Королевский факультет(СИ) - Леконцев Олег - Страница 57

А я созвал правление банка для решения очередных задач. Точнее сказать (будем перед собой честными) для разрешения собственных проблем. Но, как известно, их можно ликвидировать по-разному.

Собрание началось в довольно нервной обстановке. Драконы, намылившиеся жить спокойно и сладко, связав будущую жизнь с моей судьбой, теперь волновались — падение герцога Камприйского могло привести к их изгнанию и лишению магической поддержки.

Уполномоченный Ангелы маркиз Ла Куанья был спокойнее, но настроен также пессимистически. По его мнению, выраженному за кулуарами, обстановка при дворе наследной принцессы ректора имперского университета сложилась крайне неблагоприятно для меня.

Явившиеся на собрание несколько студентов королевского факультета, и без того устрашенные ситуацией, под влиянием этой обстановки, совсем пали духом.

Пришлось успокаивать своих поданных и сторонников.

— Зеленый, — обратился я к своему помощнику, — я понимаю, ты большой и у тебя длина нервных окончаний куда дольше, чем у остальных. Поэтому и возможность выйти из себя гораздо выше. Но, послушай, для успокоения на твой носище нужен такой большой платок, что его приобретение ляжет слишком тяжелым грузом для казны герцогства.

Собравшиеся посмотрели на действительно крупный нос черного дракона с небольшим налетом слизи, выполнявшей роль физиологической смазки, и грохнули. Тут же посыпались варианты, каким образом вытереть нос дракону.

Зеленый грозно посмотрел на веселящееся правления — народ сразу притих — связываться с тушей тонн в десять никто не собирался. Обратил взгляд на меня с обещанием всяческих невзгод. Не подействовало. Наоборот, я грозно прищурился, напоминая, кто в доме хозяин.

Опять по телу и душе прошла волна скуки. Да что же это?!

— Герцогиня, — несколько невнятно обратился я к герцогине Вольстанг, — вас ознакомили с предыдущими условиями сделки по вашему банку. Каков будет ваш ответ?

— Мне..., — она попыталась заглянуть в мои глаза и содрогнулась, скукожилась, словно на нее возложили тяжелейший груз. — Что с вами, герцог?

— Мне опять скучно, — признался я, — не могу ничего с собой сделать.

Провел взглядом по окружающим. По тем словно ударили кнутом.

— Я согласна, ваша светлость, — почти прошептала герцогиня.

Я покачал головой.

— В таком состоянии, герцогиня, вы согласитесь и на продажу банка за горсть серебряков. Разрешаю вам покинуть нас. К остальным это тоже относится.

Присутствующие не заставили себя ждать, рванувшись к двери. Не перетоптали бы себя, — вяло подумал я, оставаясь в одиночестве со своей скукой. Вот ведь напасть какая!

Кто-то осторожно постучался в сознание. Ментальная связь. Я вяло разрешил и это оказалась... Ангела!

— Ваше императорское величество, — апатично поздоровался.

— Герцог, — Ангелина, поменяв статус строгой повелительницы на робкую просительницы, — маркиз Ла Куанья сообщил мне, что вас снова поразил приступ скуки?

— Да, ваше императорское величество, — мне не хотелось говорить и я с мольбой отстать от меня обратился к ее ментальному образу. Но Ангелу пробить на жалость было не просто. Она изучающе посмотрела на меня. Ментальный взгляд ее стал на миг колючим, пронизывающим. Словно рентгеном прошила.

— Я не понимаю вас, герцог, — с некоторой робостью заговорила она, у вас на носу тяжелейший кризис, а вы изволите впадать в депрессию. Да вам надо предпринимать активнейшие действия.

— Да, ваше императорское величество, вы совершенно правы, — я был согласен на все, лишь бы Ангела отстала.

Ректор это поняла, сникла.

— По распоряжению моего отца, императора Мореи Архангела II, вы вызываетесь заседание Большого Императорского Совета, — Ангела помолчала и заговорила нерешительно, — постарайтесь, герцог, хотя бы на Совете вести себя, как полагается. Там будет находиться весь цвет имперской знати.

Глава 29

Я сидел и безучастно наблюдал за существами, постепенно наполняющими зал заседаний. Всего их, судя по количеству кресел было десятка три. И многих из них я знал в лицо. Еще бы! Своих оболтусов студентов, не раз умудрявшихся попортить мне кровь, я не мог не знать. Но пока я страдал не от студентов а от скуки.

Между прочим, мое кресло, как герцога Камприйского, было подозрительно расположено в гуще сиятельных бездельников. Я должен их сдерживать или это они оберегали мир от нехорошего меня?

Наконец на расположенные в центре зала два трона сели (взошли) Архангел и Ангела и заседание началось. Мое дело было одним из первых. Как пояснил всем императорский мажордом, на этом настоял герцог Элиский и его близкие родственники. Несколько слов объяснили сразу многое. В волшебном мире родство высчитывается по другим принципам. И дядя императора в число ближних родичей Архангелу и Ангеле не входил. Вот такой парадокс.

Император объявил о начале заседания Совета. Герцог Элиский, кипящий от злости, вскочил с кресла и потребовал осудить деятельность герцога Камприйского, а его герцогство подвергнуть санкциям.

Ангеле это не понравилось. Преследование герцогства автоматически означало ухудшение положения университета. Не говоря уже о том, что мое положение, как декана одного из ключевых факультетов, означало, что любое осуждение меня вело к негативной оценке опять же университета.

Герцог Элиский понимал такой расклад и поэтому сразу подключил тяжелое вооружение. Дядя императора герцог Стасонье объявил о поддержке герцога Элиского и выступил с длинной патетической речью. Я скучающе выслушал его, глядя не на дядю, а на герцога Элиского, воздействуя на него скукой с такой силой, что к концу речи своего союзника тот стоял весь зеленый, с покрытым капельками лицом.

Дядя же ни больше, ни меньше, обвинял меня в предательстве Морейской империи и подрывной деятельности в отдельных феодальных владениях. В качестве аргументов он предъявил:

— не предоставление империи кредитов;

— подрыв экономики королевства Тарина и дискредитация лично королевы Антуанетты;

— глумление над графом Ле Туном;

— стравливание графств Рондского и Лендского;

— подрыв экономики герцогства Вольстангского;

— проведение развала купеческого семьи Оф Надейл и т.д.

Я слушал эту бредятину, которую невозможно было выдвигать в качестве серьезного обоснования даже среди малолетних детишек. А уж среди членов Большого Императорского Совета информация должна была вызвать гомерический смех. Конечно, дядя императора не был круглым идиотом, но подтасовка фактов была видна невооруженным глазом.

Однако Императорский Совет невозмутимо проглотил фальшивку. Я почувствовал, как скука начинает постепенно отступать, отступая перед интересной задачей зомбирования императорской знати. Прислушался к себе. Кожу словно задевали легкие мановения ветерка — так организм реагировал на слабые волны магии. Э, да вас, похоже, дорогие сограждане, банально дурачат, заставляя принимать на веру глупости моих противников.

Я попытался проследить источник магии. Поначалу возникшая идея о колдующих герцоге Стасонье или герцоге Элиском оказалась пустышкой. Оба герцога были слишком важными и известными фигурами, чтобы незаметно испускать заклятья. Поискал еще. И когда уже отчаялся, вдруг почувствовал источник. Это оказалась одна из настенных ламп. В этом мире господства магии освещение происходило не за счет керосина или электричества, а магии. И никто не обратил внимания, что в магию лампы аккуратно вплели магию заговора. Ох уж эта голубая кровь!

Я поднялся и под предлогом «слишком много света» заглушил магию лампы. И, разумеется, магию заговора. Все сидящие, до этого оглушенные магией, зашевелились, не понимая, что с ними произошло.