Чародейка - Деннинг Трой - Страница 14

Старшина наполнил кружку и протянул ее колдунье.

— Ты прекрасно танцевала, Лорели, — сказал он, называя Садиру тем именем, которым она назвалась, присоединяясь к каравану.

— Было бы странно, если бы я танцевала плохо, попав сюда, — ответила девушка-полуэльф, заметив, что женщина-мул следит за движением ее губ. Музыканты божественно играют на своих инструментах. То, что они играют, не простая музыка.

— Их музыка обладает волшебной силой, — согласился старшина, бесстрастно улыбаясь. — И я очень рад, что она пришлась тебе по душе.

Большинство пассажиров обычно не понимают ее. Они думают, что женщины танцуют, чтобы доставить наслаждение мужчинам, а на самом деле они делают это ради собственного удовольствия.

— Я танцую ради того и другого, — пояснила Садира, соблазнительно улыбаясь ему. — Что плохого в том, что мужчина смотрит на тебя, когда ты танцуешь? Есть множество гораздо более опасных занятий, которым ты можешь посвятить вечер, но почему это должно касаться кого-то еще?

— Возможно, это может касаться одного из тех двух мужчин, которые были с тобой, когда мы встретились, — сказал Милон. — У меня создалось впечатление, что один из них был твоим… — он остановился, подыскивая нужное слово, — близким другом.

— Они оба являются, как ты выразился, моими близкими друзьями, пояснила Садира, наслаждаясь неподдельным изумлением, отразившимся на лицах ее собеседников. Улыбаясь про себя, она сделала большой глоток из своей кружки. Брой оказался теплым и ароматным. Видимо, добавление в него какой-то незнакомой Садире пряности отбило обычный кислый вкус и увеличило его крепость. — Это мои возлюбленные, но я никогда не признаю какого-либо мужчину своим господином.

— Ниобенэй находится слишком далеко отсюда, чтобы убегать туда от мужчин, которые не имеют никаких прав на тебя, — заметила Оза, произнося слова невнятно, как это обычно бывает с теми, кто не слышит собственную речь.

— Я направляюсь в Ниобенэй не для того, чтобы скрыться от кого-либо, а по делам, — возразила Садира, наконец-то поняв, что вопросы задаются ей с определенной целью. — Почему вас так интересует цель моей поездки в Ниобенэй?

— Мы обязаны знать все о грузе, который везем…

— Но Лорели не является грузом, — с упреком произнес Милон. Он дружески улыбнулся Садире. — Оза имеет в виду, что мы заинтересованы в твоем благополучии. Ниобенэй совсем не похож на Тир. Одинокая женщина всегда подвергается там большой опасности. Мы думаем, что тебе следовало бы в Ниобенэе остановиться вместе с нами на стоянке, принадлежащей Торговому клану «Бешап».

По тому, как Оза нахмурилась, Садира поняла, что за этим предложением стоит нечто большее, чем простое проявление внимания. Кроме того, ей стало ясно, что между старшиной и его помощницей особые отношения.

— Спасибо за заботу, но она мне не понадобится, — поблагодарила Садира.

— Я и так буду в безопасности.

Но старшина выглядел обескураженным.

— У тебя есть знакомые в Ниобенэе? — продолжил он расспросы.

— Я сама смогу позаботиться о себе, — ответила колдунья, поднося кружку к губам и отворачиваясь в надежде избежать дальнейших вопросов.

Милон подождал, пока она не опорожнит свою кружку, затем продолжал:

— Тебе действительно следует взять меня в проводники. — Он забрал у Садиры кружку, вызвав этим недовольство Озы, и снова наполнил ее.

— Еще раз благодарю тебя за заботу, но мой ответ будет «нет», поспешно проговорила Садира, предостерегающе поднимая руку.

— «Нет» чему — моему предложению быть твоим проводником в Ниобенэе или еще одной кружке броя? — укоризненно спросил Милон.

— И тому и другому, — ответила Садира. — Я уже достаточно выпила. К тому же я пришла сюда не ради выпивки. Я услышала один звук… трель, раздавшуюся откуда-то из пустыни.

— Это голодный лирр, — сказала Оза. — Я видела пару их вечером.

— Тем не менее стоит посмотреть, — приказал Милон.

— Уши-то есть у часовых, а не у меня…

— Делай то, что тебе сказано, — настойчиво повторил Милон.

— Слушаюсь, начальник! — недовольно произнесла Оза, доставая из-под одежды кинжал с изогнутым костяным лезвием. Она сердито посмотрела на Садиру, затем повернулась к Милону:

— Уж трех-то жен тебе должно быть достаточно. — С этими словами она нехотя направилась к стене.

— У тебя три жены? — удивленно спросила Садира, наблюдая за тем, как Оза перелезает через стену.

Казалось, смуглая кожа Милона потемнела.

— Две из них остались в Ниобенэе, — объяснил он.

— А что с третьей? — спросила Садира, глядя вслед Озе.

— На что только не пойдет старшина каравана, чтобы сохранить такого отличного помощника, как Оза, — с тоской в голосе произнес Милон.

Когда Оза исчезла в темноте, Садира вновь вернулась к волновавшей ее теме:

— Я совсем не шутила, когда сказала тебе о том непонятном свисте. Никак не могу вспомнить, где я слышала его раньше… И я уверена, что он не имеет никакого отношения к лиррам, — пояснила колдунья.

— Может быть, это грабители, — задумчиво проговорил Милон. — Если так, то они очень пожалеют, что выбрали именно наш караван. Оза, может быть, и не самая привлекательная из моих жен, но она, без сомнения, самый лучший боец из тех, кто находится на службе у Торгового клана «Бешап».

Садира еще крепче сжала набалдашник трости.

— Ты полагаешь, что кто-то может напасть на нас? — спросила она с тревогой в голосе.

— Такое уже случалось много раз. Пустыня кишит эльфами и другими грабителями, — ответил Милон, беспечно пожимая плечами.

Видя, что старшина и не собирается прекращать веселье, Садира поинтересовалась:

— Разве ты не станешь готовиться к отражению нападения?

— Нет. Вожатым музыка просто необходима, так как она снимает напряжение и позволяет им расслабиться и забыть о трудностях и опасностях, подстерегающих их. Кроме того, если мы будем каждый раз прекращать танцы, когда кто-то услышит какой-нибудь странный звук, донесшийся из пустыни, среди моих людей воцарится грусть и печаль, а это не пойдет нам на пользу.

— Он повернулся в сторону танцующих, покачивая головой в такт музыке. Вернемся теперь к твоей поездке в Ниобенэй, — произнес он, не отрывая глаз от кружащихся в лихом танце фигур. — Я бы хотел, чтобы ты пересмотрела свое решение и осталась с нами. Если кто-либо из людей царя-колдуна случайно увидит, как ты танцуешь, тебе никогда не позволят покинуть город.

Садиру так и подмывало принять его предложение, так как в любом городе было трудно найти более безопасное место, чем территория, принадлежащая Торговому клану. Тем не менее она не хотела, чтобы за ней наблюдали, пусть это даже будут глаза друзей. Никто не должен был знать о цели ее путешествия.

— Я пробуду в городе очень недолго, — твердо ответила колдунья. — К тому же мои знакомые будут заботиться обо мне все это время.

— Ты имеешь в виду тех, кто предпочитает оставаться невидимыми? — как бы невзначай спросил Милон.

Садира выругалась про себя. Хотя она даже словом не обмолвилась о цели своей поездки, старшина разгадал ее план. Прибыв в Ниобенэй, Садира собиралась вступить в контакт с местными членами Клана Невидимых в надежде, что тайная организация колдунов поможет ей с ночлегом и питанием и подыщет какого-нибудь надежного эльфа — если только такие существуют, чтобы он показал ей дорогу к башне Пристан.

Садира вымученно рассмеялась, пытаясь сделать вид, что вопрос старшины удивил и даже развеселил ее.

— Что подтолкнуло тебя задать такой странный вопрос? — спросила она.

Милон пристально посмотрел на нее, затем указал на трость, которую она держала в руке.

— Вот эта трость, — пояснил он. — У тебя на бедре висит отличный стальной кинжал, но ты, видимо, совсем забыла о нем и так крепко сжимаешь в руке ручку трости, как будто она — могучее оружие. Обычно так сжимает рукоять меча рука воина. Если бы ты хромала, то тогда трость была бы тебе необходима. Но женщина, которая так танцует, не нуждается ни в какой трости. Отсюда вытекает, что это — волшебное оружие, а ты не кто иная, как колдунья.