Раз, два, три (СИ) - "Deiko" - Страница 21

Сережа смотрит на него еще несколько секунд серьезным взглядом, а затем приподнимается на носки и, подаваясь вперед, внезапно касается его губ.

Олег забывает, как дышать.

Олег замирает. Пальцы руки, что лежала на плече Сережи, резко сжимают ткань. Воздуха вдруг становится мало, а сердце, кажется, пропускает удар.

Сережа касается его губ своими осторожно, словно пробуя, проверяя. Длится это всего несколько секунд, и Олегу кажется, что на эти самые несколько секунд мир вокруг него останавливается.

Разумовский целует его.

Господи.

Хочется ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не очередной сон или фантазия, но, кажется, стоит только шелохнуться и вся магия момента исчезнет.

Целует.

Правда целует.

Всего лишь мягко касается его губ, а Олегу от одного осознания факта уже бьет в голову.

Приходит он в себя, лишь когда Сережа отстраняется, пытливо заглядывая в глаза.

Мир снова оживает.

Вновь разговоры где-то на дальнем плане, шум машин и прохладный ветер, подхватывающий выбившуюся из Сережиного хвоста прядь.

Олег, продолжая смотреть в глаза Сереже, аккуратно эту самую прядь заправляет ему за ухо, ведет пальцем по скуле, скользит рукой на затылок.

А затем тянет на себя, резко впиваясь в губы.

Не осторожничает как обычно, боясь лишний раз надавить, а напирает, не давая отстраниться, словно это его первый и последний раз.

Олег проводит языком по губам, надавливая, проникая внутрь, сталкиваясь языками и Сережа сдавленно стонет в ответ. Но не отталкивает. Лишь приоткрывает губы шире, позволяя Олегу целовать его сильнее, напористее. Чем тот и пользуется.

Олегу кажется, что это все слишком хорошо, чтобы быть правдой. Это куда больше похоже на его очередную фантазию, где такие его поцелуи с Сережей заканчивается постелью. Олега ведет, когда Сережа вновь стонет, сейчас ноги начнут подкашиваться. Поэтому Олег вовремя успевает перехватить его рукой за талию, прижимая к себе.

Сережа не сопротивляется, не дергается, не просит убрать руки. Напротив, льнет, неумело отвечая, судорожно впивается в черную кожанку тонкими пальцами.

Когда Олег наконец-таки отстраняется, делая резкий вдох, голова идет кругом. Сережа стоит, прижимаясь к нему, такой же потерянный, растрепанный, с бледным румянцем на щеках. Оба тяжело дышат.

— Ты даже не представляешь, как давно я хотел это сделать, — признается Олег, кончиками пальцев, оглаживая щеку Сережи.

Тот податливо наклоняет голову, подставляясь под прикосновение, растягивает губы в улыбке, закусив губу.

— Так сделал бы, — произносит он, довольно улыбаясь и тугой узел напряжения где-то в груди Олега наконец развязывается.

Не «пошел ты» или «лапы убери». Давно бы сделал.

Значит Сережа думал об этом.

Думал и был не против.

— Серый, — выдыхает Олег, проводя пятерней по растрепанным рыжим волосам, а затем, игнорируя взгляды проходящих мимо туристов, прижимается лбом ко лбу, счастливо улыбаясь.

— Сведенные люди у разведенных мостов, — повторяет Сережа, улыбаясь в ответ.

Домой они приходят куда позднее чем планировали.

Олег понятия не имеет как по дороге домой он так к Сереже ни разу и не прикоснулся. Понятия не имеет, как он чудом удерживается от того, чтобы опять не наброситься на Разумовского, как только за ними закрывается дверь. Вместо этого вешает их куртки, проходит в комнату, на ходу забивая в телефон будильник.

— Мы завтра не встанем, а сползем с кровати, — зевая, подает голос Сережа, вернувшись из ванной. Пройдя в комнату, стягивает оранжевый свитер с совами, вешает его на спинку стула, чтобы завтра долго не искать.

— За удовольствие надо платить, — зевая в ответ подтверждает Олег. Поставив будильник, смотрит на часы — почти два. Ноги ватные, в голове туман, сил — только упасть на кровать не раздеваясь.

— Разумеется, — кивает Сережа. Стянув брюки и оставшись в боксерах и футболке, он вместо своей кровати подходит к кровати Олега, залезает под одеяло, поудобнее устраиваясь.

— Серьезно? — удивленно выгибает бровь Олег. Положив телефон, стягивает брюки.

— Абсолютно, — Разумовский поворачивается на бок, подпирая щеку рукой. — Я же спал уже с тобой неделю назад. Или я тебе все же мешал?

— Нет, я…

— Или ты рассчитывал на что-то большее? — перебивает его Сережа, вновь кусая губы.

— Это предложение?

— Явно не сейчас, — фыркает Сережа, натягивая одеяло. Дождавшись, пока Олег разденется и уляжется, Разумовский придвигается к нему вплотную, положив голову на грудь.

Рядом. Сережа ни с кем не мог быть так близко, его вечно воротило от прикосновений. Лишь за одним исключением. И Олегу безумно приятно засыпать с мыслью, что подобное можно только ему.

Спит Сережа на новом месте, как и в прошлый раз, на удивление спокойно.

Оглядываясь назад, Олег ловит себя на мысли, что с того вечера все изменилось, но в то же время осталось прежним. Сережа все также тяжело вставал по утрам, также лажал на кухне и с уборкой по дому, оставляя все это на Олега, также продолжал зацикливаться на мытье рук или протирании письменных принадлежностей. Зато в рутину добавились некоторые моменты и касания. Легкое прикосновение к волосам утром, поцелуй перед выходом в универ, едва ощутимое касание пальцев в метро.

Когда Сережа не мог подняться с кровати, Олег уже не тряс его за плечо, а заботливо гладил по спине. Мягко отодвигал, придерживая за талию, в сторону, когда тот снова что-то начинал делать у плиты. Зная талант Разумовского к готовке, помнил, что ему нельзя даже давать разогревать. Помогал обрабатывать царапины, если Сережа опять калечил себя во время уборки — тот мог запросто изрезаться, просто вытирая пыль.

— Ты влюбился, — как-то замечает Саша во время очередного перекура. С того разговора об ОКР они иногда пересекались на парапете или в туалете за сигаретами. Олег задал еще пару особо любопытных вопросов, а потом прекратил, чтобы не вызывать лишних подозрений.

— У меня на лбу это написано? — язвит Олег, отмирая и делая затяжку.

— Практически, — Саша поправляет очки. — Просто узнаю этот отсутствующий взгляд и мечтательное выражение лица.

— Ты теперь специалист по отношениям?

— Не совсем. Хотя любовь была записана всемирной организацией здравоохранения к психическим отклонениям, ты знал? Пункт «Расстройство привычек и личности». Так что я все еще в своей области, — ровным тоном чеканит он.

— Даже так? Все настолько серьезно?

— Более чем, — Саша поправляет по центру и без того идеально сидящий галстук. — Даже шифр присвоили. F 63.9.

Олег уважительно поднимает брови вверх, кивая.

— По признакам где-то даже сравнивают влюбленность с ОКР. Может тебе будет интересно.

— С чего бы?

— Ты же как-то спрашивал, — спокойно отвечает Саша, затягиваясь.

В разговоре с Сашей опять повисает пауза. По началу такие моменты Олега напрягали, а потом он просто привык. Саша не был отличным собеседником, в отличие от того же Разумовского. Роль главного оратора на себя брать не любил и разговор тянуть не умел.

— А ты был влюблен? — спрашивает наконец Олег, выдыхая дым.

— Нет, — удивленно произносит Саша, а затем смахнув невидимые пылинки с плеча, задает вполне логичный вопрос. — Зачем?

«Зачем?» звучит более чем странно. Это самое «зачем» вертится в голове Олега и по дороге домой, и когда он сидит на кухне напротив Сережи, который рисует в блокноте, изредка чиркая на листе, что лежит справа — старая привычка снова вернулась. Сережа кажется таким счастливым и умиротворенным, когда погружается в рисование. Такой увлеченный, сосредоточенный и… «Красивый», — уже в сотый раз повторяет про себя Олег. «Зачем?» в очередной раз проговаривает он, а потом растягивает губы в улыбке, отвечая про себя «Разве могло быть иначе?»

Комментарий к F 63.9

* - Все зависит от источника. Некоторые источники и специалисты утверждают, что при правильно подобранном лечении и нужных условиях можно полностью вылечить ОКР. Другие утверждают, что с ОКР можно добиться лишь временного затишья: можно избавиться от навязчивых ритуалов и мыслей, но после ремиссии (которая может длиться годами) в тяжелой стрессовой ситуации человек снова может начать проявлять признаки ОКР, так что в какой-то степени это вещь пожизненная.