Варлорд. Врата Тартара (СИ) - Извольский Сергей - Страница 55

- По маршруту! – произнес у меня в ухе Элимелех, и в этот момент на лобовом стекле появилась подсвеченная проекция. Причем мало того что показывая маршрут, так еще и выделяя цветом дорожное полотно, словно в гонке компьютерного симулятора.

Я на этот примечательный момент пока даже внимания почти не обратил – времени не было. Потому что Вознесенский здесь, как и в моем мире, был односторонним. И конечно же я сейчас ехал против шерсти, так что пришлось уходить от столкновения сразу с несколькими машинами, под аккомпанемент испуганных возгласов Анастасии.

За несколько секунд, счастливо избежав аварий, мы проскочили почти весь Вознесенский и оказались рядом с Асторией, которую покинули утром в гораздо более благодушном настроении. Из дверей гостиницы как раз выбегало сразу трое людей, и все они…

«Ты был прекрасен как Иисус…», - приятным женским сопрано, скорее даже меццо-сопрано, напел внутренний голос песню Шнурова о влиянии тяжелых наркотиков на хрупкий разум легкомысленных юных леди. Напел потому, что все трое выскочивших из главного входа гостиницы были со светлыми нимбами, оставшимися видимо после подсветки целительницой. Двигались они кучно, и я даже не думал – на рефлексах дернул рулем сначала влево, залетая колесами на тротуар через невысокий поребрик, а после до упора вправо, одновременно дергая ручник, бросая машину в занос.

Сминая деревянные декоративные клумбы, феррари развернулся убийственно резко, словно распрямляющийся рычаг катапульты. Три удара слились практически в один –выскочившие из отеля пособники убийцы оказались сбиты задним крылом с моей стороны. Один из сбитых улетел далеко вперед, как вводимый в игру мяч для регби, а вот двое оказались под тяжелой машиной. Взбрыкнувшей от этого, переезжая, даже перемалывая под собой тела – двигатель сзади, и основная тяжесть там же.

- Направо! Направо! – в это время призывал Элимелех, но зря: из-за моего резкого разворота потерявшую управление машину тащило вперед, минуя так нужный сейчас нужный поворот.

Может быть я бы и справился, вернувшись на маршрут, но княжна, которая (почему-то) еще не пристегнулась, всем телом навалилась на меня с удивленно-испуганным вскриком. Мне-то проще, я за руль держусь, а она даже не догадалась за ручку справа схватиться. Не знает еще, с кем связалась. Но я ее недооценил – Анастасия быстро вернула себе координацию и вернулась на свое пассажирское место. Теперь уже схватившись за ручку, кстати.

- Страйк, детка! – не сдержал я настойчиво просящегося на язык комментария.

Княжна отпрянула от меня, возвращая свободу движений, но было уже поздно. Приземляясь после прыжка на телах и вновь цепляясь колесами за землю, феррари проскрежетал днищем по поребрику. И почти разу соскочил обратно на проезжую часть, продолжая вращение. Раскрутившись как юла несколько раз, мы оказались на пешеходной площади с памятником Николаю. Зацепив его взглядом как ориентир, в замедлившемся моменте времени я нажал на газ, возвращая контроль над машиной. Спорткар среагировал и словно стремительный велоцираптор прыгнул вперед – настолько идеально колеса держали дорожную поверхность, буквально прилипая к ней.

На периферии взора все оказалось размыто, а я сейчас наблюдал мир через туннельное зрение, направляя машину так, чтобы не задеть никого из туристов. Машина в таком состоянии реагировала на движения руля с запозданием, но беспрекословно. Очень похоже на то, как яхтой в тесной марине управлять, так что я быстро приноровился.

Площадь с памятником и широкий, не менее ста метров Синий мост (оказавшись на котором многие не сразу понимают, что это вообще мост) были пешеходными. О чем давно мне сообщил пронзительный зуммер и красное мерцание на проекции лобового стекла. В спортрежиме заглушки автопилота не работают, только оповещения – я его поэтому и включил.

Внимания на аварийные сигналы я не обратил, как и не обратил внимание на усиливающийся вой предупреждения столкновения с человеком – улетевший сбитый ликвидатор как раз сейчас неуклюже поднимался на ноги среди толпы очень вовремя разбегающихся прохожих. Я только рулем крутанул, рассчитывая не сбивать, а зацепить его скулой бампера. Чтобы он с размаха не упал на капот, разбивая мне лобовое, а таким образом намереваясь ему костей побольше и пожестче переломать.

«Да мне по барабану, я психический» - в моем старом детстве, с кирпичом или дубиной в руке, подобная тактика прекрасно работала. В гимназии Витгефта, с Аверьяновым, также сработала замечательно – и в Елисаветграде теперь знают, что у меня с головой не все хорошо, и дураков связываться уже не так много, как еще совсем недавно. Жалко только, что до Петербурга слухи доходят с опозданием.

Когда в замедленном времени проскакивали мимо я подумал, что не попаду. Но ошибся. Результат оказался гроссмейстерский – угловатая скула бампера попала прямо в голову поднимающемуся сообщнику убийцы. Лобовое стекло сразу оказалось забрызгано серо-красной массой. Тут же сработали датчики дождя, но дворники справились не сразу, а скорость была такая, что я немного потерялся и едва не врезался в ограждение памятника. Облизав его правым бортом, чудом уходя от столкновения с двумя старушками японками, направил машину в переулок слева от Мариинского дворца. Приметное здание, побывавшее государственным советом Российской Империи, с недавнего времени вновь стало резиденцией князей Лейхтербергских из Императорской семьи – как ну очень вовремя сообщил мне туристический гид в дополненной реальности очков.

Дома я не раз бывал в этом дворце, являвшимся в моем старом мире городским Законодательным собранием. Видимо из-за этого, и из-за внутреннего напряжения меня на миг вдруг перемкнуло воспоминанием, гиперреалистично накладывающимся на нынешнюю действительность.

Дембель. Июнь. Свет нулевых в конце грязного времени. Белая ночь, веселье и друзья. Плевое дело, легкие деньги и красная девятка с кислотными брызговиками. И впереди – вся жизнь, в которой не все из нас найдут хорошую дорогу.

Это со мной уже было. Я точь-в-точь по этой самой траектории проезжал столь же безумно по Синему мосту. Только машина была попроще, диски штампованные, да и сидели рядом молодые и весело галдящие сотрудники тогда еще милиции, а не взволнованная княжна имперского рода.

- Налево! Налево! – громко повторял Элимелех, эмоционально реагируя на очередной мой промах мимо перестроенного маршрута. Ему легко говорить – я сейчас как раз на двух правых колесах еду: мне если руль повернуть, гарантированно исполню прыжок веры. Только снизу вверх, поднимая машину в затяжной воздушный кувырок.

Я прекрасно слышал растянутые восприятием команды Элимелеха, но почти не слушал. Два мира, две жизни словно наложились друг на друга, как накладываются архивные картинки блокадного Ленинграда на современные фотографии. Ощущения были настолько сильны, что я даже на несколько мгновений потерял над собой контроль. Это чуть было не стало фатальной ошибкой – не сразу заметил, что в переулке куда я рассчитывал проскочить, появилась полицейская машина. И развернулся патрульный автомобиль уже боком, преграждая улицу.

Резко нажал на тормоз и сразу почувствовал, как феррари упал на все четыре колеса. Тут же выкрутил руль вправо, бросая машину в занос. Но почти сразу резко затормозил – не сам, а боком врезавшись в полицейский автомобиль, как в отбойник. Подсознательно я берег Анастасию - потому что сейчас именно она мишень. Поэтому вновь повернул совсем не в ту сторону, куда вел Элимелех. И более того, прямо на меня сейчас смотрела стена дворца – в бездумных рефлексах обезопасить княжну я развернулся совсем не в ту сторону, оказавшись поперек улицы как в коробочке.

Мою дверь вмяло ударом, но без видимой нарушения геометрии кузова – явно каркас усиливающий есть. Зато боковое стекло с хлопком брызнуло мириадами осколков; в полицейской машине стекло было опущено вниз, так что с патрульными мы оказались почти вплотную. Глаза в глаза, только руку протяни.