Чародейка - Деннинг Трой - Страница 30

Садира в свою очередь несколько мгновений разглядывала Раин, пытаясь для себя понять, что могло побудить ее собеседницу поделиться с ней этими сведениями. Наконец колдунья сказала:

— Спасибо за предупреждение. Я покину вас, как только встретим другой караван, направляющийся в Ниобенэй.

— Не будь дурой! — взорвалась Раин. Она поспешно оглянулась, чтобы убедиться, что никто не сможет подслушать их разговор. — Даже если мы встретим какой-нибудь караван, Фенеон никогда не позволит тебе присоединиться к нему.

Садира нахмурила брови.

— О чем это ты говоришь? — удивленно спросила она.

Раин покачала головой.

— Неужели ты и в самом деле настолько наивна? — ответила она вопросом на вопрос. — Ты стала для Фенеона чем-то вроде меча. Пока ты будешь верно служить ему, он будет заботиться о том, чтобы его меч всегда оставался острым. Но когда ты станешь слишком влиятельной, он укоротит свой клинок, а может, и вовсе уничтожит тебя. Не надейся, что он отпустит тебя…

— Я не верю этому, — ответила Садира. — Твой отец обещал доставить меня в Ниобенэй, и пока мне не на что жаловаться, так как он держит свое слово.

— Ты обязательно попадешь в Ниобенэй, — сказала Раин. — Об этом не беспокойся. Но когда придет время уезжать оттуда, ты покинешь его с Бродягами Песков… или не покинешь вовсе.

Раин сделала паузу, чтобы до Садиры дошел смысл ее слов. Немного помолчав, она добавила:

— Но есть другой выход.

Колдунья подняла брови.

— И в чем же он заключается? — поинтересовалась она.

— Все Бродяги Песков помнят те времена, когда Фенеон был большим вождем. Именно поэтому многие из них терпят его до сих пор, — пояснила Раин. Она понизила голос до шепота заговорщика. — Но среди нас есть и такие, кто уже устал жить в вечном страхе и нищете, так как мой отец отбирает все деньги, которые они зарабатывают.

— Но я все-таки не понимаю, какое все это имеет ко мне отношение, сказала Садира.

— Может быть, никакого, а может быть, наоборот, — ответила Раин. — В этом и состоит прелесть ситуации. Как бы мы ни хотели, чтобы отец каким-то образом пострадал, чего мы на самом деле совсем не желаем, мы никогда не пойдем на его убийство. Слишком многие из наших воинов-ветеранов помнят те времена, когда он был еще молодым, и поэтому никогда не согласятся на его убийство.

— Что вы хотите от меня? — резко спросила колдунья, решив перейти прямо к делу.

— Если бы ты смогла вывести моего отца на некоторое время из строя, клану пришлось бы выбирать себе нового вождя, — сказала Раин.

— Ты, конечно, имеешь в виду себя, — сделала вывод Садира.

— Возможно, — ответила Раин, пожимая плечами. — Здесь важно учитывать то обстоятельство, что тогда не будет конфликта между теми, кто поддерживает Фенеона, и теми, кто выступает против него…

— Так как вы обвините во всем меня, — продолжила за нее Садира. За последние два дня она начала чувствовать определенную симпатию к Раин и думала, что та платит ей той же монетой. Теперь же Садире стало ясно, что ее сестра все это время использовала ее, готовя к роли козла отпущения.

— Дело до этого может дойти лишь в том случае, если кто-то догадается, что это сделала ты, — сказала Раин, даже не пытаясь отрицать предательство, заложенное в ее плане. — Но даже и в этом случае ты будешь в достаточной безопасности. Мы с тобой подождем еще неделю, пока не окажемся недалеко от Ниобенэя. К тому времени, когда кто-нибудь догадается, что же на самом деле произошло, ты уже будешь в городе, освободившись от нас и Фенеона.

Садира уставилась на нее в изумлении, затем недоверчиво покачала головой.

— Ты, должно быть, принимаешь меня за полную дуру, — ответила она.

— Нет, — возразила Раин. — Я принимаю тебя за умную и хитрую женщину.

Ты достаточно умна и хитра, чтобы понимать, что если ты хочешь покинуть Бродяг Песков и остаться при этом живой, то это твой единственный шанс.

— Я все-таки сделаю ставку на Фенеона, — холодно ответила Садира.

— Ты сделаешь роковую ошибку, — прошипела Раин. Она повернулась и с достоинством удалилась, по-прежнему не обращая внимания на плач своего младенца.

Вскоре после ее ухода к колдунье подошел Магнус. Он вел в поводу двух канков — своего и Садиры.

— Ты, должно быть, притягиваешь к себе опасность, — заметил Певец Ветров, глядя вслед Раин. — Чужак среди лирров не представляет сразу двум опасным хищникам хороший повод съесть его.

— Я встречала в своей жизни кое-что и похуже эльфов, — ответила Садира.

— Но откуда ты знаешь, что произошло между Раин и мной?

Магнус выдвинул уши вперед.

— Когда кто-то говорит, мне редко случается пропустить хотя бы одно слово, — сказал он, шевеля своими огромными ушами. — Это мое проклятие.

— В каком смысле? — удивилась колдунья. Когда Певец Ветров ничего не ответил, она решила все-таки получить ответ. — Я никогда не встречала никого похожего на тебя. Кто ты, собственно говоря?

— Эльф конечно, — ответил Магнус, прижимая уши к голове. С этими словами он направился, ведя в поводу обоих канков, к группе молодежи, сторожившей стадо канков, на которых прибыли Бродяги Песков.

— Ты не похож ни на одного эльфа, которого я знаю, — заявила Садира, последовав за ним.

— Моя внешность не меняет положения вещей. Всю свою жизнь я прожил бок о бок с Бродягами Песков, — резко ответил Магнус. Затем он более мягко добавил:

— Фенеон нашел меня неподалеку от башни Пристан, взял меня с собой и вырастил меня, сделав полноправным членом клана.

— Башня Пристан! — ахнула Садира. — Не можешь ли ты проводить меня туда?

— Не могу, даже если бы и хотел. Ведь я был совсем ребенком, когда Фенеон нашел меня, — сказал Певец Ветров, печально качая головой. — Мне сдается, что, независимо от того, что ты сказала Фенеону, тебе совсем не хочется отправляться туда.

— Почему нет? — спросила Садира.

— Потому что ее окрестности населены Новыми Существами — созданиями, гораздо более ужасными и отвратительными, чем те, которые встречаются в других местах Атхаса. — Певец Ветров остановился и взглянул сверху вниз на колдунью. — Ты не смогла бы выжить там и одного дня. Никто не смог бы.

— Но ты, по-видимому, смог, — заметила Садира. — Так же как Фенеон.

— Когда Фенеон был молодым, он делал массу совершенно невероятных вещей, — пояснил Магнус, возобновляя движение. — А что касается меня, то ветры всегда были моими покровителями.

Поняв наконец, что ей так и не удастся узнать от Магнуса точное местоположение башни Пристан, Садира сменила тему разговора и завела речь о более актуальных вещах.

— Если ты был воспитан Фенеоном, тогда навряд ли ты имеешь какое-либо отношение к планам Раин и ее сторонников, — сказала Садира. — Тебе следовало бы предупредить Фенеона о том, что она замышляет.

— Почему это тебе вдруг захотелось, чтобы именно я сделал это? спросил Магнус.

— Потому что он поверит скорее своей дочери, а не мне, — убежденно сказала Садира. — А я не хочу стать козлом отпущения в том случае, если Раин выкинет какой-нибудь фортель до того, как мы прибудем в Ниобенэй.

— Извини, но из этого ничего не получится, — ответил Магнус. — Я намереваюсь хранить ее секрет. Фенеон в молодости был большим вождем, но я согласен с тем, что говорит сейчас о нем Раин. Для всех нас было бы лучше, если бы ты прислушалась к совету, который она тебе дала, и поступила соответственно. Твой отказ мало что изменит, так как рано или поздно Фенеон потеряет власть, хочет он того или нет.

7. ВЕСЕЛЫЙ ГОРОД НИОБЕНЭЙ

— Это и есть Ниобенэй?

Садира указала на равнину, раскинувшуюся внизу. Вдали у подножия громадного утеса виднелось множество башен и шпилей в окружении беспорядочного скопления домов.

— Да, это он, — ответил Фенеон, не отрывая глаз от склона холма, на вершине которого они стояли. Как выяснилось через несколько мгновений, внимательно изучая рельеф склона, он тщательно рассчитывал маршрут своего спуска вниз. Эльф с легкостью перескочил через высокий куст кальмии, покрытый желтыми цветами, приземлившись на огромный валун. Не останавливаясь, он снова взвился в воздух. На этот раз он приземлился на нагромождение огромных камней медно-красного цвета.