Принцесса-попаданка (СИ) - Камински Аделина - Страница 5

– Но я что-нибудь придумаю! – поспешил заверить ее Пересмешник.

И она вновь заулыбалась.

– А расскажи мне о своем детстве, – предложила она новую тему для разговора.

– Да и рассказывать-то нечего, – почесал затылок юный старейшина. – Рос в графской семье третьим по старшинству сыном. Времени мне практически не уделяли, поэтому сам находил себе занятия. Много читал, занимался верховой ездой, как и вы, интересовался магией. Надоело слоняться там – поступил в магическую академию на факультет природы со специальностью элементов. Ровно через год меня забрали в старейшины.

– Почему?

– Семье было не жалко отдавать меня птицам на растерзание, – усмехнулся парень. – Да и в академии я прослыл…как там у вас называется…вундеркиндом? Забрали, не спрашивая.

– И тебе, видимо, не нравится состоять в них?

– Быть старейшиной – особая привилегия. Статус в обществе, уважение. Может, всем остальным это по нраву, а мне как будто чего-то не хватает. Какой-то искры, жизни, в конце концов. По мне так лучше путешествовать с рюкзаком за плечами, охоться, жарить мясо на костре, чем заседать в каком-то там совете.

– А я никогда еще не бывала дальше собственного города, – печально вздохнула девушка. – И для меня это будет единственное и самое незабываемое приключение в жизни, – более бодро добавила она.

– Я рад, что составляю вам компанию, принцесса, – широко улыбнулся Пересмешник.

Остаток дня они проехали молча. Пересмешник решил дать Фредерике передышку. Ее голова сейчас, наверняка, раскалывалась от его бесконечной болтовни.

Принцесса была заинтересована только в одном – поскорее слезть с коня. Неподготовленное к верховой езде заднее место затекло, ноги свисали бревнами. Казалось, если она слезет с животного, твердо встать на землю не сможет. Конечности растекутся как желе и так удачно подвернувшемуся под руку старейшине, придется разливать их по баночкам, чтобы потом магией вернуть на законное место.

Через минут пятнадцать мучения стали просто невыносимыми. Девушка заерзала в седле и заохала.

– В чем дело? – обеспокоенно спросил Пересмешник.

– Я ничего не чувствую, – пожаловалась девушка. – Совсем ничего.

– После первого раза всегда так, – сочувственно улыбнулся юный старейшина и кинул взгляд на подернувшееся темно-синим цветом небо и первые звезды. – Смеркается. Пора устраиваться на ночлег.

Он свернул с дороги на лесную тропинку и девушка, не без усилий, развернула коня, направившись следом.

Подходящая для ночлега лесная полянка нашлась почти сразу. Пересмешник слез с кобылы и помог спуститься девушке. Фредерика так и села, где встала. Большего пятая точка ей позволить не могла.

– Эх… – вздохнул парень. – Давайте-ка сюда.

Он уже протянул к ней руки, но она откинула их в стороны и зашипела как потревоженная в своем гнездышке змея:

– Я с-сама.

– Без проблем, – поднял руки Пересмешник.

И принцесса, в прямом смысле этого слова, поползла к центру поляны, приподняв подол платья, чтобы не испачкать тот в траве. Наблюдая за ее стараниями, парень улыбнулся от уха до уха.

"Старательная, – подумал он. – Далеко пойдет. Точнее, поползет".

Фредерика, достигнув своей цели, упала на траву и блаженно потянулась.

– Уже спать? – хохотнул Пересмешник. – А как же горячий ужин и байки у костра?

– Без меня, – отрезала принцесса, сорвала крупный одуванчик и принялась считать желтые лепестки.

Краем глаза она поглядывала на суетившегося по поляне в поисках веточек для костра парня. Природа явно не обделила его опасной красотой. Его можно было бы выставить в качестве музейного экспоната людям на обозрение и выручить огромную сумму денег. Да он сам знает, что красив и наверняка пользуется этим вовсю. Красивым людям доверять нельзя.

Тот, кому доверять нельзя, за пару минут, сварганил замечательное место для костра. Веточки и бревнышки, сложенные шалашиком, он обложил камнями. Притащил откуда-то два длинных бревна под сидения, и с помощью магического огонька занялось веселое и красивое искристое пламя.

Фредерика кое-как переползла на одно из бревен и замерла. Так прекрасно было кругом! Небо стало совсем темным, ухнула первая сова, перед глазами пестрели огненные язычки самых разных оттенков красного и желтого. Если не считать ноющее заднее место, то это был самый лучший момент в ее жизни. Самый чарующий и волшебный.

Пересмешник достал из походной сумки кусочки вяленного мяса, нанизал их на прутики и один из прутиков любезно протянул Фредерике.

– Подержите над костром, и это покажется вам вкуснейшим мясом в мире, – добавил он. – Есть на природе – одно удовольствие.

Девушка приняла прутик с нанизанными на него кусочками мяса и сунула в огонь.

– Постарайтесь держать его над углями, – учил юный старейшина. – Будет ароматнее и не подгорит.

– Ты часто ночевал в лесу? – поинтересовалась Фредерика.

– Приходилось, – кивнул Пересмешник. – Это лучше, чем бродить за четырьмя стенами. Свежий воздух, пение ночных птиц, стрекот сверчков и луна над головой… – он задрал голову, и девушка сделала то же самое.

Темно-синее небесное полотно, а на нем половинка луны и целые мириады звезд.

– У вас такого не увидишь, верно? – спросил парень.

– У нас такая красота даже не снится.

И снова перевела взгляд на костер.

– Про мое детство вы знаете, – расплылся в широкой улыбке Пересмешник, – а я про ваше нет. Надо исправлять ситуацию.

– Я не буду ничего рассказывать, – буркнула девушка.

– Почему?

– Не хочу, чтобы ты меня жалел потом.

– Все настолько ужасно?

Принцесса глубоко вздохнула.

– Мой отец умер, когда мне исполнилось четыре года. Возможно, до этого у моей семьи было все, что душе угодно, но после мама вышла замуж за другого мужчину, и мне пришлось называть его папой. Сначала все было хорошо. Первые два года. А потом он проиграл в карты нашу машину. Ну, это как карета, если у вас такие имеются.

Пересмешник кивнул. Фредерика продолжила.

– Через полгода он проиграл еще и дом и тогда, если бы родственники не помогли, мы остались бы на улице. А так, сняли жилье без мебели, в котором всегда было холодно и сыро, даже летом. Не было денег даже на одежду, так что я ходила в одном и том же несколько лет. Вместо кровати у меня была деревяшка! – девушка рассмеялась, но это был грустный смех. – Друзей у меня не было. Все звали меня замухрышкой, но я привыкла и меня это больше не задевало. И мясо… – она покрутила в руке прутик, – …у нас было раз в две недели. Вот так. Единственным утешением стали книги, которые я перечитывала по десять раз.

Воцарилось молчание, нарушаемое только естественными звуками дикой природы. Наверное, оно длилось даже слишком долго, потому что принцесса вздрогнула от резкого голоса Пересмешника:

– Фредерика…

Еще пару мгновений и он сидел перед ней на одном колене, крепко вцепившись в плечи.

– Фредерика, – повторил он, – я сделаю все, что в моих силах, чтобы вы остались здесь и больше не переживали тех ужасов. Вы будете спать в королевском дворце на пуховой перине, принимать ванну с ароматными маслами два раза в день, гулять по яблоневым садам в роскошных платьях и смеяться.

Глаза принцессы непроизвольно наполнились слезами.

– Правда? – прошептала она.

– Клянусь.

Глядя в теплые золотистые глаза, ей вдруг захотелось забыть обо всех невзгодах и посмотреть в лицо новой жизни. Этот мир оставался для нее загадкой, но ненадолго. Она была уверена, что с Пересмешником побывает в каждой точке и своего королевства, и прочих. Пусть ночи на деревянной доске до сих пор отдавались болью в ее спине. Скоро самой серьезной проблемой станет пятая точка.

Откусив кусок от подогретого мяса, она уже представляла себе, как расплетает запутанный клубок королевских козней, сражается с пиратами на палубе корабля и летает на огромных перламутровых драконах. Дух захватывало!