Трактат о любви & Зазнавшееся млекопитающее - Протопопов Анатолий Ильич - Страница 19

Полагаю, что здесь имеет место сильная наблюдательная селекция – женщины о своих проблемах с замужеством рассказывают часто и без особого стеснения, а для мужчин такие проблемы всегда были делом постыдным, потому тщательно замалчиваются. Ну а дитя не плачет – мать не разумеет. Нехватка мужчин могла бы иметь место, если бы одна женщина могла быть замужем за несколькими мужчинами, хотя бы неофициально. Тогда бы другим женщинам действительно не доставалось бы мужчины. На практике, женщины гораздо более склонны сбиваться в тайные гаремы при высокоранговых женатых мужчинах, и при этом часто проявляют им такую завидную верность, что другим мужчинам, даже свободным, там просто нечего делать. И такие женщины считаются одинокими! Между тем, раз уж мужчин и женщин примерно поровну (проценты не в счёт, да и те в пользу женщин), то по «закону сообщающихся сосудов», чем больше женщин в гаремах у одних мужчин, тем больше других вынуждены изображать убеждённых холостяков. Мужчина, работающий любовником при замужней женщине, как правило женат, и он никогда не бывает им обоим настолько верен, чтобы у других женщин не было шансов.

Короче говоря:

Мнение о том, что женщинам трудно выйти замуж из-за нехватки мужчин – есть массовое заблуждение, основанное на поверхностном знакомстве со статистикой, усугублённое скрытностью мужчин в своих брачно-сексуальных проблемах.

Исследования брачного поведения животных показывают, что следует различать семью как хозяйственную единицу, и группирование особей с целью спаривания. То, что на практике обе эти роли очень часто совмещаются, ещё не означает что иначе просто не может быть.

Например у тех видов, у которых один из родителей в состоянии вырастить детёнышей в одиночку, семья, как хозяйственная единица состоит чаще всего лишь из этого родителя и детёнышей. Стало быть объединение самки с самцом здесь преследует цель исключительно спаривания, к семейной жизни (в нашем понимании) не имеющее никакого отношения. То же можно сказать и о видах, практикующих R-стратегию размножения, когда родители совсем никак не заботятся о потомстве. Это – один полюс брачного мира.

Для других видов, взращивание детёнышей которых уже невозможно без помощи извне, появляется резон привлечь второго родителя для этой помощи. Виды со строго парной организацией семьи (например – птицы, особенно птенцовые) являют собой другой полюс брачного мира. Здесь спаривание и выращивание потомства выглядят чем-то естественно нераздельным. Однако! Как уже было сказано, в таких парных семьях «супруги» отнюдь не всегда соблюдают копулятивную верность. У тех же птиц до четверти всех птенцов колонии генетически могут быть неродными «законным мужьям», хотя в хозяйственном отношении такие пары могут являть собой идиллическую картину.

Впрочем второй родитель – не единственно возможный помощник в этом деле. Можно ведь привлечь бабушек, сестёр, образовать какое-то подобие детского сада, и прочее и прочее. Например, зайчиха кормит молоком первого попавшегося ей зайчонка, не обращая внимания на степень его родства. Какой же путь предпочтительнее? Если «основной» родитель (т.е. тот, который выполняет основную работу по уходу за потомством – чаще самка, но бывает и самец) нуждается лишь в дополнительной помощи, не носящей принципиально важного характера, то предпочитается как правило именно помощь со стороны всей группы в целом. Так поступают например, многие псовые. Однако если требуется помощь на грани самопожертвования, то этот путь становится ненадёжным. Здесь уже требуется «личная преданность».

Как в этом смысле обстояли дела у наших предков? «Основным родителем» была очевидно самка. Столь же очевидно, что далеко не каждая бабушка тогда доживала до рождения внуков, а у сестёр – свои дети, да и охотники из женщин явно хуже, чем из мужчин. В то же время, ребёнок или плод, лишённый в достатке белкового питания, мог пострадать от алиментарного (пищевого) маразма. В этих условиях, помощь со стороны мужчин должна была носить основной характер, хотя и не исключающей вспомогательной помощи других членов группы.

Характерной особенностью поведения гоминид является практически полное отсутствие инстинктивных программ заботы самцами о маленьких детёнышах, да и о самках вне периода течки тоже. Когда наши предки еще не отличались от обычных обезьян, то в этом не было необходимости – самки вполне справлялись сами, или с небольшой помощью бабушек. Но когда наши пращуры встали на две ноги, а объём их мозга начал увеличиваться (с соответствующим ростом интеллекта), то самки в одиночку справляться перестали. Ведь с одной стороны, увеличилась голова плода, с другой стороны – прямохождение сузило таз пра-женщин. Это затруднило роды настолько, что с общебиологических позиций ребёнок вынужден рождаться сильно незрелым, а значит совсем беспомощным, чтобы пройти по родовым путям. С третьей стороны, рост интеллекта предполагает удлинение периода формирования и обучения мозга, то есть – ещё большее удлинение детства, а значит и периода беспомощности ребёнка. Действительно, срок детства у человека, по отношению к времени жизни – самый большой среди всех животных: детство составляет порядка четвёртой – пятой части всей жизни. У детей наших пращуров детство было конечно, покороче. Если современный ребёнок практически беспомощен до примерно 6 лет, то у HOMO ERECTUS беспомощность длилась видимо порядка 2 лет, что впрочем достаточно долго.

Итак, что мы имеем: ребёнок с матерью нуждаются в длительной и достаточно пристальной заботе, формирование умного мозга требует белковой (фактически – мясной) пищи, которую мать, связанная беспомощным ребёнком по всем четырём конечностям добыть не могла, а инстинкта заботы о самке у самца нет. Интеллект, который мог бы принять рассудочное решение о такой заботе – в зачатке, и на такое ещё неспособен. Как же быть?