Елена - чудовище для демона и дракона (СИ) - Жнец Анна - Страница 25

— Твоё тело я исцелила, — сказала Маир, тревожно оглядываясь. — Прошло не так много времени, и душа ещё может в него вернуться. Главное, покинуть это место. Не уверена, что удастся вывести тебя отсюда, но я постараюсь.

Из дупла яблони в сад выскользнул Дрэйвен, и меня согнуло от боли.

Всё-таки влюбилась, дурочка, и опять неудачно. Неужели ни в прошлой жизни, ни в этой я не заслужила свой кусочек счастья? Никому, никому не нужна серая, невзрачная мышка Лена.

Все одиннадцать лет брака Антон пытался перекроить меня под выдуманный идеал — образ правильной женщины, которому я со своими лишними килограммами, страстью к удобной обуви и сомнительным шуткам не соответствовала. Дракон, с которым я надеялась начать новую жизнь, как оказалось, искал во мне свою погибшую возлюбленную. И даже у демона была другая избранница. Не то, что бы мне хотелось связать судьбу с Кроу, но как приятно  было ощущать себя нужной, важной, особенной.

В глазах защипало, и я закусила губу.

«Да ладно, не распускай нюни. Ну, не нужна ты им. Не достаточно хороша, чтобы тебя любили. Жила так одиннадцать лет и ещё проживёшь. Сказок не существует. Не для тебя. Смирись».

Я медленно выдохнула и расправила плечи.

«А может, и правда остаться с пифиями?»

Смотреть на приближающегося Дрэйвена было невыносимо. От его ослепительной красоты хотелось зажмуриться: распахнутый серый плащ, две верхние пуговицы рубашки расстёгнуты, в волосах солнечные блики, на лице — радость и желание.

Стереть бы к чёрту воспоминания и притвориться, будто это меня он так счастлив видеть, что это ко мне он бежит, распахивая объятия.

Щека ощутила гладкость хлопковой ткани. Окатило свежим древесным запахом: Дрэйвен прижал меня к груди, заключив в кольцо тёплых рук. Не меня — Тёмную.

— Я так волновался!

Губы нежно коснулись виска.

— Люблю тебя.

«Не меня».

Мой домик с террасой и видом на водопад оказался песочным. Не будет вечеров у камина с глинтвейном, скрипа кресла-качалки и  сердцебиения под щекой. Я не желаю тягаться с призраками, постоянно думать о том, что меня с кем-то сравнивают. Устала.

Я толкнула любимого в грудь, вырываясь из объятий, в которых хотела оставаться вечно.

— Пожалуйста, не прикасайся ко мне. Маир, верни меня домой, к мужу.

Глава тридцать пятая

В которой мы узнаём чуть больше о раздвоенном языке и его несомненно полезных свойствах

— Что? В чём дело? Мы же планир-р-ровали… Что изменилось?..

Смотреть в растерянное лицо Дрэйвена было пыткой. Так и тянуло разгладить болезненно заломившиеся брови. Но я не поддалась искушению — оттолкнула руки, что  пытались снова затянуть меня в жаркий кокон объятий.

— В чём я виноват?

Челюсть Дрэйвена напряглась, взгляд стал тяжёлым. Я смотрела куда угодно — на свои серые пальцы, на блестящие в траве яблоки, на пустую корзину у ног Маир — лишь бы не встречаться с оранжевыми глазами. Мука, что читалась в них, могла ослабить мою решимость.

Но обманываться не хотелось. К чему тешить себя иллюзиями? Нежность, плескавшаяся во взгляде, предназначалась не мне.

Служить заменой погибшей возлюбленной, всю жизнь ощущать себя бледной копией и каждый раз мучительно думать, насколько соответствуешь оригиналу? Нет, спасибо. Знаю я, чем заканчиваются попытки увидеть в обычной женщине  недостижимый идеал.

Раздражением. Злостью. Обоюдным разочарованием.

Это всё равно что стремиться запихнуть себя в слишком тесное платье. Рано или поздно ткань разойдётся по шву, и неподходящим назовут размер тела, а не наряда.

Нужен ли мне ещё один болезненный опыт? Не думаю.

— Елена...

Объясняться я была не готова. И так с трудом выносила направленный на меня взгляд. Отчаянно боролась с  желанием послать здравый смысл к чёрту и броситься с головой в омут, поочерёдно наступая на старые грабли.

Я прекрасно помнила, как сладко было тонуть в знакомом жаре. Ощущать во сне тяжесть обнимающей руки. Я жалела, остро, безумно, — стоило это признать — что в нашу последнюю ночь мы так и не избавились от одежды. А возможно, это и к лучшему. Зачем мне воспоминания, бередящие раны? Хватало того, что при взгляде на губы Дрэйвена мои собственные начинало покалывать в предвкушении.

Стоило подумать о поцелуях и фантомные ощущения захлестнули: свежая прохладная изнанка рта, нарастающее томление, момент, когда язык Дрэйвена раздвоился и стал драконьим.

Я мечтала об этом языке до того, как потеряла себя, рухнув с обрыва на сталагмит. Не могла не представлять его на своём теле. В определённых, вполне конкретных местах.

Как жаль, что в ту ночь мы не дошли до конца. Нет, хорошо, что этого не случилось.

Довольно! Хватит травить себе душу!

Дракон снова потянулся ко мне, но, к счастью, на помощь пришла Маир.

— Выяснять отношения будете позже. Когда вызволим Тём… Елену из сада. Точнее, если вызволим…

«Если... »

Перспектива навсегда остаться в туманной тюрьме испугала меня настолько, что я задвинула любовные переживания в сторону. Чем дольше я осознавала себя Еленой, тем менее идиллической казалась окружающая реальность. Над океаном спокойствия — тем, что ещё недавно расстилался в душе, — собирались грозовые тучи.

Действовать надо было сейчас, пока я жаждала вернуть свободу и прежний облик. Что-то подсказывало: стоит хотя бы ночь провести в коконе — и воспоминания сотрутся, мозги превратятся в сахарную вату, и мне опять не захочется никуда уходить.

— Обсудим после, — согласился Дрэйвен, сощурив оранжевые глаза. — Но к мужу ты не вер-р-рнёшься.

— Она решит сама, — отрезала Маир.

Похоже, в её лице я обрела могущественную покровительницу. Теперь можно было не опасаться, что дракон навяжет мне свою волю: похитит и станет удерживать силой. Маир этого не допустит: с ней Дрэйвену не тягаться. Придётся ему принять моё решение, каким бы оно ни было.

Дракон стиснул зубы, но промолчал. Краем зрения я заметила, как из тёмного дупла  вылез демон, потирая горло. Маир поманила меня за собой, и мы двинулись по тропинке, петляющей между яблонями. Шли друг за другом, ведьма — впереди, дракон — замыкая шествие.

Сад занимал всё обозримое пространство. В какую бы сторону я ни взглянула, к горизонту тянулись ряды деревьев. Тишина из мирной превращалась в тревожную. В шелесте листьев чудился предостерегающий шёпот.

Шаг мы сохраняли прогулочный и старались не озираться, хотя время от времени ведьма склоняла голову, бросая незаметные взгляды по сторонам. Кулаки Дрэйвена были сжаты, челюсти — крепко стиснуты. Спина Маир выглядела неестественно прямой.

Несколько раз, повинуясь жесту чародейки, мы останавливались, и я делала вид, что собираю яблоки в траве по краям тропинки. Во время очередной такой остановки с ветки дерева свесилось жёлтое змеиное тело. 

— Давай! — раздался женский крик.

Широкие драконьи крылья распахнулись, на мгновение закрыв обзор. От неожиданности я вздрогнула и опрокинула опущенную на землю корзину. Красные яблоки рассыпались по дорожке. В следующую секунду я оказалась в воздухе, в когтях Дрэйвена. По лицу пощёчинами захлестал ветер. Я шокировано уставилась на удаляющуюся фигуру внизу: ведьма стояла на тропе и наблюдала за нами, задрав голову. Когда взгляды пересеклись, чародейка кивнула.

И тут я похолодела от ужаса.

Глава тридцать шестая

Которая доказывает, что не все раздвоенные языки одинаково приятны

Полотно пышных крон внизу словно взорвалось. Это был Удо — жёлтый питон, страж Сада Познаний. Только теперь он стоял на хвосте, выгнув сверкающее чешуйками туловище, и казался выше любого дерева, любого дома.

Он, чёрт побери, заслонял горизонт!

По сравнению с ним дракон выглядел жалкой крылатой мошкой. Он мог влететь змею в пасть и  соринкой застрять в зубах.

О Господи…

«Надо добр-р-раться до гр-р-раницы сада, — раздался в сознании отчётливый голос Дрэйвена. — Дальше он за нами не последует».