Без воздуха - Загорцев Андрей Владимирович - Страница 50

На резиновой шлюпке наверняка старшина Болев. Надо им тоже встречу устроить. А то опять возьмут в плен наши секреты, оправдывайся потом, говори, что всю ночь глаз не смыкал.

Время тянулось как резина. Наконец мне все-таки удалось засечь передвижение резиновой шлюпки в бинокль. Минеры уже шли на веслах, отключили мотор.

Смирнов начал запрашивать пароль. Со шлюпки отозвались. По позывному — группа, в которой работал Болев, однако командиром на этот раз офицер. Что-то у минеров случилось неординарное. Слава сказал, что они запросили на берег санитарный автомобиль, причем срочно. Черт, что у них стряслось?

Я побежал к пункту связи, по проводной линии вышел на дежурного и по таблице условных сигналов передал ему просьбу о санитарном автомобиле. Медики находились на постоянном дежурстве, поэтому буквально через пять минут неподалеку забегали лучи фар. Я выскочил на дорогу и замахал руками. Подъехали капитан-лейтенант медицинской службы, фельдшер-сверхсрочник и матрос-санитар, обвешанный сумками. Он сразу начал вытаскивать из задних дверей носилки.

Я по «Соколу» связался со шлюпкой. Меня попросили визуально обозначить место приема. Пришлось мне зажигать сигнальный патрон. С воды заметили огонь, скорректировали движение. Через двадцать минут минеры вытаскивали шлюпку на берег.

Медики кинулись к разведчикам, сняли с борта двух водолазов, аккуратно переложили на носилки и сразу же увезли.

Мои парни, прибежавшие с постов, обеспечивали охранение и наблюдение, залегли полукругом в радиусе нескольких десятков метров. Наши гости с аппаратурой продолжали вести наблюдение за морем.

Я увидел Дитера и подошел к нему.

— Здравствуй, Балет. Дежуришь? — сказал Дитер, подал мне свой рюкзак и развернулся ко мне спиной.

— Здравия желаю, товарищ старшина! — поприветствовал я водолаза и прижал рюкзак к его спине.

Дитер ловко продел руки в лямки, перевесил подводный автомат на шею.

— Видишь, как хреново у нас. Саныча зацепило под водой. Олегу грудь навылет. Он еще и переохлаждение хапнул. Мужик здоровый, будем надеяться на лучшее. На подлодке док все, что надо, сделал, но все равно стремно. Наш группер как в воду опущенный, хотя не виноват ни в чем.

Я молча кивал. Что я тут мог сказать? Наверняка Дитер что-то нарушал, рассказывая мне о происшествии, но накипело, охота кому-то душу излить. Между собой они уже все перетерли.

— Балет, в лагере спиртного можно достать? Не себе, а старлею нашему. Пусть хотя бы сотку залудит, а то его тремор ни хрена не отпускает.

— У Федоса, нашего замка, есть, он поделится.

— Вот времена! Уже и водяра у годков есть, — притворно сокрушился старшина. — Ладно, давай, неси службу. Надо было тебя снова на задачу вытащить. Ты у нас вместо талисмана был бы. В прошлый раз сходили — на три пятерки отработали, а сейчас!.. Эх, лажа. — Болев досадливо махнул рукой.

Я снял своих с охраны и снова отправил по местам.

Интересно, почему Дитер такой грустный, а группера водолазов бьет трясучка? Да, тут ничуть не лучше, чем у морпехов, бросающихся в море в своих железных коробках.

Пойду на пост, посмотрю на лейтенанта, что он там в море накопал. Полезная у них аппаратура. Этот литер спец в своем деле. Хлипкий, конечно, бегать не умеет, а так вполне ничего.

До утра ничего интересного больше не случилось.

Лейтенант подежурил немного, не выдержал и заснул на топчане Смирнова.

Под утро мне жутко захотелось есть. Я оторвал Славу от окуляров и наушников чужой аппаратуры и предложил перекусить. В заначке у меня была пара таблеток сухого спирта, так что банку рагу из баранины и фляжку с чаем подогреть вполне реально.

Так я и сделал. Можно завтракать, проверять посты и готовиться к смене.

Тут еще и лейтенант проснулся:

— Ой, а чем это пахнет так вкусно? — Он начал втягивать ноздрями аромат мяса.

Спал бы себе. Теперь придется делиться.

— Угощайтесь, товарищ лейтенант, завтракать пора. — Я протянул ему банку и сухарь.

— Ой, вот спасибо. А мы сами чего-то и не подумали об этом. А моих моряков покормят на других постах?

Я заверил, что покормят. Лейтенант не услышал в моем голосе ни единой нотки раздражения и с удовольствием съел всю банку, вообще-то, предназначавшуюся мне и связисту. Пришлось нам со Славой попить чаю с сухарями. Офицер ничуть не смутился, откинул в сторону пустую жестянку, достал из кармана робы пачку сигарет и закурил. Ну вот. Только этого мне и не хватало.

Подавляя раздражение, я ушел по постам.

Через полчаса нас поменяли матросы из третьей группы нашей роты. Локаторщики остались на своих постах. Пусть теперь несут службу со старшаками. Хрен у них этот лейтенант консервами разживется.

В палатке было тихо, не жарко и уютно. Рихтер с Уткиным играли в самодельные шашки и мирно попивали чаек. Из-за плащ-палаточной переборки капитанской каюты доносился интеллигентный храп.

— А где Федос? Кому доложить о смене? — спросил я, пересчитывая оружие в пирамиде.

— Себе доложи, ты опять за старшего. Замок на обеспечении эвакуации, каплей отдыхает после ночного, — ответил Рихтер. — Вы, говорят, ночью минеров принимали? У них потери? Болев тебе ничего не рассказывал?

— Да чего он мне рассказывать-то должен?

— Ты же с ними корешишься. В головняке у них бегал. У нас тут все в непонятках — что случилось? Каперанг, говорят, орал белугой на группера.

— Нет, толком ничего не сказали. Я Саныча знаю. Он на прошлой задаче закладку по-мокрому ставил. Водолаз опытный.

Пока мы дежурили, в палатке появилось еще одно новшество. На столе, рядом с радиостанцией, стоял полевой телефон. Поповских договорился о дополнительном канале связи. Теперь через коммутатор можно было дозвониться до всех подразделений в пункте временной дислокации.

Я тут же начал накручивать ручку.

— «Святка», — послышалось в трубке.

— Роту связи центровую давай, — как можно солидней пробасил я в трубку.

— Соединяю.

— Слушаю, Скиба.

— Ты, моряк, берега не видишь! Как положено представляться, а? — рыкнул я.

Уткин с Рихтером прикрыли открытые рты ладонями, чтобы не заржать и не испортить спектакль.

— Сперва должен представиться тот, кто вызывает. Так написано в наставлении, — очень борзо парировал Скиба.

— Капитан первого ранга Норрисов! С кем говорю?

— Адмирал Папанин! Хули те надо, каперанг?

Вот черт! Его ни хрена не проведешь, мигом смекнул, что звонит обыкновенный матрос.

— Балет, хватит выеживаться. Я сам вам в палатку линию тянул, — расколол меня матрос. — Чего звонишь?

— Как там Масел поживает?

— Отлично товарищ старшина поживает, несет службу бодро. Сказал, что если я сейчас не заткнусь, он мне уши оборвет. Тебе велел взять мыло, полотенце и подгребать к нам в аппаратную, только без хвостов.

Зачем мне к ним в аппаратную, да еще с мылом и полотенцем? Да ладно, думаю, земляк ничего страшного мне не приготовил.

Я сбрехал, что иду по срочному вызову, рассовал умывальные принадлежности по карманам комбинезона и пошлепал в расположение связистов. Оказалось, что они под руководством Маслова соорудили душ. Теперь им требовался испытатель. Своих моряков Николаю Сергеевичу было жалко, а вот земляка — нисколечко.

Душ представлял из себя нечто замысловатое и грандиозное. Рядышком с вечно заведенной силовой машиной стояла рама из свежесрубленных деревьев, обтянутая плащ-палатками. Наверху на деревянной площадке громоздился какой-то здоровенный резиновый пузырь. Вода в него заливалась из странного приспособления. Это была канистра в оплетке из прутьев, проткнутая насквозь металлической трубой. Вода нагревалась именно в этой канистре. Один конец трубы, протыкавшей ее, был насажен на выхлоп силового агрегата. Газы нагревали и трубу, и канистру, и воду, находящуюся в ней. Оплетка из прутьев нужна была, чтобы не обжечься.

— Ой, нет. Спасибо, я чистый, — пошел я на попятную, но связисты меня слушать не стали и запихнули в душ.