совсем другую историю. Наши воины пошли по следу этих негодяев.

– Чтобы прикончить их, – горько добавил Проныра.