Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Хождение Восвояси (СИ) - Багдерина Светлана Анатольевна - Страница 15


15
Изменить размер шрифта:

Пока ополченцы не опомнились, Серафима отобрала их арсенал, состоявший из нескольких луков и десятка кос и цепов, вернула свои ножи, а Иванушка, отыскав опытным взглядом предводителя и помощника[35], обратился к ним с речью:

– Мы с друзьями – мирные путники, и в вашей стране совсем недавно. Нам казалось, что более дружелюбного народа, чем ваш, трудно представить. И вдруг, ни за что, ни про что вы пытаетесь лишить нас жизни. За что?

– Но пасаран, – вызывающе зыркнул на них вожак, и не успела Сенька подумать, что с заклинанием языка точно надо что-то делать, как второй заводила, презрев все реалии, угрюмо потребовал:

– Хенде хох! Восвояси капут!

Агафон побагровел так, что кто-то в толпе нервно охнул:

– Матка боска честонховска…

Чай вывернулся вперед и, вскинув ладони, умоляюще проговорил:

– Вотвояси-Восвояси бхай-бхай!

Скрежеща зубами, сверкая очами и не глядя на друзей, его премудрие протянул руку:

– Амулеты.

– Не, а я чё… я ничё, – не задавая вопросов, царевна проворно сняла свой и положила ему в ладонь. Иванушка последовал ее примеру.

Приперев обезоруженных, и оттого растерявших воинственный пыл крестьян к стене и позволив им заняться оказанием первой помощи нуждающимся, используя повязки по назначению, лукоморцы дали магу поэкспериментировать с акцентами и ударениями лингвозаклятья. К счастью, корректировка не потребовала начертания септограммы, и через десять минут деревянные узелки были возвращены на привычные места.

– Раз, раз, раз, – буравя пылающим взором Чая, проговорил его премудрие. – Как понимаешь меня? Приём.

Глаза чайного мастера расширились.

– Так вы можете по-вотвоясьски говорить как люди?

– Гут, – облегченно выдохнула царевна. – Коммуникация состоялась.

– А теперь давайте знакомиться, – улыбаясь, проговорил царевич. – Мы не из Вамаяси. Мы только так кажемся. Мы прибыли из Лукоморья – далекой страны. Это – моя жена Серафима Евстигнеевна…

По тут же остекленевшим взорам крестьян было ясно, что столько слогов одновременно в вотвоясьском мозгу, избалованном родным языком, не помещалось.

– Серафима. Се-ра-фи-ма, – решил упростить понимание Иван. И еще упростить. – Си-ма. Ца-рев-на.

На этом крестьян постигло просветление.

– Сы Ма… Цянь, – осторожно кивнул предводитель. – Понятно. Мы не знали, что вы – женщина. И что еще живы. Да продлятся ваши лета до тысячи.

Не ведая, принимать это как комплимент или наоборот, Сы Ма Цянь промолчала, и ее супруг продолжил представления:

– Это, – указал он на его премудрие, – А-га-фон. Последний Хранитель.

– Ай Гей Фен, – послушно повторил один из крестьян.

– Агафон, тебе говорят! – нахмурился маг.

– Он и говорит – "Ай Гей Фен", – недоуменно глянул на него другой.

– Не "Ай-Гей…"

– Ладно, оставь, – махнула рукой Серафима. – Язык у них такой.

– Ну конечно! Не тебя же обозвали! – буркнул волшебник.

– А как ваше уважаемое имя? – обратился предводитель к царевичу.

Не экспериментируя с "Иваном Симеоновичем, третьим сыном лукоморского царя", тот сразу остановился на простейшем варианте, уверенный в моментальном благоприятном исходе…

– Я – И-ван.

…и не ожидая моментального коллективного падения на колени лбами в пол.

– Эй, вы чего? – не слишком дипломатично потребовал он ответа. Массовое челобитие при его приближении стало немного надоедать.

– Й-й-йянь В-в-в-ван!.. – дрожащим шепотом просипел вожак народных масс, растеряв остатки воинственности, и снова впечатал лоб в циновку.

Гости растерянно переглянулись. Сенька задумчиво свела брови. Было ясно, что ненароком вотвоясизированное имя Иванушки совпало с именем какого-то местного правителя или полководца, и что теперь предстояло или разубедить их, или по обстоятельствам. Но в первую очередь надо было ненавязчиво выяснить, чье имя они заняли.

– Вижу, даже жители этого скромного селения слышали про Янь Вана, – торжественно произнесла она, пресекая попытки супруга вмешаться. – И надеюсь, добрая слава этого имени облетела всё Вамаяси как ветер.

– Янь Ван, да умножатся его бессчетные годы до бесконечности, добр и полон сочувствия к людям! – не поднимая головы, прогудел в землю Чай.

Серафима позволила себе немного выдохнуть: значит, бить не будут, по крайней мере, не сейчас: о цене лестного отзыва в адрес властьпридержащего в его присутствии она догадывалась.

– Янь Ван, да обратит на него Нефритовый Государь свой благословляющий взор, имеет доброе сердце! – поддержал односельчанина крестьянин – тоже не меняя позы.

Иван заулыбался, но тут же посерьезнел. Зная своего мужа, царевна могла предположить, что теперь его будет мучить мысль, а достоин ли он разделить, хоть и недолго, славную репутацию своего тезки.

– Янь Ван, да навестят его с дарами восемь Бессмертных, – благоговейно провозгласил предводитель народного восстания, – иногда отпускает души умерших, если у них осталось незаконченное важное дело на Белом Свете!

Рот Сеньки распахнулся, глаза Агафона вытаращились, Иванушка подавился вдохом.

– С дуба падали листья ясеня…

– Но я не…

Условный сигнал "молчи и слушай меня"[36] прервал отречение свежеиспеченного владыки царства мертвых.

– Янь Ван доволен, – торжественно сообщила она, несмотря на очевидное[37]. – Теперь, когда вы знаете… или догадываетесь… кто мы такие…

Она многозначительно замолчала – и расчет сработал. Ополченцы наперебой застучали лбами об пол и затараторили:

– Догадываемся!

– Знаем!

– Янь Ван, да пребудет с ним на десять тысяч лет благоволение Неба – владыка царства мертвых!

– Сильномогучий Ай Гей Фен – гуй-ван, князь сторожевых бесов!

– Сы Ма Цянь – жена Янь Вана, небесная дева неописуемой красоты…

– …наверное.

– Почему наверное?

– Потому что сначала я не успел рассмотреть, а сейчас тоже не вижу, у меня глаза не на затылке, если ты помнишь.

– Как на чужих жен пялиться, у тебя глаза вырастают на чем угодно!

– Кто пялится?

– Ты пялишься!

– Я пялюсь?!

– Ты пялишься!

– Да я…

– Цыц, бестолковые!

– Он пялится…

– Я не пя…

– Ой!

– Ай!

– Чего сразу драться? Я же просто…

– И я…

– ЦЫЦ! Простите их, о великие господа!

– И госпожа.

– Да, конечно, и добродетельная госпожа!

– И прекрасная!..

– …наверное.

– И если вы не хотите, чтобы кто-то знал, что вы сошли на Белый Свет…

– …мы не пророним ни словечка…

– …ни одной живой душе!..

– …и мертвой тоже!

– И извините, умоляем, ваших глупых недостойных рабов за то, что по незнанию осмелились поднять руку на высочайших гостей!

– Когда отправите ваших непутевых рабов в ад, где нам самое место за нашу дерзость…

– …умоляем, не воплощайте нас в сколопендр…

– …или слизней…

– …на слишком долго.

– Но я…ай-й-й!

– Янь Ван обещает подумать над вашей просьбой.

Дружный лобовой грохот, сотрясший чаевню, был Сеньке радостным ответом.

– А теперь, – продолжила она благодушно, как сытый тигр, – скажите нам, в какой точке вашей дивной страны мы очутились и как далеко располагается столица Вамаяси.

– Так вы… явились… не за нами?.. – захлебываясь от нежданно свалившегося на его голову счастья, просипел Бу Хай.

– Нет. За императором Вамаяси и его Вечными, – честно ответил Янь Ван.

– Туда им и дорога! – грянул крестьянский хор.

– А теперь встаньте, пожалуйста, – презрев интриги жены, попросил Иванушка. – От такого количества лежащих предо мной людей я чувствую себя как-то… не по-человечески.

Никто не шевельнулся.

– Не понял. Чего валяемся? Баньян… Вань Ян… Янь Ван… приказал же, – строго напомнил аудитории гуй-ван. Вамаясьцы завозились, страдальчески замычали, но принимать вертикальное положение не спешили.