Кинк. Право на удовольствие (СИ) - Орлова Тальяна - Страница 51

Я не слишком ошибалась, называя его маньяком. Вообще не ошибалась. Мой начальник любит очень жесткий секс. Интересно, если бы я попалась, то что сделал бы человек такого типажа? Почему-то понятно, что не уволил бы с улыбкой. У меня фантазии не хватало, чтобы представить — что конкретно он бы сделал. Сумасшедший извращенец. Я возблагодарила Веронику Ивановну за то, что она по сто раз повторяла про главное правило — не встречаться с начальством. Теперь-то понятно: это она не нас от начальника прятала, а его от нас.

Включила телефон и тут же увидела пропущенные вызовы. Набрала.

— Ты куда потерялась? — возмущался Сережка. — Мы же в кино сегодня хотели выбраться!

— Извини, на работе задержалась.

— Все в порядке?

— Да, — соврала я. — Сегодня уже никуда не пойду, устала.

— Точно в порядке?

— Да.

Он, наверное, что-то в моем тоне расслышал, потому что начал уточнять:

— Карин, тебя уволили?

— Нет, конечно. Все отлично. Зарплата на карточку уже упала за эту неделю, сердце не нарадуется.

— А, ну ладно тогда. Созвонимся. Люблю.

Я не ответила. Хотя бы потому, что никогда ему так же не отвечала. Интересно, а если я в понедельник уволюсь, то Сережка поймет, что я что-то скрываю?

Но за два выходных успокоилась. Просто поняла, что сама виновата. Меня предупреждали, много раз повторяли про время нахождения в доме. Нарушила правила — получила. Кто виноват? Но ведь и не попалась, только моральным потрясением отделалась. Вспомнила о камере на выходе, содрогнулась поначалу, но отпустило быстро — да никто не станет проверять все записи, если ничего не пропало! Съемка нужна только для экстренных случаев. Я убедила себя в этом, чем обеспечила возможность уснуть.

В понедельник снова волновалась, как в первый день работы. И ничего не произошло. Все как обычно — вот только Тимур улыбается во все тридцать два и рукой машет каждый раз, когда мимо пробегаю. Мы с ним тут немного заложники ситуации, ну так и что? А чем занимается шеф после нашего ухода, — не мое дело. Извращенец, конечно, но кто с ним встречаться будет, если нам в договоре русским по белому написано — ни-ни?

Глава 24

Гром разразился тогда, когда я почти стерла из памяти неприятное происшествие. Через неделю я уже вновь скакала по дому с тряпкой и пританцовывая под музыку в плеере.

— Ай лайк ту мув ит, мув ит, — подпевала, как могла, и делала притом резкие движения бедрами.

Тимура пока нет, но если он такое увидит — ухохочется до колик. А парню полезно лишний раз посмеяться. Однажды свидетельницей моих танцев и песен на ломаном английском стала Вероника Ивановна, которая приехала посмотреть посреди дня, все ли в порядке. Но идеальный секретарь только бровь вскинула, не позволила себе улыбнуться, зато провела пальцем по полке и убедилась в отсутствии пыли. Кивнула, похвалила и сказала продолжать. Ей всерьез было все равно, что тут происходит, лишь бы результат оставался безупречным. То есть зрителей я не опасалась и ни в чем себе не отказывала.

Но, конечно, не всякого человека я могла здесь увидеть. Развернулась под музыку, перекинула тряпку из одной руки в другую, замерла и завизжала от неожиданности — в кресле сидел он. Смотрел на меня пристально. День на дворе! Его попросту не могло здесь оказаться! Крик вырвался и застрял в воздухе — писклявый, неприятный, а я вся напряглась от ужаса. Никаких правил я не нарушила, почти все закончила, так что для истерики не было ни единого повода. Попыталась собраться и поздороваться, но он меня опередил:

— Итак, ты Карина.

— Д-да, — я заикнулась, нервничая. — Здравствуйте, Александр…

Он перебил:

— Итак, ты та самая Карина, которая любит подглядывать. Понравилось?

И все слова вылетели из головы. Я определенно уловила, что он имеет в виду. Побледнела, уставилась в пол, соображая, что нужно в таком случае сказать. Странное дело, но как раз для таких случаев я готова не была.

— Я спросил, тебе понравилось?

Забубнила под нос, саму себя притом не очень слышала:

— Нет… Я не специально! Я… сумочку… Не хотела мешать… Вообще не собиралась…

— Ты с кем сейчас разговариваешь? Я вроде бы вопрос задал. На меня посмотри.

Я подняла взгляд и вздрогнула. Он улыбался. Этого я точно не ожидала. У него глаза очень темные, черные почти. Демон во плоти, но улыбка к этому образу не клеилась. И тон как будто другим стал — мягче:

— Карина, отложи тряпку и сядь. Что ты позеленела вся? Я просто спрашиваю.

Медленно развернулась, еще медленнее заняла кресло напротив. Руки дрожали. Но я все же не забитая скромница, просто его неожиданное появление меня из колеи вышибло. Использовала эти секунды на то, чтобы собраться с мыслями. Села, выпрямила спину, подняла подбородок. Правда, в глаза ему смотреть не могла, потому говорила в сторону и делала все возможное, чтобы голос не сильно дрожал:

— Александр Дмитриевич, я должна принести извинения за тот раз. И, конечно, вину признаю — правила я знала. Но тогда все так получилось… я не планировала! Понятно, что я нарушила договор, но признаваться — вышло бы еще более бестактно. Потому я промолчала.

— Что за манера — отвечать на какие-то собственные вопросы, а не те, которые тебе задают? — он едва уловимо прищурился, но улыбка не пропала. — Я спрашивал только одно: тебе понравилось подглядывать?

— Что? — я никак не могла уловить смысла.

— Я знал, что ты в доме. Но тогда решил не мешать.

— Что?! — теперь я снова вскочила.

— Сядь. Мы разговариваем, — сухо отрезал он, и я снова рухнула в кресло.

Теперь у меня голос задрожал еще сильнее:

— Как это — знали? Целую неделю знали?! И тогда…

— И тогда, и целую неделю. Когда въезжал, Никита сообщил, что ты зачем-то вернулась в дом. Я тебя не видел, потом выяснил, что ты вышла только через три часа.

Никита — это, видимо, тот самый охранник, которого я улыбаться и здороваться научила! И он так бессердечно меня сдал? Сразу же?! Робокоп хренов!

— Но… почему вы тогда не уволили меня? Неделя прошла! — я не могла поверить.

— Тогда было не до тебя, потом не было времени. Сегодня решил с тобой поговорить. Но ты намерена говорить о чем угодно, но только не о том, что я спрашиваю.

У меня в голове не укладывалось. То есть в тот самый вечер, когда он с двумя этими девушками… Он уже тогда понимал, что я где-то в доме?! И вообще никак на этот факт не отреагировал? Уму непостижимо! И вопрос его — мерзкий какой-то, с подтекстом. Поняв, что это мой последний рабочий день, попыталась успокоиться. В конце концов, я всегда знала, что здесь ненадолго — уйду месяцем раньше, месяцем позже. Именно последняя мысль помогла мне вновь начать дышать. И говорила я теперь быстро, мечтая просто закрыть тему и отправиться восвояси: