Немецкие подводные лодки во второй мировой войне - Дёниц Карл - Страница 9

8. ПЕРВАЯ ФАЗА БИТВЫ ЗА АТЛАНТИКУ (Июль — октябрь 1940 года)

После напряженных боевых действий в период норвежской операции большинство подводных лодок должно было одновременно стать на ремонт. Это вызвало перегрузку верфей и слишком длительную стоянку подводных лодок на ремонте. Поэтому борьба с участием большого числа подводных лодок разгорелась только в начале июня. Главное командование ВМС приказало обеспечить в Атлантике максимальную активность подводных лодок. Мы покинули Атлантику почти три месяца назад, чтобы сосредоточить подводные лодки в норвежских водах. Поэтому командование подводных сил не располагало надежными данными о противнике, действующем в Атлантическом океане. Не изменились ли маршруты торгового судоходства ? Ходят ли еще в прибрежных водах одиночные суда или все они сведены в конвои ? Каков состав охранения судов в конвоях ? Входят ли самолеты в состав охранения ? Как далеко на запад может сопровождать охранение конвои и где они расформировываются ? В каком районе суда, идущие в Англию, передаются английскому охранению ? Какими курсами следуют конвои ? Ходят ли они, как и раньше, южнее Ирландии, используя проливы Сент-Джордж и Ла-Манш, или севернее Ирландии, через пролив Норт-Чаннел ? Насколько усовершенствовалась за это время противолодочная оборона англичан ? Входят ли корабли противолодочной обороны только в состав охранения конвоев или имеются особые противолодочные поисково-ударные группы ? Как далеко в Атлантику проникает воздушное охранение противника ? У меня к этой неясности обстановки в районе предстоящих действий прибавилась еще неуверенность в эффективности торпедного оружия. Беспокоил также вопрос: сумели ли экипажи подводных лодок окончательно преодолеть подавленность, вызванную неудачами, постигшими их во время норвежской операции ? Хотя и существовала уверенность, что экипажи смело отправятся в бой, тем не менее хотелось как можно быстрее вселить в них веру в боевую мощь подводного оружия. Было очень важно добиться первого большого успеха. 15 мая «U-37» первой вышла в Атлантику. На борту у нее были торпеды с усовершенствованным к тому времени ударным взрывателем. Мы надеялись, что число отказов магнитного взрывателя в «магнитных зонах» Атлантики составит незначительный процент к случаями, имевшим место в северной зоне Норвегии. Еще не зная об изменениях, происшедших в направлении движения транспортов, я выслал «U-37» в район севернее мыса Финистерре. Раньше этот район был очень оживленным и благоприятным для борьбы против торгового судоходства. Вскоре командир «U-37» донес, что из пяти выпущенных торпед с магнитными взрывателями две взорвались преждевременно, а две, по-видимому, вообще не взорвались. Начало было довольно неприятное. Я окончательно пришел к убеждению, что магнитный взрыватель негоден для боевого использования. И отныне для меня не имели никакого значения новые объяснения или предположения о причинах отказа магнитного взрывателя. Больше нельзя было навязывать подводникам эти негодные торпеды. И я запретил применять магнитные взрыватели. Теперь стрельба производилась только торпедами с ударным взрывателем. Начатая работа по их усовершенствованию оказалась многообещающей. По-моему, лучше иметь менее эффективные, но зато безотказные торпеды. Как показали последующие атаки и постепенно накапливаемые наблюдения в отношении причин отказов магнитных взрывателей, это решение было правильным. 9 июня 1940 года «U-37» после действий в Атлантике вернулась в Вильгельмсхафен. За 26 ходовых суток она потопила в назначенном ей районе боевых действий свыше 43 000 рег.-бр.тонн торгового тоннажа. Выход из тупика был найден. Вновь была доказана боевая мощь подводной лодки. Моя точка зрения оказалась правильной. Понятны чувства, которые я испытывал к командиру «U-37»; ведь очень многое зависело от удачи его действий. Остальные подводные лодки вышли в море, надеясь также возвратиться с победой. Психологически норвежскую неудачу удалось преодолеть. Началась первая фаза военных действий в Атлантике. Она оказалась особенно успешной. Выяснилось, что для борьбы против торгового судоходства сложилась благоприятная обстановка. Норвежская операция и оборона Ла-Манша потребовали переброски в эти районы английских военно-морских и военно-воздушных сил. Наши подводные лодки часто встречали одиночные транспорты. Конвои охранялись слабо. Иногда они не имели авиационного прикрытия. Основным узлом морских сообщений в июне 1940 года все еще были западные подходы к Ла-Маншу. Когда благополучный исход начатого 10 мая похода на Францию сделал нас обладателями побережья Бискайского залива и французского побережья Ла-Манша, Англия перенесла морские коммуникации из района южнее Ирландии в пролив Порт-Чаннел, севернее Ирландии. Однако ожидаемого изменения маршрутов движения конвоев в этом районе не последовало. По-видимому, у английских конвоев не хватало сил и времени для обходных маневров. Конвои проходили в основном на широте скалы Роколл. Основные маршруты движения конвоев выявлялись по мере изучения подводными лодками характера судоходства. Я постоянно следил за тем, чтобы все изменения маршрутов движения конвоев противника обнаруживались своевременно. Если в течение двух суток я не получал от подводных лодок данных об обнаруженных судах, то принимал решение о переразвертывании лодок. При тех больших перспективах на успех, которые вырисовывались все яснее, мне хотелось, чтобы для подводных лодок, находившихся на позициях в Атлантике, ни один день не проходил без успеха. Я старался увеличивать коэффициент полезного действия подводных лодок, то есть среднюю цифру потопленных кораблей, приходящихся на каждую подводную лодку и на каждые сутки нахождения их в море. Отсутствие точных данных об обстановке — характерная особенность войны. Поэтому не всегда существовала уверенность, что переразвертывание подводных лодок производится правильно. Только успех мог подтвердить целесообразность изменений позиций подводных лодок. Теперь известны те меры, которые принял противник против немецких подводных лодок, действовавших в районах западнее Англии и Ирландии (Roskill S.W., Vol.1 p.343). Идущие из Англии конвои в период с мая по октябрь 1940 года вначале сопровождались только до 12 градусов, а впоследствии — до 19 градусов западной долготы. Приблизительно на этих же самых долготах освободившиеся корабли охранения принимали для сопровождения транспорты, следовавшие в Англию. Конвои, идущие из США, имели в охранении канадские эскадренные миноносцы, которые следовали с ними от портов выхода на протяжении 400 миль в глубь Атлантического океана. Оставшуюся часть перехода через просторы Атлантики группы транспортов нередко преодолевали под охраной только одного вспомогательного крейсера. С целью усиления охранения транспортов английское правительство прибегло к сильнодействующим мерам. 8 мая 1940 года Англия оккупировала Исландию, чтобы получить военно-морские и авиационные базы, необходимые для сил, осуществляющих охранение атлантических конвоев. Летом 1940 года Англия получила от США 50 эскадренных миноносцев, отдав взамен пять колоний в Вест-Индии и предоставив в распоряжение США военно-морские и авиационные базы в английском Ньюфаундленде, на Бермудских островах и в Британской Гвиане. Все эти мероприятия английского правительства свидетельствовали о том, что оборонительные меры в борьбе против немецких подводных лодок казались Англии все еще недостаточными. Не принесли существенного улучшения и такие меры английского адмиралтейства, как частичный перенос коммуникаций в новые районы и изменение курсов следования конвоев. По английским данным, «противник быстро обнаруживал новые коммуникации, которыми пользовались наши корабли» (Roskill S.W., Vol. I, p.349). Значит, частое переразвертывание подводных лодок, о котором мы уже говорили, в основном было целесообразным. С возобновлением боевых действий в Атлантике в июне 1940 года я стремился как можно скорее перейти к действиям против конвоев большим числом подводных лодок, сведенных в группы или «стаи». Мы возлагали на этот метод большие надежды. Однако при наличии небольшого числа подводных лодок обнаружение конвоев оказалось делом нелегким. На первых порах, даже после оккупации Франции, я не имел в своем распоряжении воздушной разведки. Поэтому всем подводным лодкам был отдан постоянно действующий приказ — немедленно доносить о всех конвоях, против которых в данной обстановке могли бы действовать и другие подводные лодки. Я получал данные о движении конвоев противника от командования военно-морских сил, которое черпало эту информацию из дешифрованных радиограмм противника. Но не всегда удавалось своевременно дешифровать эти радиограммы, так как многое зависело от возможностей соответствующей службы. В большинстве случаев радиограммы содержали данные о местах встречи караванов с ожидавшими их кораблями охранения. Используя содержавшееся в донесениях сведения, я сосредоточивал в тех или иных районах несколько подводных лодок. Две такие попытки в июне и одна в августе не имели успеха, так как противник, по-видимому, перенес точки встречи транспортов с кораблями охранения, о чем мы не смогли узнать своевременно. Во время поиска конвоя в августе мы с опозданием на сутки узнали, что точка встречи перенесена на 50 миль. Развернутым на позициях ожидания подводным лодкам пришлось догонять конвой. Из-за плохой видимости и сильного волнения моря только одна лодка обнаружила и догнала конвой. Ей удалось потопить одно судно. В сентябре дешифровальная служба за четыре дня до срока установила место встречи следовавшего из Северной Америки конвоя с кораблями охранения, высланными из Англии. Четырем подводным лодкам был отдан приказ найти конвой в Атлантике на меридиане 19 градусов 50 минут западной долготы. Лодка, занимавшая позицию на северо-восточном фланге, обнаружила его в указанное время. Однако и на этот раз погода нарушила наши планы. И все же, несмотря на восьмибалльный ветер и сильное волнение, подводным лодкам 10 сентября 1940 года удалось потопить пять судов. При этом подводная лодка «U-47» расстреляла все торпеды, кроме одной. Поэтому именно этой лодке был отдан приказ нести в дальнейшем метеослужбу и два раза в сутки передавать метеосводки из района западнее 23 градусов западной долготы (примерно 600 миль от западного побережья Англии). Эти данные были необходимы немецкой бомбардировочной авиации, совершавшей налеты на Англию. 20 сентября на «U-47», которая передавала метеосводки, наткнулся идущий из США конвой (конвой имел условное обозначение «НХ-72». Конвои HХ формировались из быстроходных судов, доставлявших наиболее ценные грузы. Портом формирования этих конвоев являлся Галифакс (полуостров Новая Шотландия)). Это было тем более странно, потому что соответствующая английская служба имела возможность два раза в сутки пеленговать передачу метеосводок лодкой «U-47» и определить ее место. Однако из-за большого расстояния англичане, по-видимому, не смогли достаточно точно определить место подводной лодки, чтобы на основании этих данных изменить курс приближавшегося к ней конвоя. И «U-47», поддерживая контакт с конвоем, неотступно следовала за ним. Командование подводных сил выслало для действий против конвоя еще пять лодок. В ночь с 21 на 22 сентября подводные лодки начали атаку конвоя, состоявшего из тяжело нагруженных судов. По данным британского адмиралтейства, они потопили 11 судов и одно повредили. На успехе действий против конвоя отрицательно сказалось то обстоятельство, что подводные лодки имели мало торпед. И все же результаты этой ночной атаки были внушительными. В «Журнале боевых действий штаба подводных сил» было записано: «последние двое суток подтвердили правильность разработанных еще в мирное время принципов использования радио в условиях соприкосновения с противником и групповых действий подводных лодок против конвоев» («Журнал боевых действий штаба подводных сил», 22 сентября 1940 года). В середине октября последовали новые атаки конвоев. Командир «U-48» в ночь с 16 на 17 октября в районе северо-западнее банки Роколл, где он находился на позиции, установил контакт с конвоем, следовавшим в Англию. В преследование конвоя, о котором донесла «U-48», включилось еще пять подводных лодок, находившихся на позициях восточнее и севернее банки Роколл. Это были «U-46», «U-99», «U-100», «U-101» и «U-123». Однако «U-48», подвергшись атаке глубинными бомбами, потеряла контакт с конвоем. Чтобы восстановить его, лодки развернулись в завесу перпендикулярно предполагаемому курсу движения конвоя. Эту завесу пришлось развертывать намного восточнее последнего местонахождения конвоя, так как подводным лодкам требовалось время на переразвертывание. Кроме того, завесу следовало развернуть с таким расчетом, чтобы подводные лодки наверняка оказались впереди конвоя, что обеспечило бы встречу с ним в светлое время суток. Лодки должны были занять позиции к утру 18 октября. Этот маневр принес успех. Во второй половине дня 18 октября конвой вошел в район завесы. Ночью подводные лодки атаковали конвой из надводного положения и потопили 17 судов. Это был тяжело нагруженный конвой «SC-7», следовавший из Сиднея в Новой Шотландии (Канада) в Англию (Roskill S.W., Vol. I, p.350). Утром 19 октября подводные лодки «U-99», «U-101» и «U-123» легли на обратный курс, так как расстреляли все торпеды. В это же утро «U-47», следовавшая в свой операционный район, обнаружила западнее банки Роколл еще один конвой, идущий в Англию. Атаковать этот конвой могли только «U-46», «U-48» и «U-100», находившиеся поблизости. Приказ об атаке конвоя получили также лодки «U-38» и «U-28». Однако им поставили условие: своевременно прибыть в указанный район атаки. В ночь с 19 на 20 октября все лодки, кроме «U-28», которая находилась слишком далеко, атаковали этот конвой и потопили 14 судов (речь идет о быстроходном конвое «НХ-79», следовавшем из Галифакса). В ту же ночь подводные лодки встретили следовавший из Англии конвой «НХ-79А» и потопили семь судов. Итак, в течение трех суток восемь подводных лодок главным образом путем совместных ночных атак потопили из состава трех конвоев 38 судов. Подводные лодки потерь не понесли. Действия этих лодок позволили сделать следующие выводы, которые были внесены в «Журнал боевых действий штаба подводных сил»: «1. Проведенные атаки доказали правильность принципа, положенного в 1935 году в основу тактики подводных лодок и боевой подготовки. Суть его состоит в том, что сосредоточению судов в конвоях должны быть противопоставлены групповые действия подводных лодок, которые стали возможны благодаря развитию средств связи в период между двумя войнами. 2. Подобные атаки под силу только командирам и экипажам, имеющим основательную специальную подготовку. Отсюда вытекает необходимость обширной и длительной боевой подготовки, которая должна проходить в море. Эта подготовка была бы невозможна, если бы мы не имели в своем распоряжении Балтийского моря, свободного от воздействия противника. 3. Групповые действия возможны только при наличии требуемого числа подводных лодок в операционной зоне. За истекший период войны очень редко удавалось добиться необходимого числа подводных лодок. 4. Возможность проведения таких действий будет возникать тем чаще, чем большее число подводных лодок будет действовать в данном районе, то есть чем больше глаз будет занято поиском конвоев. 5. Кроме того, наличие большого числа подводных лодок позволит не обнажать пути подвоза в Англию после подобных действий, как это произошло после атаки конвоя „SC-7“, когда почти все лодки, израсходовав торпеды, вынуждены были возвращаться в базы для пополнения запаса торпед. 6. Не всегда можно ждать успеха, подобного тому, который мы достигли. Иногда туман, сильное волнение и другие причины могут свести все шансы на нет. Однако решающим фактором в достижении успеха всегда является опыт командира.» («Журнал боевых действий штаба подводных сил», 20 октября 1940 года) Надо думать, что эти положения достаточно ясно освещают проблемы борьбы с конвоями. Мне хотелось бы остановиться на последнем тезисе: «Решающим фактором в достижении успеха всегда является опыт командира». Приведем выдержки из «Журнала боевых действий» подводной лодки «U-39», касающиеся атаки конвоя в ночь с 18 на 19 октября: «18 октября 1940 года. 23.30. Атакую правый фланг предпоследнего звена конвоя. Выстрел из носового торпедного аппарата по тяжелому транспорту. Поскольку он идет зигзагом, торпеда проходит мимо его форштевня; пройдя 1 740 метров, попадает в соседнее, еще более крупное судно тоннажем около 7 000 тонн и взрывается под фок-мачтой. Судно уходит носом в воду, так как, по-видимому, затоплены два трюма. 23.55. Выстрел из носового торпедного аппарата по транспорту водоизмещением около 6 000 тонн с дистанции 7 500 метров. Попадание в районе фок-мачты. Вслед за взрывом торпеды раздается еще один взрыв, сопровождаемый столбом пламени и облаком дыма высотой около 200 метров. Носовая часть судна до мостика уничтожена. Остатки горят зеленоватым пламенем. 19 октября 1940 года. 00.15. К судну подходят три эскадренных миноносца и производят поиск, следуя строем фронта. Ухожу самым полным ходом в юго-западном направлении и вскоре вновь устанавливаю контакт с конвоем. Слышу взрывы торпед других подводных лодок. Эскадренные миноносцы мечутся и для собственного успокоения все время выпускают осветительные снаряды, которые, однако, мало помогают, так как ночь лунная. Начинаю атаку конвоя с хвостового судна. 01.38. Выстрел из носового торпедного аппарата по большому, тяжело нагруженному транспорту в 6 000 тонн, дистанция 945 метров. Попадание в районе фок-мачты. Судно тонет сразу же после взрыва. 01.55. Выстрел из носового торпедного аппарата по ближайшему судну водоизмещением 7 000 тонн, дистанция 975 метров. Попадание в районе фок-мачты. Судно затонуло в течение 40 секунд.» В период с мая по октябрь 1940 года включительно немецкими подводными лодками было потоплено 287 кораблей общим тоннажем 1 450 878 рег.-бр.тонн (Roskill S.W., Vol. I, pp. 615-616). Самым «урожайным» оказался октябрь: он принес нам 63 потопленных корабля (352 407 рег.-бр.тонн). Этот успех объясняется применением против конвоев тактики «волчьей стаи». Согласно данным английской статистики, в сентябре 70 процентов английских судов было потоплено подводными лодками, производившими ночные атаки из надводного положения (Roskill S.W., Vol. I, p.350). Эта же цифра характеризует и октябрь 1940 года с его ночными боями против конвоев. Ночные удары наносились по самому уязвимому месту обороны противника (Ibid). Помимо этих судов, были потоплены британские вспомогательные крейсера «Андания», «Каринтиа», «Данвеген Кал», «Скотстаун», «Трансильвания» общим водоизмещением 49 234 тонны, а также эскадренный миноносец «Уэрлуинд». Коэффициент полезного действия подводных лодок в этот период был очень высок. Тоннаж потопленных торговых судов составлял в июне 514 рег.-бр.тонн на каждую лодку за ходовые сутки, в июле — 593, в августе — 664, в сентябре — 758 и в октябре, который был месяцем боев с конвоями, — 920 рег.-бр.тонн (подсчитано на основании английских данных). За этот же период в Атлантике было потеряно шесть немецких подводных лодок. В их числе «U-32», потопившая 28 октября судно «Эмпресс оф Бритн» (42 000 рег.-бр.тонн), на котором из-за бомбардировки немецкой авиацией вспыхнул пожар. В целом потери подводных лодок по сравнению с потерями противника были незначительными. Возникает вопрос: с помощью какого числа подводных лодок были достигнуты эти успехи ? До сентября 1940 года, то есть в течение первого года войны, численный состав подводных лодок изменился следующим образом. К началу первого года войны мы имели в общей сложности 57 подводных лодок. В том же году вступили в строй еще 28 новых подводных лодок. За этот же период в ходе боевых действий погибло 28 лодок. Итак, к 1 сентября 1940 года мы имели столько же подводных лодок, сколько их было у нас в начале войны, то есть 57. Из этих 57 лодок только 39 использовались для ведения боевых действий. До июля 1940 года из этого числа лодок одновременно в море находилось в среднем 12 лодок. Если учесть, что половину времени действующая подводная лодка тратит на переход в район боевых действий и обратно в базу, то получится, что до июля 1940 года на коммуникациях действовало всего шесть подводных лодок. Они-то и вели войну против Англии. На 1 сентября 1939 года мы имели 39 действующих подводных лодок, а на 1 сентября 1940 года их осталось только 27. Это произошло по двум причинам. Первая состояла в том, что на 1 сентября 1940 года отрабатывало задачи боевой подготовки и проходило ходовые испытания большее число лодок, чем на 1 сентября 1939 года. Второй и основной причиной явилось использование большого числа подводных лодок в учебных целях. После норвежской операции число откомандированных подводных лодок увеличилось. Это сделали в целях практического обучения в Балтийском море экипажей новых подводных лодок, введение в строй которых должно было начаться с зимы 1941 года. Несмотря на эти обстоятельства, высокий процент потопленных судов противника, приходившихся на каждую подводную лодку в период с июля по октябрь 1940 года, по сравнению с первыми месяцами войны, помимо благоприятной обстановки, объясняется использованием новой базы Лориан на побережье Бискайского залива. Командование подводными силами с неослабным вниманием следило за продвижением германской армии по территории Франции, которое началось в мае 1940 года. Победа над Францией означала получение на побережье Бискайского залива и Ла-Манша опорных баз для ведения войны против Англии. Она принесла нам улучшение стратегически невыгодного до этого географического положения. Эта победа позволила нам выйти из наших «задворок», то есть из юго-восточного угла Северного моря. Она означала выход в Атлантический океан, где решалась судьба военных действий на море против Англии. Одновременно устранялась опасность преграждения немецким подводным лодкам выхода в Атлантику, что Англия могла сделать в широких масштабах в мелких водах Северного моря. Значительно сокращались пути подхода к главным английским коммуникациям. Получали возможность действовать в Атлантическом океане малые подводные лодки водоизмещением 250 тонн. Помимо всего этого, в наших руках оказывались дополнительные ремонтные верфи, что позволяло в какой-то степени освободить отечественные верфи от ремонта боевых подводных лодок и занять их строительством новых лодок. В целом оккупация побережья Бискайского залива имела чрезвычайно большое значение для ведения подводной войны. Теперь перед германскими военно-морскими силами стояла только одна задача: как можно быстрее и с применением всех существующих средств использовать это серьезное улучшение нашего стратегического положения на море для усиления войны против Англии. В действиях против Франции подводные лодки не могли принять участия. Сильно охраняемые транспорты между Англией и Францией проходили в Ла-Манше под защитой фланкирующих минных заграждений. Попытка «U-13» атаковать эти транспорты кончилась гибелью лодки. В мае-июне стал намечаться захват Северной Франции, и командование подводных сил распорядилось приготовить специальный железнодорожный состав для доставки в порты Бискайского залива торпед и личного состава, а также необходимой материальной части для снабжения немецких подводных лодок. В начале июня во Францию выслали группу офицеров штаба подводных сил для обследования портов на побережье Бискайского залива и выяснения возможностей использования их в качестве баз для подводных лодок. Я не сомневался, что в случае перемещения баз подводных лодок на западное побережье Франции туда же передислоцируется и командование подводных сил. Для меня прежде всего было важно постоянно поддерживать тесный контакт с личным составом и особенно с командирами подводных лодок, что в противном случае осложнилось бы из-за разделявших нас больших расстояний. Важно было находиться вместе с действующими подводными лодками. Возникающий в связи с этим отрыв от штаба руководства войной на море в Берлине и от учебных баз следовало компенсировать улучшением связи. Пребывание на побережье Бискайского залива было важным еще и потому, что я рассчитывал организовать взаимодействие с авиацией. Чтобы окончательно решить этот вопрос, я выехал 23 июня 1940 года на побережье Бискайского залива. Я рассчитывал в ходе поездки урегулировать все вопросы, связанные с использованием портов на побережье Бискайского залива для базирования подводных лодок. Представлялась целесообразной такая последовательность: «1. Использовать базы для снабжения подводных лодок топливом, продовольствием и водой. 2. Обеспечить возможность проведения мелкого ремонта подводных лодок. 3. По подготовке баз передислоцировать в данный район свой командный пункт. 4. Обеспечить полный осмотр и ремонт подводных лодок» (Сов, секретный документ командующего подводными силами № 1049 от 2 июля 1940 года). В соответствии с этим планом начались работы по превращению портов на побережье Бискайского залива в базы для подводных лодок. Уже 7 июля первая подводная лодка «U-30» прибыла из Атлантики в Лориан для приема топлива и пополнения запасов торпед. Ко 2 августа верфь в порту Лориан была полностью оборудована для ремонта подводных лодок. С этого времени подводные лодки, возвращаясь после боевых действий в Атлантике, шли для ремонта и заправки не в Германию, а к бискайскому побережью Франция. 29 августа я временно перенес штаб подводных сил из Зенгвардена, лежащего неподалеку от Вильгельмсхафена, в Париж — в ожидании окончания работ по оборудованию средствами связи командного пункта в Керневеле, близ Лориана, то есть непосредственно на бискайском побережье. Вскоре преимущества базирования лодок на побережье Бискайского залива стали особенно ощутимыми: ремонтная верфь Лориана имела большую производственную мощность, чем перегруженные немецкие верфи. Если в период с сентября 1939 года по июль 1940 года на одну лодку, действовавшую на коммуникациях, приходилось 2,35 имевшихся в наличии боевых подводных лодок, то с июля 1940 года по июль 1941 года указанная цифра упала до 1,84. Это свидетельствовало о более эффективном использовании подводных лодок. Таким образом, теперь из общего числа боевых подводных лодок в непосредственной борьбе с противником принимало участие большее число лодок, чем прежде. Кроме того, теперь половодным лодкам требовалось меньше времени для перехода в район боевых действий и для возвращения в базу. До июля 1940 года подводные лодки, чтобы попасть в Атлантику, должны были пройти путь в 450 миль из Северного моря вокруг Северной Англии. Теперь же на каждом походе мы экономили целую неделю времени, которое лодки проводили на коммуникациях. Благодаря этому увеличивалось число лодок, действовавших против Англии. Использование баз на атлантическом побережье Франции явилось причиной того, что, несмотря на уменьшающуюся абсолютную цифру боевых подводных лодок, число лодок, находившихся в районе боевых действий, поднялось до восьми-девяти, а их успехи по сравнению с первыми месяцами войны не ухудшились, а, наоборот, улучшились. Нетрудно представить, каких результатов можно было добиться, если бы в этот период мы имели больше подводных кораблей. Наряду с прямым ростом тоннажа потопленных судов, приходившихся на каждую подводную лодку, наличие большего числа лодок в море имело бы и косвенные положительные последствия. Оно означало бы большие возможности обнаружения конвоев и сократило бы время нахождения подводных лодок на позициях. А это способствовало бы увеличению числа потопленных кораблей, приходящихся на каждую подводную лодку и каждый ходовой день. Однако летом 1940 года еще нельзя было рассчитывать на увеличение числа боевых подводных лодок. К этому времени их число не достигло даже минимума. Как уже говорилось, это положение наступило только в феврале 1941 года, когда мы имели 22 боевые подводные лодки. Летом 1940 года меня неоднократно пытались убедить в необходимости прекратить подготовку личного состава для новых подводных лодок, а освободившиеся учебные подводные лодки выслать в море, чтобы использовать сложившуюся в данный период благоприятную обстановку. Мне казалось, что эта мера не даст положительных результатов. Она имела бы смысл только в том случае, если бы с помощью этих в своем большинстве малых подводных лодок удалось увеличить потери английского торгового флота настолько, что Англии пришлось бы просить мира. С моей точки зрения, это было абсолютно невозможным. Как и прежде, я считал, что Англию можно заставить заключить мир только при условии значительного увеличения ее ежемесячных потерь в тоннаже, а для этого необходимо резко увеличить число подводных лодок, чего мы требовали еще в мирное время. По нашему мнению, создание в максимально сжатые сроки мощного подводного флота являлось важнейшей задачей военно-морских сил. Неотъемлемая часть этой задачи — своевременная подготовка подводников, из которых в дальнейшем должны были комплектоваться экипажи новых подводных лодок. Поэтому не могло быть и речи об отправке учебных подводных лодок в боевые походы. Наоборот, надо было иметь в виду, что и в дальнейшем придется отзывать боевые подводные лодки в учебные соединения. Летом 1940 года я по-прежнему считал, что война будет длительной. Когда проходившие боевую подготовку молодые командиры подводных лодок опасались, что не попадут в действующий флот, так как война может скоро кончиться, я отвечал им: «Только не торопитесь ! Война еще успеет вам надоесть. Не забывайте, что мы воюем против сильнейшей морской державы мира». Заявление английского правительства от 18 июня 1940 года, в котором высказывалось намерение продолжать войну при любых обстоятельствах, расценивалось как закон. Нам не оставалось ничего другого, как продолжать войну против крупнейшей морской державы. Причем вести ее следовало таким образом, чтобы заставить эту державу в конце концов пойти на переговоры о мире. Быстрее всего этого можно было достигнуть путем оккупации Англии, то есть вторжения на Британские острова. Летом 1940 года немецкие вооруженные силы готовились к операции, получившей условное название «Морской лев». В этой десантной операции должны были участвовать и наши подводные лодки, включая все учебные. Я не верил в удачу планируемой операции. Мне представлялось правильным мнение главнокомандующего военно-морскими силами, высказанное им Гитлеру: успешное осуществление этой операции возможно только при условии абсолютного господства германской авиации в воздухе над Ла-Маншем. Но для успеха десантной операции необходимо было также наше господство на море в районе пролива. Ведь речь шла не об однократной переброске войск, а об их поддержке путем снабжения всеми видами боевого довольствия, а также путем перевозки пополнения и резервов в течение неопределенно долгого времени. Мы же не имели господства ни в воздухе, ни на море и не были в состоянии добиться его. В тогдашней обстановке мне казалась правильной занятая штабом руководства войной на море отрицательная позиция в отношении вторжения. С согласия военно-морского командования и в период подготовки вторжения подводные лодки продолжали в широких масштабах вести бои в Атлантике. Не прекращалась и подготовка в Германии новых экипажей для подводных лодок. 5 сентября 1940 года об этом доложили главнокомандующему военно-морскими силами. Он одобрил эти действия, однако оставил за собой право в случае необходимости установить время, когда потребуется прекратить боевую подготовку экипажей лодок в Германии, чтобы использовать и учебные подводные лодки для участия в операции по вторжению («Журнал боевых действий штаба подводных сил», 5 сентября 1940 года). Средством стратегического воздействия на Англию могло бы явиться и завоевание района Средиземного моря державами оси и вытеснение Англии с Ближнего Востока. Это имело бы для Англии тяжелые последствия и значительно укрепило бы наши позиции в Европе, обезопасив их с юга. Хотя потеря позиций в Средиземном море и связанная с ней потеря позиций на Ближнем Востоке явились бы для Англии весьма чувствительным ударом, однако, как это имело место при потере французского союзника, удар этот был бы только косвенным, ибо он не коснулся бы решающим образом безопасности метрополии на Британских островах и ведущих к ней жизненно важных коммуникаций. Успеха на Средиземном море нельзя было достигнуть силами одних итальянских союзников без помощи Германии. Потребовалось бы участие в данном районе немецких военно-морских сил. Эти силы можно было снять только с Атлантического театра военных действий, где их и без того явно не хватало для борьбы с сильнейшей морской державой. Военно-морское командование должно было иметь все это в виду при планировании действий в бассейне Средиземного моря и при составлении соответствующих рекомендаций правительству. Только третий путь мог заставить Англию заключить мир — борьба против со морских сообщений. Это явилось бы ударом по самой Англии. От морских коммуникаций зависела жизнь английской нации. От них всецело зависела стратегия Англии. Английская политика вынуждена была бы немедленно реагировать на серьезную угрозу этим коммуникациям. В результате победы над Францией мы оказались в самом благоприятном стратегическом; положении по отношению к Англии. Вот тут-то и надо было всеми возможными способами использовать это выгодное стратегическое положение н направить все военные усилия Германии на решение главной задачи — на ведение войны против Англии на море. Мы понимали, что уничтожение судового состава противника — долгий путь. В 1940 году английские н американские верфи могли ежемесячно строить суда общим водоизмещением 200 000 рег.-бр. тонн. В последующие годы следовало ожидать постепенного увеличения этой цифры. Ведь потребность противника в тоннаже должна была все время значительно возрастать. Англия могла активизировать н развертывать боевые действия, только имея необходимый тоннаж. И наша задача заключалась в немедленном уничтожении этого тоннажа, для чего мы должны были создать соответственно сильный подводный флот, являющийся главным средством в ведении войны против торгового судоходства. Такова была моя точка зрения. В октябре 1940 года восемь немецких подведших лодок потопили 63 судна общим тоннажем 352 407 рег.-бр. тонн, что явилось для Англии тяжелой потерей: резко сократился общий тоннаж английского флота. Но, как уже говорилось, для достижения решающих успехов в войне против Англии требовалось не восемь, а сто подводных лодок, действующих одновременно. Нужно было как можно скорее вступить в битву за Атлантику крупными силами подводных лодок. Теперь уже известно, что не я один придерживался и придерживаюсь таких взглядов. Через книгу Черчилля «Вторая мировая война» красной нитью проходят утверждения, что немецкие подводные лодки являются главной опасностью для Англии. Черчилль боялся только их и считал, что немцы поступили бы умно, если бы сделали ставку только на подводные лодки. Черчилль проводил соответствующую военную политику. В комитете обороны он являлся инициатором организации противолодочной обороны. Черчилль был председателем специально созданного комитета сражения за Атлантику, занимавшегося всеми теми вопросами, которые могли служить делу достижения победы в битве за Атлантику. В этот комитет входили члены военного кабинета и другие министры, а также первый лорд адмиралтейства, начальник штаба ВВС и ряд советников-экспертов (Roskill S.W., Vol. I, p.364). Итак, правительство Великобритании во главе с премьер-министром стремилось во всеоружии встретить угрозу со стороны немецких подводных лодок. Как же обстояли дела у нас ? Даже во время войны в Германии не было единого органа, в котором под руководством главы правительства были бы объединены все институты и который мог бы, не, теряя времени, местными усилиями всех этих институтов создать мощный подводный флот — единственное грозное для Англии оружие. Для строительства подводного флота в Германии было сделано далеко не все. Наша страна не поняла всей важности действий на море. В сознании государственного н военного руководства Германии, как и в сознании народа, в пр