Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Градиент неба (СИ) - Макарова Людмила - Страница 36


36
Изменить размер шрифта:

— Приехали, капитан, — сказал Стрэйк, прервав его размышления.

— Угу. Тормози, Джери. Я поднимаю экипаж.

Амалию Дагата, члена совета директоров «Небесного альянса» прикрывал штурмовик. Он засветил камеры наружного обзора ярким веером тормозных импульсов, расшвырял ледяное крошево, погрозил стволами бортовых орудий и только после того, как подошел на предельно близкую дистанцию, соблаговолил выйти на связь.

— Скорость не гасится? — с усмешкой предположил Джеральд Стрэйк, наблюдая чужие маневры. — Как с телеги слез, первый раз штурвал увидел, думает игрушка.

— Перед хозяйкой выслуживается, — сказал Рэд.

Штурмовик когда-то принадлежал ВКС Аналога-1. На бортах новенькие номера и маркировка были выбиты поверх старых.

— Не отвечать, Кейт. Это охрана. Позывные в эфир — в подтверждение добрых намерений, и хватит с них.

— Да, сэр.

Из-за штурмовика выплыл звездолет класса «Гранит». На таких разъезжали по космосу правительственные делегации планет-Аналогов. Судя по классу судна, Амалия прислала кого-то, кому доверяла как себе или, что еще вероятнее, прибыла лично.

— Вызов с «Гранита», капитан, — доложил Кейт.

— О, другое дело. Давай. Скажи техникам, чтобы готовили катер.

— Я «Гранит»-51 «Снежная орхидея», говорит капитан, — сказал мужской голос. — «МНК-17», будешь дальше молчать — отдам приказ взять на абордаж! Меня хорошо слышно?

— Через раз, — усмехнулся Рэд. — Про абордаж не расслышал. Запрашиваю стыковку для малого бортового звездолета на основной стыковочный узел.

Пауза.

— Разрешаю. На передний стыковочный.

Бластер Гардон не взял, его все равно отобрали бы на выходе из шлюза, и не факт, что вернули бы. В ангаре Серж с Виктором поджидали капитана у трапа катера.

— Пилота погрузили, транспортировку должен пережить, — доложил Блохин. — Кстати, его зовут Лео Лиман. Фотки и инфу в сети подчистили, но он точно был заявлен в основной состав как раз в тот год, когда «Большую бету» прикрыли. Правда, не знаю, чем вам это поможет.

— Спасибо, Виктор. Посмотрим… А ну-ка сними с него все лишнее, потом долечится, — Рэд указал на руку штурмана, покоившуюся в иммобилизационной повязке.

— Рановато.

Рэд и ухом не повел.

— Не понимаю, что вам это даст, кроме удлинения сроков реабилитации.

— Все правильно снимай, — после небольшой заминки сказал Серж, подставляя Виктору плечо. — Они не знают о перестрелке. Их наемники пока просто пропали, не выходят на связь.

— Лишняя демонстрация слабости нам тоже ни к чему, — Рэд встал на платформу трапа. — Серж, живей. Виктор, он у меня там не упадет? Может, его чем уколоть?

— Уколол уже.

— Хорошо. Тогда мы поехали.

Блохин махнул рукой на прощание. Входной люк закрылся. Рэд запустил маневровые на малую тягу, гравитационная ловушка отключилась, катер качнулся, точно испугавшись того, как быстро красные огни шлюза «Моники» сменились зелеными и разбежались в стороны.

— Серж, в ту сторону поясной ремень защелкни. Обратно полетим — пристегнешься на все фиксаторы, потерпишь, — сказал Рэд.

— Это меня спасет, если штурмовик откроет огонь?

— Обязательно. Мостик, проход через щит… Черт!

По кабине ударили прожекторы, полыхнули острые звезды чужих двигателей. Штурмовик продолжал отрабатывать жалование — крутился возле «Моники» и с собачьей преданностью демонстрировал, как чутко реагирует на любое изменение ситуации. Рэд показательно плавно развернул катер по направлению к «Граниту», добавив тяги маневровых двигателей.

— Мастер пилотажа, мать его, — процедил он. — Думает, что действует нашему пилоту на нервы.

— Это кому, Стрэйку?

— Угу.

Серж неожиданно улыбнулся:

— Обломается. Если уж мы всем комсоставом не смогли его доконать, этим недовоенным вообще ничего не светит!

Рэд включил двигатели катера. «Моника», скользившая вдоль ледяного напыления наружного кольца, осталась позади и стремительно уменьшилась в размерах.

— Что-то ты развеселился, Серж. Опять под наркотой? А говорил «не пью, не курю».

— Я тебе больше скажу, капитан. Пока я к тебе в экипаж не нанялся, в меня не стреляли, в регенератор не засовывали и ничем таким не кололи.

— Еще скажи, я виноват в том, что за тобой мафия по всему космосу гоняется.

— А я не просил меня спасать, Рэд. Вы со Стрэйком туда не от беспокойства за мою жизнь заявились, и не от экзистенциального позыва ближнему помочь. Это на случай, если ты думаешь, что я тебе по гроб жизни обязан.

— Нет, не обязан. Это экзистенциальное дерьмо мне за то, что я сразу вас всех троих не выгнал: тебя, радиста и боринженера в придачу. Устроили мне черный рынок на борту! Совсем страх потеряли. Потом поговорим, на меня «Гранит» обижается, если долго не отвечаю… Я на связи, капитан. Да кто тебя таранит… Еще медленнее? Ну, давай остановимся и вместе на звезду упадем! Красивая смерть, хозяйка оценит.

Штурман «Моники» не успел высказать свое мнение по этому поводу.

— Я малый бортовой «МНК-17», готов к стыковке, запрашиваю проход через силовой щит, — повторил Гардон своему невидимому собеседнику. — Так нормально?

Катер продавил носом сферу, укутавшую чужой звездолет. Силовые поля соприкоснулись, породив световой всплеск, Рэд направил машину в мерцающий разрыв, очень медленно развернул ее правым бортом и состыковал с «Гранитом».

Разумеется, охрана встретила их прямо у шлюза и обыскала. Удивительно, но обошлись с ними вежливо. У штурмана инком отобрали, а капитану любезно выделили частоту для связи с «Моникой», чтобы экипаж не принял его длительное молчание за сигнал тревоги.

Большая каюта, куда их провели, напоминала скорее комнату для переговоров. Мебельные трансформеры — это для бедных. Материалы с памятью формы, которые на время маневра растеклись по полу и стенам, сберегая личные вещи хозяев, здесь были не в чести. Их функцию в чрезвычайной ситуации выполняли полупрозрачные пелоны цвета слоновой кости, которые менее осведомленный гость принял бы за элементы декора. Все остальное в просторном помещении было натуральным, не привинченным к полу и очень дорогим.

За исключением стола для переговоров, будто высеченного из голубого льда, интерьер был выполнен в песочно-оранжевых тонах. В углу стояла высокая колба с бионическим цветком. Нежно светящиеся шестигранники воспроизводили сами себя, выстраивая трехмерную структуру, которая меняла конфигурацию, сталкиваясь с прозрачными стенками. Псевдожизнь демонстрировала чудеса упорства и изворотливости. Закрученные веточки преодолели половину расстояния до вершины и продолжали развивать успех. Они лезли наверх, не подозревая, что упрутся в слепой купол, получат команду умереть, рассыплются субстратом и снова начнут бессмысленное возрождение. Зеленоватое свечение в местах соприкосновения стекла и бледных лепестков отдавало болотной мертвечиной. Возможно, так авторы проекта представляли себе холодную красоту и стиль, и им удалось инсталлировать это представление в умы бизнес-элит.

— Слишком много охраны! — сказала Амалия Дагата вместо приветствия.

Она явилась собственной персоной. Невысокая и не то, чтобы полная, но какая-то тяжко-значительная и одновременно почти грациозная в плавных стремительных движениях. Цепкая.

Она остановилась посреди комнаты и снизу вверх уставилась на космолетчиков совиными глазами, которые делали ее лицо менее красивым, чем оно могло бы быть. В прическе, небрежной с виду, как будто собранной на бегу, торчали золотые спицы, в ушах — золотые серьги без камней. Волосы, конечно, блонд. Но не пережженный лен, как у Шейлы, а молочная платина, не оставлявшая седине шансов.

Амалия была одета в брючный костюм, скорее домашний, чем деловой. Единственным его украшением служила какая-то полупрозрачная хламида без рукавов, накинутая поверх и доходившая до середины бедер. После перестрелки у Тощего Томми Рэд не поручился бы что это — не бронежилет. А после созерцания бионического цветка, что это — не очередной модный аксессуар, говорящий о принадлежности к высшему кругу.