Чародейка - Деннинг Трой - Страница 6

— Я в этом уверена, — раздраженно произнесла Ниив. — Разве я уже не говорила тебе, что на Садиру и Агиса можно так же положиться, как и на Рикуса?

— Пожалуйста, не ссорьтесь, — попросил Агис, поднимая руку. Осторожность Келума вполне понятна и объяснима. Если по Атхасу поползут слухи о богатствах, которыми обладает Клед, многие цари-колдуны пошлют сюда войска, чтобы завладеть ими.

— Я рад, что вы понимаете это, — произнес Келум. Указав на бурдюки для воды, свисавшие с плеч Рикуса, он добавил:

— Оставь их здесь, я позабочусь, чтобы их наполнили.

Сбросив бурдюки, Рикус спросил:

— Значит, Лианиус не сказал нам всей правды о состоянии здоровья Эрстала?

Ниив утвердительно кивнула головой.

— Мне очень жаль, но ты недалек от истины, — тихо проговорила она.

— Шайка грабителей напала на поселение несколько недель назад, пояснил Келум. — Эрстал настоял на том, чтобы ему разрешили принять участие в обороне ворот. Он был серьезно ранен.

С этими словами карлик повел тирян по узенькой улочке к самой большой лачуге, которая отличалась от остальных тем, что у нее была крыша. В качестве кровельного материала ее владелец выбрал шкурки ящериц. Ниив остановилась перед занавеской, заменявшей дверь, и громко спросила, примет ли Эрстал посетителей.

— Мне некогда, я работаю, — донесся изнутри слабый голос.

— Мы прибыли из Тира, — сказала Садира. — Нам очень нужна твоя помощь.

Нашему городу грозит смертельная опасность.

Изнутри донесся глубокий вздох.

— Тогда входите, — почти прошептал Эрстал.

— Пока вы будете беседовать, мы с Келумом наполним ваши бурдюки водой и приготовим запасы продовольствия, — сказала Ниив, раздвигая занавесь, чтобы пропустить внутрь Садиру и ее спутников.

Прежде чем они смогли войти в лачугу, Келум предупредил их:

— Я прошу вас долго не задерживаться. Эрстал пытается записать все, что может вспомнить из «Книги кемалокских Царей». У него на счету каждая минута.

— Что означает, что я могу умереть в любой момент, — проворчал Эрстал.

Тут у старца начался сильнейший приступ кашля. Когда он закончился, Эрстал пробормотал:

— Прошу вас, заходите. Задавайте ваши вопросы, пока еще не поздно.

Садира первая шагнула внутрь. Бледные лучи солнца проникали сквозь дыры в крыше из шкурок ящериц, заливая внутренность хижины розовым светом. За столом сидел сгорбившись тощий старик, обмотанный от шеи до пояса повязками, пропитанными сукровицей. У него была редкая седая борода, серые глаза, во взгляде которых сквозила усталость. По выражению его лица можно было понять, что он сильно страдал от боли. На лбу у него была видна поблекшая татуировка в виде двуглавого змея, из открытых пастей которого торчали длинные ядовитые зубы.

Садира сразу же узнала эмблему. У нее не было сомнения, что татуировка изображала двуглавого Змея Любаров, который украшал герб этого аристократического урикийского рода. Она уже видела его однажды на личном штандарте Маэтана из рода Любаров, урикийского военачальника, посланного год назад царем Урика Хаману во главе многочисленного войска на завоевание Тира. Во время прошлогодней войны Маэтан похитил у карликов Кледа «Книгу кемалокских Царей», которую Рикус пообещал вернуть им обратно. К несчастью, ему не удалось выполнить свое обещание, так как книга исчезла навсегда. Зато мул сумел в тяжелейшем поединке убить самого похитителя и возвратиться в Клед с единственным человеком, прочитавшим злополучную книгу, — Эрсталом.

Старик даже не оторвал глаз от стола, когда Садира и ее спутники вошли в его лачугу. Он продолжал наспех царапать деревянным пером по одной из глиняных дощечек для письма. Множество таких же дощечек было разбросано по всей комнате. От них исходил запах плесени, пропитавший всю комнату. Груды глиняных дощечек лежали на столе, на каменных скамьях, стоявших вокруг стола, около ложа старика и просто валялись на полу.

Эрстал сделал вошедшим знак, попросив помолчать, пока он не закончит записывать какую-то мысль. По прошествии некоторого времени он поднял голову и искоса взглянул на посетителей.

— Кто вы такие и что вам от меня нужно? — тихо спросил старик.

Услышав вопрос Эрстала, вперед поспешно выступил Рикус, который уже встречался с мудрецом. Он подошел поближе, чтобы старик мог его хорошенько рассмотреть.

— Это мои друзья, — громко произнес он.

— Рикус! — ахнул Эрстал. — Как я рад снова встретиться с тобой! Что тебя привело в Клед на этот раз?

— Мы прибыли сюда в надежде, что ты, может быть, сумеешь помочь разрешить проблему, с которой нам пришлось неожиданно столкнуться, пояснил мул.

— Возможно, я сумею помочь вам, — ответил старик, морщась от боли. Он опустил перо в сосуд с водой, затем вытер его кончик чистой тряпкой. — Так что у вас произошло? Видимо, что-то серьезное, иначе вы навряд ли потащились бы в такую даль?

— Мы узнали, что вскоре в Тир явится Дракон, — ответил Агис. — Наш царь намеревается откупиться от него, передав ему тысячу рабов.

От неожиданности Эрстал уронил перо на пол.

— В таком случае я советую вам не мешать ему, — немного помолчав, произнес старик. — Лучше потерять тысячу жизней, чем поставить под угрозу существование целого города.

— Нет, — ответила Садира, качая головой. — Тир защищает идеалы свободы.

Если мы отступим перед Драконом и пожертвуем тысячью человеческих жизней, то чем мы будем тогда отличаться от остальных городов?

— Не можешь ли ты вспомнить что-нибудь из «Книги кемалокских Царей», что как-то могло бы помочь нам? — с надеждой спросил Рикус. — Может быть.

Дракон не так уж неуязвим, как это представляется. Неужели у него нет ни одного слабого места?

— Если у Борса и есть слабые места, о них ничего не говорится в «Книге кемалокских Царей», — сердито ответил Эрстал Тем не менее он встал и, опираясь на руку Рикуса, поковылял к груде дощечек, сваленных в дальнем углу комнаты.

— Борс? — удивленно переспросила Садира. Она вспомнила, что после возвращения из Кледа Рикус однажды упоминал это имя, не связывая его с Драконом. — Я думала, что Борс — это тринадцатый Доблестный воин…

— Раджаата, — закончил за нее Эрстал, отодвигая кучу глиняных дощечек в сторону. — Он стал Драконом. — Старик взглянул на Рикуса. — Надеюсь, ты не забыл то, о чем поведал нам призрак Карда?

— Хорошо помню, — ответил Рикус. Он посмотрел на своих друзей, затем пояснил:

— Эрстал рассказал нам историю о том, как в ходе осады Кледа в поединке встретились Борс из Эбе, стоявший во главе осаждавших, и Кард, последний из царей-карликов. Из того, о чем поведал Эрстал, следовало, что оба умерли от ран, полученных в ходе поединка…

— Но призрак царя Карда, появившийся тогда перед нами, сообщил, что рассказ о его поединке с Борсом, описанный в «Книге кемалокских Царей», не соответствует действительности. Борс-Дракон возвратился годы спустя для того, чтобы уничтожить Кемалок и истребить его жителей, — добавил Эрстал.

— К сожалению, призрак царя Карда исчез, прежде чем я успел задать ему важнейший вопрос относительно того, что связывало Борса с Драконом. Но мне все-таки удалось найти в книге фрагмент, проливающий свет на это дело.

Старик сел на свое ложе и начал старательно рыться в груде дощечек, пока не обнаружил ту, которую искал.

— Если только «Книга кемалокских Царей» и содержит сведения, ради которых вы прибыли сюда, то они, скорее всего, вот на этой дощечке, пояснил мудрый старец. — Это заключительный эпизод, записанный писцом, возвратившимся в Кемалок много лет спустя после того, как Борс уничтожил город. Насколько я могу припомнить, запись была сделана слабой и дрожащей рукой. Вполне возможно, что запись в книге, посвященной славной истории его предков, оказалась последним деянием умирающего. — Эрстал начал читать:

— "Настал долгожданный день, когда Джоош и Сарм вернулись в Кемалок и увидели, что сотворил Борс с городом их предков. Оба Доблестных воина дали клятву выследить палача и уничтожить его. Они выступили в поход с отрядом, состоявшим из воинов, оруженосцев и слуг. Они взяли всех, кого они смогли собрать, и направились к родовому замку семьи Эбе — настоящей крепости. Но, подойдя к его стенам, они обнаружили, что он давным-давно покинут своим хозяином. В замке обитало лишь несколько призраков, терпеливо ожидавших возвращения своего повелителя. Джоош допросил их.